Джонатан Страуд - Пустая могила

– У меня тоже.

Особенно сегодня. Голова у меня не варила, кружилась и опухла после беседы с черепом, а на часах, между прочим, не было еще семи утра.

Локвуд спустился вниз намного позже обычного, уже после того, как приехала Холли и у нас начался рабочий день. Похоже, он пребывал в отличном расположении духа – мы улыбнулись друг другу, однако он ни слова не сказал о нашем вчерашнем походе на кладбище. А затем мы переключили свое внимание на текущие дела.

Мы договорились, что приедем во владения мистера Тафнелла сегодня в пять часов вечера и у нас останется еще около двух часов светлого времени суток, чтобы спокойно осмотреть театр «Палас» и прилегающую к нему ярмарку. До нашего отъезда Локвуд собирался получить новую рапиру и другое снаряжение, заказанное им в магазине Маллета на Бонд-стрит. Нам должны были также подвезти новые запасы железных опилок, а мне и Холли предстояло еще заполнить кучу бумаг для ДЕПИК. Кроме того, мы с ней собирались опробовать пару новых приемов в комнате для фехтования. Короче говоря, дел было по горло, но, как всегда перед новым серьезным расследованием, первое слово было за Джорджем. Чтобы выслушать его, мы все собрались в нашем подвальном офисе.

– Прежде всего коротко расскажу новости о деле Мариссы Фиттис, – начал Джордж, вытаскивая груду исписанных блокнотов из своего потрепанного кожаного портфеля. – Как вы знаете, я изучал происхождение Проблемы и начало деятельности Фиттис и Ротвелла. Вчера мне удалось побывать в библиотеке Хардимана и откопать там кое-что очень любопытное. Но об этом я расскажу позже, когда у меня наберется достаточно много информации.

– А разве вход в библиотеку Хардимана не закрыт? – спросила Холли.

Согласно новым правилам, принятым ДЕПИК в последнее время, действительно вход в целый ряд библиотек, где хранились книги по оккультизму, был закрыт, и в их число попала библиотека Хардимана. По официальной версии, библиотеки закрыли для того, чтобы остановить распространение опасных культов поклонения призракам. По нашему мнению, это в первую очередь было направлено против излишне любопытных исследователей, пытавшихся, наподобие нашего Джорджа, совать свой нос туда, куда их не просят.

– Честно говоря, – ответил Джордж, – я не имел права войти в библиотеку Хардимана без особого на то разрешения от ДЕПИК, но тамошний смотритель мой приятель. Договориться с ним было несложно. Но об этом позже. Вчера моей главной задачей в архивах был поиск материалов по истории театра «Палас». И, как вы сейчас увидите, мои поиски увенчались некоторым успехом…

Джордж уселся в кресле поудобнее, разложил на столе перед собой свои блокноты и для начала развернул пожелтевшую театральную рекламную листовку, очень похожую на ту, что показывал нам мистер Тафнелл. На листовке была изображена та же актриса, только в несколько иной (не менее пошлой) позе, а вдоль нижнего края листа вилась надпись «Дочь палача» . К букве «о» сверху был приделан хвостик, делавший ее похожей на петлю.

– Ага, – удовлетворенно кивнул Локвуд, пуская рекламную листовку по кругу. – Как я понимаю, тебе удалось кое-что разузнать о нашем гламурном призраке Безжалостной Красавицы?

– Для начала хотелось бы узнать ее настоящее имя, – вставила я.

– Да вот оно, видите? – Локвуд указывал пальцем на угол листовки. – Тут написано «При участии нашей звезды Марианны де Севр». Класс! Словно она только что приехала из Парижа.

– Или из Лутона, – заметил Джордж, почесывая мочку уха. – Марианна де Севр – это сценический псевдоним, а ее настоящее имя – Дорис Бловер. Впервые публика увидела ее во время шоу на пристани в Истборне сто лет назад. Через пять лет она уже собирала аншлаги в театре «Палас» в Стретфорде. Тафнелл нас не обманул – в свое время она была звездой первой величины. В ее номерах неизменно сочетались три элемента – эротика, чудо и угроза жуткой смерти. – Он мрачно посмотрел на нас и добавил: – То же самое можно сказать и о жизни нашей Красавицы вне сцены.

– Мистер Тафнелл упомянул, что она была жестокой и порочной женщиной, – сказала Холли. – Играла с мужчинами как кошка с мышкой, или что-то в этом роде.

– Все верно, – кивнул Джордж. – Бульварные газетки того времени пестрят историями о богатых женатых джентльменах, безумно влюблявшихся в Безжалостную Красавицу, и брошенных из-за нее женах. Они – жены, я имею в виду – даже набрасывались на нее на улице. Марианна – или Дорис, если хотите, – надолго со своими любовниками не задерживалась, меняла их как перчатки. По слухам, несколько мужчин из-за нее даже покончили с собой, а Красавица, узнав об этом, лишь рассмеялась и сказала, что в этом случае жизнь подражает ее искусству. Тут нужно пояснить, что все номера, с которыми выступала Красавица, в той или иной степени обыгрывали тот же сюжет: любовь, измена, жуткая смерть.

– Очаровательная женщина, – ехидно заметила я.

– А теперь не менее очаровательный призрак, – буркнул Джордж, копаясь в своих бумагах. – В принципе, нет ничего удивительного, что призрак Безжалостной Красавицы появился именно в театре «Палас», – ведь на протяжении многих лет он был ее родным домом. Красавица сотни раз выступала на его сцене со своими иллюзионными номерами, поставленными в виде коротеньких драматических сценок. Каждая такая пьеска заканчивалась инсценированной смертью, представленной зрителям с максимальной достоверностью и жестокостью. Та пьеска, в которой она умерла на самом деле, называлась «Месть Султана». Это была примитивная история о порочной царице, творившей всевозможные гадости за спиной своего мужа. Узнав наконец об этом, Султан приказывал своим стражникам поместить неверную жену в поставленный вертикально гроб и пронзить ее полусотней мечей. – Джордж поправил на носу очки и закончил: – Картину, которая открылась зрителям в тот вечер, можете представить себе сами.

– Чудовищно пошлая пьеска, – поморщилась Холли. – Неужели кто-то ходил смотреть на это?

– Не просто ходили – ломились, – ответил Джордж. – Номера Красавицы были по тем временам настоящей бомбой, сенсацией. Взять, например, другую ее пьеску, «Плененная Русалка». На сцену выкатывали огромный стеклянный аквариум, наполненный водой, в котором бултыхалась Безжалостная Красавица с фальшивым рыбьим хвостом. Она изображала невинную Русалку, пойманную ревнивой соперницей. Русалку заковывали в цепи, привешивали к ее рукам гири, а затем…

– …отпускали на все четыре? – язвительно предположила Холли.

– А я думаю, что ее бросали обратно в аквариум, тонуть, – сказала я.

– Один-ноль в пользу Люси, – объявил Джордж. – Да, это был знаменитый фокус. Безжалостная Красавица целую вечность умирала на дне аквариума, пока не «теряла сознание». Затем опускался черный занавес, скрывая Красавицу от зрителей, и в ту же секунду она с улыбкой, вприпрыжку выбегала из кулис – целая и невредимая… Впрочем, нет, не вприпрыжку – на ней же был надет фальшивый хвост.