Даниил Заврин - История одного кота

– Ни санитаров, ни докторов, ни профессоров, только спятивший коп и журналист, – грустно подытожил Бар.

– Эй, ты чего скис? – по-отечески положил ему лапу на плечо Джереми. – Ты давай, держи нос.

– Все нормально, – сказал Бар, горько улыбнувшись, – Пойду, вздремну. Разбудите меня, как придет время.

Закрывшись в спальне, он упал на кровать и включил вентилятор. Казалось, он должен был радоваться, его план наконец-то обретал черты, но всё же, он только теперь понял, как было глупо привозить сюда Джереми. Старик только и думает, как отдать свои последние силы, чтобы хоть как-то ему помочь.

Бар улыбнулся, а ведь он отчетливо помнил, как они впервые встретились. Это было сразу после того, как он получил свое первое дело. Дело о мёртвой крысе. И, кстати, тогда тоже было жарко. Он даже думал, что это была единственная причина, по которой ему запомнится его первое дело. Он получил его, когда был молодым, только что окончившим академию котярой, который думал лишь о новых звездах и капитанском кресле.

Бар закрыл глаза. Несмотря на то, что это было так давно, он помнил каждую деталь того дня, ведь мало того, что он с отличием окончил академию, так ещё и получил распределение в самый бандитский район города, где вероятность получить мокрое дело была крайне высока. А что могло быть лучше этого для такого молодого специалиста, рвущегося в бой?

Синий отдраенный костюм сидел на нем как влитой. Он очень следил за этим. Ему казалось, что только так и должен был выглядеть настоящий полицейский кот. Это уже потом он надел свое серое невзрачное пальто и помятый серый костюм, продержавшийся лет десять, а то и все пятнадцать. Но это уже потом, а в то прекрасное утро детектив Бар Чеширски выглядел просто шикарно.

Участок, открытые настежь двери. Бар вспомнил, как ещё задержался на лестнице, осматривая здание, уже в то время старое, с подсыревшей, частично почерневшей краской. Но разве это могло хоть как-то снизить эйфорию у молодого детектива? Нет, только лишь усилило. Ведь для настоящих копов комфорт не обязателен.

Держа в руках документы, Чеширски вошёл в здание и, стараясь не выглядеть новичком, постарался скрыть сковавшее его волнение. Он попал в самый час пик, в помещении было душно и накурено. И всё же это нисколько не мешало полицейским работать. Казалось, они просто не замечали этого.

– О, новенький, – улыбнулась дежурная лейтенант-лисичка, не отрывая глаз от бумаг. – Иди сюда, а то так и застрянешь в дверях.

– Я уже был здесь, мэм.

– Да, да, понимаю. Знаешь, куда идти?

– К капитану, мэм.

– Перестань, какая я тебе мэм, зови меня Руди, – она подняла голову и улыбнулась. – Давненько к нам коты не заглядывали, особенно такие шикарные.

Чеширски невольно расплылся в улыбке.

– Спасибо.

– Ну-ну, не стоит так реагировать, – усмехнулась Руди. – Так, тебе на второй этаж. Видишь ту серую дверь?

Чеширски поднял мохнатую голову и посмотрел на кабинет капитана. Слава у этого дикобраза была своеобразная, говорили, что он просто обожал кидать новичков в самое пекло, рассуждая, что «хороший коп всегда выплывет из темной воды».

– Вижу.

– Тебе туда. И поспеши, пока у капитана хорошее настроение.

– Спасибо, мэм.

– Руди.

– Спасибо, Руди, – подмигнул ей Чеширски, направляясь наверх.

– Однако, – покачала головой Руди и снова занялась документацией.

Встав у двери, Чеширски ещё раз осмотрел костюм. Ни одной складки, ни одного мятого уголка, даже тени на нем выглядели так, как будто их создали нарочно. Собравшись с духом, Бар постучал, отчего незапертая дверь открылась, устало впустив его внутрь.

– Какие люди, ты кто, парень? – спросил его седой дикобраз-капитан, расчищая от иголок стол. – Новенький?

– Да, сэр, только что выпустился. Бар Чеширски, – отчеканил он.

– Чеширский?

– Нет, сэр, Чеширски.

– Чеширски. Что-то припоминаю… Ах да, это, кажется, ты все уши прожужжал Адсу, набиваясь к нам. Скажу честно, это очень неожиданно, обычно от нас бегут, как от северной лихорадки.

– Сэр, я всегда считал своим долгом защищать наш город. А тридцать шестой участок слывет самым сильным по раскрытию дел, здесь лучшие профессионалы в городе, сэр.

– Надо же, так действительно говорят?

– Да, сэр.

– Поражен. Думал, нашу тихую работу никто не замечает. Так, где ж карандаш-то, черт, вечно пропадает… Да ты садись, у нас тут просто всё, – пробубнил капитан, опуская небольшие очки на маленький нос. – Ах, вот ты где, хм, как всегда под носом. Ну что, какие планы?

– Пока никаких. Это мой первый день.

– Понимаю. Место показали уже?

– Пока нет.

– Ну, это не к спеху, подойдёшь к Руди, она покажет всё. Слышал про детектива Хайнлайна?

– О да, сэр. Он раскрыл дело маньяка-носорога. И это только одно из его громких дел.

– Да, да, да. И он только что освободил стол. Хороший детектив, но возраст никого не щадит. Ни его, ни меня, – задумчиво сказал дикобраз.

Тут на столе у капитана зазвонил телефон, он устало поднял трубку и посмотрел в стекло кабинета. Затем ухмыльнулся и коротко бросил: «Пусть войдёт».

– Значит, говоришь, готов к войне с бандитизмом?

– Так точно, сэр.

– Хорошо. Ого, а вот и господин журналист собственной персоной, – улыбнулся капитан, смотря за спину Чеширски. – Как же хорошо, что ты не забыл старика. Куда уж нам до звезд журналистики, а?

Чеширски оглянулся и увидел крупного барсука в великолепной тройке, с длинными волосами, густо болтавшимися сзади. Барсук неодобрительно посмотрел на Бара, затем перевел взгляд на капитана.

– Освальд, мы могли бы остаться наедине?

– Незачем, я примерно догадываюсь, зачем ты пришел, так что можно и при нашем молодом полицейском, – улыбнулся капитан.

– И что скажешь?

– Да что сказать, после того, как ты столь неудачно лажанулся с сенатором, мне прямо-таки всю макушку отбили, ты же стольким дорогу перешел. Так что я теперь и не знаю, ведь многие парни только и ждали твоего промаха.

– Освальд, мне не нужно объяснять про мою неудачу, я и без тебя всё прекрасно понимаю. Но ты мне должен и потому поможешь.

– Вот видите, Чеширски, как у нас тут журналисты себя ведут? Никакого уважения к чинам. А в газетах один черт, что мы кого-то прижимаем, – улыбнулся капитан, откатываясь в кресле. – Что-нибудь ещё?

– Да. Скажи своим патрульным, чтобы были мягче. Они меня к Барбаре вообще не подпускают.

– Ну, вообще-то, мне напрямую сказали с тобой поменьше общаться, скажи спасибо, что я тебя вообще сюда пустил. Теперь твое журналистское удостоверение не более, чем бумажка, так, клеёночка. И я тебе, как товарищу, настоятельно рекомендую забыть о деле Барбары, тебе туда вход заказан. Никаких комментариев ты от неё больше не получишь.