Ника Ёрш - И на исходе дня...

- Что за вздор?

- Ты в своём уме?

Мужчины переглянулись и вновь посмотрели на меня в полном негодовании. Я молчала. Ответа-то так и не было.

- Калфик недавно женился, - наконец сжалился надо мной Горан.

- И что? Зависть - дело неблагодарное и неблагородное… - начала было я.

- На невесте Данте.

- Оу.

- Что «оу»? – врач спокойно улыбнулся мне. - Ева предпочла меня, и этому есть множество объяснений.

- Предательству нет оправдания, - в глазах Стика разгорался огонь, которого я не замечала раньше. – Ты затащил её в постель, пока я пахал, не зная отдыха!

- Так и есть, – лицо Калфика приобрело новое выражение: надменности пополам с жалостью. - Ты пахал, пашешь и будешь пахать. Не зная отдыха, не зная голода, забывая обо всём и обо всех. Работа – вот твоя единственная любовь, Стик. А Ева…

- Заткнись! Не произноси её имя при мне! – Данте с силой сжал кулаки. Казалось, еще секунда, и он бросится на Руя с кулаками, но я ошиблась с выводами. – Дайте кто-нибудь закурить? Горан?

- Кончились.

- Как всегда. – Калфик тяжко вздохнул и вынул из кармана халата мятую пачку сигарет.

Все закурили.

Такое ощущение, что я нахожусь в психиатрической лечебнице среди душевно больных. Как можно спокойно стоять и курить, когда еще минуту назад назревала драка с особо тяжкими последствиями? Да девчонки уже все космы друг другу повыдергивали бы, а эти стоят молча, дымят!

Иногда, глядя на поступки мужчин, я задаюсь вопросом, почему все называют женщин эксцентричными натурами?

- Оля, – Озгуд робко тронул меня за плечо, я обернулась и удивлённо приподняла одну бровь: парень выглядел растерянным. – Можно тебя на минутку? Отойдём вот сюда? Понимаешь, я чувствую, что скоро буду нуждаться в твоей помощи, и ты не откажешь мне.

- Ну раз ты чувствуешь, что не откажу, значит, так и будет, – я не смогла скрыть иронии в голосе. Но потом заметила, ящер ведёт себя по-настоящему странно: его глаза бегали из стороны в сторону, он то и дело облизывал пересохшие губы и теребил в руках неизвестно откуда взявшийся пакетик. – Что это у тебя? – уже без тени насмешки спросила я.

- Это? – Озгуд быстро зыркнул на мужчин позади себя, в это же время его рука скользнула внутрь пакета. Горан насторожился, заметив необычное поведение ящера, и двинулся к нам. – Ты прости меня, но так нужно, – затараторил парень, избегая смотреть мне в глаза. - Только ты сможешь помочь и мне, и ему. Главное, хорошенько подумай… когда очнёшься.

Что-то сверкнуло в худощавой ладони ящера, а в следующее мгновение меня словно пчела ужалила в предплечье.

И снова мир поплыл. Последней моей мыслью перед падением было одно единственное слово: «Достали!».

Я всё падаю и падаю. Сердце моё сжимается от ужаса, щемит в груди. Из приоткрытого рта рвётся наружу беззвучный крик.

Мне страшно. Так страшно, что нет даже слёз…

Стирается из сознания понимание происходящего. Я теряю себя и боюсь больше никогда не найти…

Безмолвный город. Бесшумный. Безлюдный.

Пустые улицы. Пустые дома. Пустая жизнь…

И я здесь. Где-то. Одна, как и прежде.

Ветер гонит меня прочь, ему не нравятся чужаки.

Осколки стекла в тёмных провалах окон отражают мой силуэт. Серый силуэт на фоне серых улиц. Кто я? Имя моё забыто, голос навсегда потерян.

Меня больше нет, и не было… и не будет.

Никто не вспомнит, никто не позовёт, никто не станет искать…

Я здесь навечно, в этом покинутом всеми городе, плутаю в лабиринтах его улиц, ищу ответы на вопросы, которые позабыты.

Ещё немного и я окончательно растворюсь, стану песчинкой, вечно гонимой ветром.

Туманный город, сотканный из тысячи людских кошмаров, воплощение самого сильного моего страха…

Он убивает меня, пробираясь в самые потаенные уголки разума.

Я на грани. Но всё еще чувствую.

Одно имя ведёт меня. Горан. Он – тот, кто обещал помочь мне.

- Горан, - повторяю я снова и снова, как молитву…

- Помоги…

НирГоранВук

- Что ты с ней сделал? Вколол сыворотку? Ускорил процесс?! – я тряс ящера за грудки, с яростью заглядывая в его перепуганные глаза. - Говори, мразь! Ни то вырву тебе язык!

Озгуд молчал.

- Так ты ничего не добьешься, - спокойно заметил Данте. - Очевидно, он не намерен отвечать. Давай натравим на него Кенвуда.

- Нет! Убью его лично! – прорычал я, чувствуя, как в жилах закипает кровь, а сердце разгоняет привычный ритм до немыслимого.

Калфик попытался оттащить меня в сторону, но его сил оказалось явно не достаточно. Я едва сдерживал оборот:

- Отвечай мне! Не буди зверя! Ты хочешь умереть?! – меня просто распирало от бешенства.

- Горан, так мы ничего не узнаем, - перед моими глазами замаячил обеспокоенный Урвик, - поставь парня на ноги, дай я поговорю с ним.

- Ему конец, это вопрос решённый! – мне было плевать, как этот урод объяснит свои поступки другим, и что он чувствует на этот раз! Мои руки медленно с силой сжали его рёбра, парень взвыл.

- Сейчас! – донесся до меня голос Калфика, и в то же мгновение Данте прыгнул мне на спину, а Урвик ударил по моим ногам табуретом. Я пошатнулся, утратив равновесие от неожиданности, и взревел от злобы, когда Озгуд вырвался, воспользовавшись моей секундной слабостью.

– Держите его!

Кто кричал? Вы все мне ответите! Резкая боль в плече. Я мгновенно выпрямился, откидывая напарника в сторону, словно пушинку. Глазами, застеленными красной пеленой, стал искать Руя. Он стоял в паре метров от меня со шприцом-пистолетом в руках. Разряженным шприцом. Лекарство введено, я почувствовал его бег по моей кроветворной системе. Делаю шаг, и выдыхаю набранный в лёгкие воздух, не в силах справиться с навалившимися ощущениями, знакомыми не понаслышке. Успокоительное. Ударная доза.

- Всё хорошо, Горан, - Урвик аккуратно отгребает в сторону остатки табурета и указывает на кровать неподалёку. - Приляг на минутку, дружище.

- Дружище, нах… - Данте выплёвывает скопившуюся во рту кровь, его губа разбита, лицо перекошено от боли. Он поднимается с пола и направляется к выходу. - Позову реаниматоров. Похоже, Вук с сегодняшнего дня в отпуске.

Я хочу возразить. Разве они не видят, что со мной всё в порядке? Всё, что произошло – вина Озгуда, не моя! Язык не слушается, и мысли в разброд… Так всегда бывает от пяти кубиков диогексидила. Мне ли не знать? Больше десяти лет я испытываю на себе все прелести этого препарата.

Перед тем, как заснуть, поворачиваю голову влево и смотрю на Олю. Калфик что-то говорит Урвику, тот поджимает губы, качает забинтованной головой. Дело плохо. Как я мог допустить подобное? Ума не приложу…

…

- Горан, - шёпот напарника застаёт меня врасплох. Я открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. – Тихо. Все вопросы потом, меня могут застукать в любую минуту.