Джонатан Страуд - Пустая могила

– Подожди, – сказала Холли. – А почему она не убрала тиару после смерти Сида? Зачем рисковала жизнью других людей?

– На этот вопрос сложно ответить, – покачал головой Локвуд. – Сара утверждает, что у нее не было такой возможности. Но я думаю, что ее личное горе переросло в ненависть ко всему миру в целом. А может, ей понравилось обладать тайной мощной силой. Но в этом пусть разбирается инспектор Барнс. Он уже здесь, и я коротко введу его в курс дела.

Глядя на Локвуда, уверенным, легким шагом направляющегося встречать приехавших сотрудников ДЕПИК, невозможно было представить, что всего какой-то час назад он был игрушкой в руках призрака. Локвуд сверкал своей улыбкой и был полон энергии. Послушать его собралась небольшая толпа, а самым внимательным слушателем оказался старый угрюмый инспектор Барнс, старавшийся не пропустить ни единого слова. Джордж и Киппс тоже были здесь, скромно стояли с краю, наслаждаясь всеобщим вниманием и любовью.

Только мы с Холли предпочли остаться в стороне. Я – потому что отчасти чувствовала себя вымотанной до предела, а отчасти еще не отошла от шока, пережитого во время головокружительного полета на тросе с балкона на сцену, чтобы спасти Локвуда. Холли? Она была в полном порядке, но, очевидно, решила составить мне компанию, когда увидела, в каком я состоянии.

Слипающимися от усталости глазами я продолжала наблюдать за Локвудом. Очнувшись от чар, Локвуд, казалось, полностью пришел в себя, но я-то знала, что он продолжает видеть перед собой, когда заглядывала в его все еще затуманенные глаза.

Глаза Локвуда были такими же, как у Чарли Бадда. А что там сказал Джордж про Чарли и других жертв Безжалостной Красавицы? У них ослабло желание жить. Призрачные чары сильнее всего действуют на тех, кто внутренне уже приготовился к переходу в мир иной. На мне эта тварь тоже испробовала свою силу. Да, я дрогнула, на время поддалась чарам призрака. Но Локвуд? Он же, что называется, попался на этот крючок. И не важно, насколько энергичным и оживленным выглядит Локвуд сейчас – во время призрачного захвата он несколько минут находился на заросшем городском кладбище, вместе со своей семьей. Шел навстречу той пустой могиле.

Приближался рассвет. Мы стояли у ворот «Удивительной передвижной ярмарки Тафнелла», ожидая ночных такси, которые развезут нас по домам. Бородатая леди, которой, судя по всему, очень приглянулся Киппс, предложила принести ему горячего чаю, и сейчас он сам, Джордж и Холли прихлебывали его из пластиковых чашек, стоя втроем тесной группой. Я стояла чуть поодаль, плотно запахнув куртку, и смотрела на юг, в сторону реки. Отсюда, между прочим, действительно была видна Темза – полоса цвета олова, тускло блестевшая в просветах между высокими трубами фабрик. Начиналось холодное утро.

Подошел Локвуд, остановился рядом со мной. Мы оба помолчали, постояли, обхватив себя за предплечья, чтобы согреться, наблюдая, как, выступая из утренних сумерек, становятся четкими очертания города, встречающего свой новый день.

– Я до сих пор не поблагодарил тебя как следует, – сказал наконец Локвуд.

– Ерунда.

– Я знаю, что ты для меня сделала.

– Прокатилась по воздуху на той чертовой трапеции – вот и все, что я сделала, Локвуд.

– Я знаю.

– Я боюсь высоты.

– И это я знаю.

– Ненавижу трапеции.

– Ага.

– Пожалуйста, не заставляй меня впредь повторять такой нелепый и опасный трюк.

– Конечно, Люси. Обещаю. – Он криво усмехнулся и добавил: – Но, знаешь, ты была просто великолепна. Это мне Холли сказала. И Киппс тоже – он успел увидеть самый конец твоего полета, с того момента, как ты приземлилась на мат.

– Он видел? О господи!

– Ты спасла мне жизнь.

– Ну да.

– Спасибо.

Рукой в перчатке я вытерла у себя под носом, шмыгнула от холода.

– Мы не должны были так далеко расходиться, Локвуд. А тебя вообще не должно было быть на этом расследовании. Я ведь заранее предупреждала об этом тебя и Джорджа. Вы были слишком уязвимы для той твари.

– Из того, что рассказал мне Джордж, я понял, что и ты тоже, – со вздохом заметил Локвуд.

– Да, верно. Я думала тогда о своих сестрах… ну и тому подобных вещах. Тварь почувствовала мою тоску и воспользовалась этим. А о чем думал ты, когда перед тобой появилась Красавица?

Локвуд выше подтянул свой воротник, словно бы от холода. Я знала, что он ужасно не любит отвечать на прямые вопросы вроде этого.

– Честно говоря, я уже не помню, – сказал он.

– Ты был так сильно зачарован, когда я добралась до тебя. Ничего не видел и не слышал. И какое-то время продолжал как лунатик идти следом за ней даже после того, как я снесла ей голову.

Из открытых ворот ярмарки выкатили фургоны ДЕПИК и, мигая огнями и визжа тормозами, унеслись прочь. Вслед за фургонами на своей машине выехал Барнс, печально помахав нам рукой из-за стекла.

Локвуд подождал, пока все стихнет, и только после этого заговорил вновь:

– Я знаю, ты беспокоишься за меня, Люси. Но на самом деле ты не должна этого делать. Такие вещи, как сегодня со мной, могут случиться с любым агентом. Ты и сама в прошлом попадала в расставленные призраками ловушки – разве нет? Вспомни хотя бы ту тварь с кровавыми отпечатками на лестнице или моего призрачного двойника в подвале под универмагом Эйкмеров. Но все закончилось хорошо, потому что тогда я помог тебе, а сейчас ты помогла мне. Все правильно, мы всегда должны помогать друг другу. Если мы будем это делать, то справимся с чем угодно. Вместе нам все по плечу.

Хорошие слова сказал Локвуд, мне от них даже чуточку теплее стало. Очень хотелось верить, что он сказал это искренне.

Когда мы возвратились на Портленд-Роу, жизнь покатилась по накатанной колее. Это означает, что сначала мы немного поспорили о том, кому из нас платить сегодня за такси, потом наскоро позавтракали, и Джордж, первым заняв ванную, принялся шумно, как бегемот, возиться там под струей горячей воды. Киппс и Холли разъехались по своим домам. А чуть позже, когда утро начинало перетекать в день, Джордж, Локвуд и я уснули в своих кроватях.

Когда я проснулась, время давно уже перевалило за полдень, а первым, что попалось мне на глаза, была призрак-банка – она высовывалась из горловины моего рюкзака, небрежно повешенного на спинку стула в спальне. Рюкзак покосился, опираясь на груду валяющегося на полу грязного белья, а призрачное лицо смотрело на меня сквозь стекло с таким отвращением, будто я только что пристрелила из дробовика его любимую бабушку.

Как ни странно, эта картина вселила в меня бодрость. Я села на кровати и, сонно покачиваясь, щелкнула рычажком и начала разговор с черепом.

– В тот раз я тебя не выключала, – сказала я, позевывая. – Это сделал призрак.