Ольга Коротаева - Семь невест некромага

Пламя, поглотив некромага, медленно оседало, расползалось по полу, протягивало синие щупальца в сторону чёрного гроба и ко мне. Я судорожно подскочила и метнулась к Аноли. Забралась в гроб и, обхватив хранительницу за талию, попыталась её приподнять. Огонь становился всё ближе и ближе, стало очень трудно дышать.

Закашлявшись, я вытянула Аноли из гроба и, прижимаясь к стене, потащила в сторону выхода, но уперлась в невидимую стену. Дрожащие руки безвольно повисли, и бесчувственная Аноли мягко осела на пол, а я опустилась рядом и, схватившись руками за голову, завыла от ужаса. Сбывался мой самый жуткий кошмар!

По щекам заструились слёзы, дышать стало совершенно невозможно, перед глазами потемнело. Как же страшно! Не хочу умирать! Пламя медленно, словно голодный хищник, подбиралось ко мне…

Раздался взрыв, и синяя стена отпрянула, недовольно зашипела и, сияя прорехами, медленно осела на пол. Сквозь пелену дурноты я едва расслышала:

— Мара, вот ты где, горе моё луковое!..

— И вот, когда я уже думал, что страж перегрызёт мне глотку, как появляется Генрих. Чтобы отвлечь зверя от моей шеи, бросает свой телефон… Уверяю, своим метким броском он выбил волку глаз! Тот с воем и визгом удрал, а наш славный инститор рубил корни ожившим дубам так, что щепки летели…

— Олдрик, — недовольно пробурчал Генрих, — если ты немедленно не прекратишь это, я откажусь возвращаться на пост Главы…

— Генрих! — подскочил хранитель, и его алые одежды взметнулись, словно паруса. — Как ты можешь? В то время, когда Крамор лежит в руинах, надежда только на нескольких выживших инститоров!

Инститор отмахнулся и вновь повернулся ко мне, на губах его заиграла нежная улыбка:

— Мара, он тебя ещё не утомил?

Я попыталась приподняться, но лишь скорчилась от боли в обожжённых руках и со вздохом опустилась на подушки.

— Пусть говорит, — прохрипела я, и Генрих тут же потянулся за водой. Приподнял мою голову и осторожно приблизил к губам стакан, помог сделать глоток: зубы застучали о стекло, возрождая страшные воспоминания, и по спине пробежался холодок. Я откинулась и, медленно выдохнув, с содроганием произнесла: — Это отвлекает меня…

— Говори, — сурово приказал Генрих. — Но без сказок! Я не выбивал глаз, волк проглотил мой телефон.

Олдрик тут же разразился потоком слов, восхваляя доблесть и сноровку своего, — и моего! — спасителя, а Генрих осторожно, чтобы не причинять лишней боли, обхватил ладонями мою забинтованную кисть. Инститор смотрел на меня, и я всем телом ощущала, как из его изумрудных глаз словно изливается поток тревожной нежности. Дыхание перехватило, а по щекам покатились слёзы. Да, он немногословен, мой дорогой охотник. Но зато как красноречив его взгляд!

— Так вот почему ты остался у дома некромага, — тихо проговорила я, представляя, как Генрих метает сотовый в пасть волколаку. — Ты не получил сообщение, которое Севир отправил с телефона Аноли!

В комнату вошёл Лежик, и я встрепенулась, но тут же скорчилась от боли. Брат подошёл и, успокаивающе похлопав меня по плечу, ответил на невысказанный вопрос:

— Аноли лучше. Но досталось ей больше, чем тебе…

— Да ладно, — обиделась я. — Я закрывала её собой от синего пламени!

— А она тебя от рухнувшей защитной стены некромага, — в тон мне пробурчал Лежик.

— Нет, ну что такое? — взвилась я. — Я спасла его драгоценную любовь, а в ответ одни лишь упрёки… Хоть обо мне бы побеспокоился. Даже спасибо не сказал. Брат, называется!

— Спасибо, — неожиданно улыбнулся Лежик, и все возмущённые слова застряли у меня в горле. Я всхлипнула, а инкуб погладил меня по голове: — Да ты не переживай! Волосы отрастут, руки заживут, снова станешь похожей на девушку…

— Что значит похожей? — зло посмотрела я на брата: — Я и есть девушка!

Инкуб смерил меня ироничным взглядом:

— Сейчас ты больше напоминаешь ощипанную сову. Особенно круглыми от возмущения глазами.

Я растерянно моргнула, и инкуб хихикнул, а я прошипела:

— Ах ты, драконище недобитый! Жить надоело? Да я…

— Извини, — Лежка махнул рукой и двинулся к выходу: — У меня жёны несчитанные, дети не тисканные. То есть, наоборот! — У двери брат обернулся и показал мне язык: — Да и не сможешь ты мне ничего теперь сделать!

Я повернулась к Генриху и простонала:

— Зарежь моего брата! Я выпью его крови и сразу исцелюсь!

Генрих решительно поднялся, рука его легла на рукоять меча, и лицо Лежика побелело.

— Мара, — просипел он. — Я же пошутил!

И тут же исчез за дверью. Олдрик громогласно захохотал, я захихикала, и даже Генрих, возвращаясь к кровати, слегка улыбнулся: разумеется, он и не думал убивать инкуба… наверное.

— Кстати, — отсмеявшись, проговорил Олдрик, — Аноли действительно пострадала из-за тебя, Мара!

— И этот туда же, — обиженно проворчала я. — Ну да, я знаю! Если бы не приворотное зелье, некромаг бы не похитил её…

— Нет же! — перебил меня хранитель. — Если бы ты оставила её на месте, Аноли бы не пострадала от рухнувшей стены. В подвале ты совершенно забыла, что синее пламя не причинит вреда Красной птице.

— Упс, — смущённо хихикнула я. — Действительно…

Олдрик тут же сменил тему:

— Вот… И когда Генрих вонзил меч у крыльца дома некромага, я подумал, что он сошёл с ума! Вместо того чтобы искать тебя, землю ковыряет. Но оказалось, наш бравый герой искал точку соприкосновения магических линий, чтобы снять невидимую стену защиты. И как догадался, ума не приложу!

— Он такое уже вытворял, — кивнула я, — на кладбище, когда спасал меня от Севира… — Я вздрогнула и удивлённо посмотрела на Генриха: — Я могу произносить его имя! Раньше даже при попытке испытывала ощущение, что забыла, как вообще говорить… Как так?

— Некромаг мёртв, — ровно отозвался Генрих, — магия его исчезла.

— Севир? — отозвался Олдрик, отец почесал бороду и протянул: — Ощущение, что мне знакомо это имя.

Я иронично покосилась на хранителя:

— Что, тоже был его невестой? Только они имеют право знать истинное имя некромага! Кстати, что с остальными невестами?

— Забава повела их на прогулку, — ответил Генрих.

Я тревожно покосилась на зашторенное окно:

— А сейчас день или ночь? Если ночь, их надо срочно вернуть или проблем с полицией нам не избежать… Ладно Забава, к ней все привыкли! Или Аноли, — кто будет связываться со злой птичкой? Но беззащитные девушки из провинции… Русалка сошла с ума!

— Всё хорошо, — успокаивающе проговорил Генрих. — Забава пригласила их в гости в дом твоего брата…

— И это, по-твоему, хорошо? — взвилась я. — Да жёны Лежкины их на пуговицы разберут! Немедленно спасай девчонок! Хотя бы то, что от них осталось… — я сурово посмотрела на Генриха: — Что смотришь? Иди же!