Джессика Эттинг - Пропащие души [litres]

Глядя на вычурный светильник под потолком комнаты, Зи наконец-то осознала источник своей нервозности. Страх провала. Она в первый раз встретится с Нэшем наедине, когда рядом не будет остальной компании, остальных «пропащих», как они назвали себя той ночью в Фалькон-Роке. И без помощи других ответственность за поиск очередной улики будет лежать исключительно на ней. Вот это и действовало ей на нервы. Многие годы Зи удавалось избегать этого давления, связанного с ожиданием успеха. Если ничто не имеет значения, то на самом деле ты и провалиться не можешь. Но сегодня вечером она почувствовала тот груз, который наваливается вместе с желанием по-настоящему достичь чего-то – и сопутствующими сомнениями. Что если она не сможет услышать мысли Сэди, когда Нэш будет ее допрашивать? До сей поры ее способность проявлялась случайно, и Зи понятия не имела, как заставить ее работать в нужный момент. Что если она не справится? Помимо осознания того, насколько высоки ставки и как важно продвинуть расследование вперед, Зи не хотела подвести других «пропащих», которые, несомненно, с интересом ожидали, как она проявит себя на индивидуальном задании.

Девушка провела бессонную ночь, и когда до выхода из дома остался час, потащилась вниз по лестнице на кухню, чтобы заправиться кофеином.

Зи маленькими глотками пила свой тройной эспрессо, глядя на лежащий перед ней нетронутый бублик, когда услышала тихий звук шагов по мраморному полу и скривилась – в кухню вплыла мама. После очередной маски кожа на ее лице была гладкой и словно светилась изнутри. Николь Чепмэн выросла в небогатой семье, но приняла богатство спокойно, и оно ей идеально шло. Она открыла дверцу холодильника и вытащила из него бутылку «перье».

– Доброе утро, Зельда.

Зи передернуло, как обычно, когда мама звала ее полным именем. Их с братом назвали в честь Фрэнсиса Скотта и Зельды Фицджеральд – семейной пары, известной своими неповторимо разрушительными отношениями. Хотя мама никогда не утруждала себя прочтением «Великого Гэтсби», она, кажется, коллекционировала платья в стиле чарльстон двадцатых годов в то время, когда родила детей, так что сочла эти имена стильными. Родители вряд ли имели право обвинять Зельду в том, что она постоянно пребывает в депрессии, после того как назвали ее в честь женщины, которая провела последние годы жизни в психиатрической лечебнице, не говоря уже о нездоровых ассоциациях, которые возникают, когда брату и сестре дают имена в честь супружеской пары.

– На улице становится свежо. За год во Флориде я почти забыла, как выглядит осень, – сказала мама, обращаясь скорее к себе самой, чем к Зи.

Они могли провести не один день, совсем не общаясь друг с другом. Зи всегда объясняла это тем, что ее мама слишком легкомысленна и живет в своем собственном двухмерном мире. Состояла ли правда в том, что мать ничего от нее не ждала? Хотя родители обеспечили Зи прекрасными машинами, на которых она могла ездить, роскошными домами, где можно было спать, и кредитными картами, которыми она отказывалась пользоваться, в то же время они ничего не дали ей. Они не обращали внимания, когда она была в депрессии, и определенно не заметили, что теперь она стала счастливее, даже когда она рассмеялась – рассмеялась! – глядя на гифку с котенком прошлым вечером. Если их что-то и объединяло, так это отсутствие интереса к жизни своей дочери.

Зи встала и бросила бублик в мусорку, признав наконец, что нервничает слишком сильно, чтобы съесть его. У самого выхода из кухни ее настиг звон в ушах, заставив замереть на месте как статуя.

Интересно, видела ли она, как Стивен пришел домой этой ночью.

Зи посмотрела на мать, которая оперлась локтями на кухонный стол, с отсутствующим видом перелистывая журнал «Веранда». Она часто задумывалась об отношениях между родителями – на публике они выглядели безупречными. Даже Зи, живущей с ними постоянно, было сложно разобраться, как они на самом деле относились друг к другу. Иногда казалось, что единственными людьми, которые на самом деле хорошо знали ее отца, были те, с кем он вел бизнес.

– Где был папа прошлой ночью?

Мама вскинула голову.

– Прости, что?

– Куда ходил папа прошлой ночью? – снова спросила Зи, стараясь, чтобы на этот раз вопрос прозвучал более непосредственно.

– Тебе придется его самого спросить. Я никогда не слышу, когда он приходит домой. – Мама одарила Зи испепеляющим взглядом, как будто дочь каким-то образом была виновата в непредсказуемом рабочем графике Стивена, и убралась из кухни.

Когда Зи приехала к назначенному месту в квартале от дома, где находилась квартира Сэди, Нэш уже ждал ее. Он стоял, прислонившись к белому фургону, одетый в серые брюки и черную рубашку с длинным рукавом. Его легко можно было бы принять за студента колледжа. Улица жилого квартала была пустынна, если не считать мужчины, который сметал опавшие листья с газона перед своим домом с таким видом, будто каждый лист оскорблял его лично.

– Ты готова? – спросил Нэш.

Зи кивнула, хотя сначала ей нужно было сделать еще кое-что. Она вытащила клочок бумаги из заднего кармана и передала его Нэшу.

Он развернул его и прочитал два слова, которые Зи там нацарапала.

– Что это?

– Имя бармена, который пытался опоить Сабрину.

Нэш продолжал разглядывать бумажку.

– Ты же агент ФБР, – напомнила она ему. – Я не хочу, чтобы это случилось с кем-нибудь еще.

Это было самое меньшее, что она могла сделать, учитывая, что теперь у нее хватало энергии на беспокойство о том, восторжествует ли справедливость.

– Принято. – Нэш свернул листок и положил себе в карман. – Пойдем.

Они направились к многоквартирному дому. Нэш двигался быстрым шагом, а Зи старалась не отставать от него.

– Эта женщина может быть опасной, верно? – Помимо браслета Сэди, на котором обнаружили кровь Лили Карпентер, дело осложнялось еще и тем, что Сэди, похоже, имела привычку носить с собой пистолет.

– Может быть, – сказал Нэш. – Это нам и нужно выяснить.

Зи постаралась не обращать внимания на ту ответственность, которую он неявно, но возложил на нее.

– Ладно. А разве не разумнее было бы вызвать ее в ваш кабинет для допроса?

– Люди часто замыкаются в себе в таких обстоятельствах, или, что еще хуже, сразу начинают выстраивать линию защиты.

– Как ты собираешься объяснить, почему я здесь? – Она понимала, что выглядит как Джаред, когда тот закидывал ее миллионами вопросов, но четвертый эспрессо, выпитый по пути сюда, сделал ее более нервной, чем она думала.

– Просто следуй за мной.

Сэди Уэбб проживала в неприглядном четырехэтажном доме, который последний раз всерьез ремонтировали где-то в восьмидесятых. Бледно-желтая штукатурка выцвела и местами отвалилась, на запыленной постройке не было никаких ярких деталей, кроме одежды, беспорядочно развешанной на нескольких балконах.