Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

Скрипнула дверь. Из темноты коридора в камеру шагнули трое, и Рихард понял, что ни задушевного разговора, ни вообще приятного общения не получится. Ибо порог переступил Арчибальд фон Лютц собственной персоной и с ним двое богословов. Один – его однокурсник, с которым некроманту уже приходилось сталкиваться, а другой – совсем мальчишка, едва восемнадцати лет. Мальчишка кусал губы и смотрел с неприкрытой ненавистью, но Рихард был готов поклясться жизнью, что никогда его прежде не видел.

– Ну, – улыбнулся фон Лютц, – вот мы и встретились!

Рихард выругался сквозь зубы, но постарался сдержаться.

– Что вам от меня нужно?

– Посмотреть пришли… напоследок, – гаденько улыбнулся фон Лютц.

– Что, денег нет, чтобы в зверинец сходить или на бродячих актеров полюбоваться? – не смог не съязвить он.

– У меня денег побольше твоего, – фыркнул фон Лютц.

– Естественно, больше! Хватило, чтобы и сюда пропуск купить, и чтобы оплатить наемных убийц…

– Это ты к чему?

– К тому, что кто-то весьма вовремя пришил этого Густава Белого…

– Не сметь!

Мальчишка внезапно сорвался с места и, метнувшись вперед, от души пнул Рихарда ногой в бок. Парень с самого начала ждал, что нечто подобное свершится, посему постарался откатиться в сторону, спасая почки ребра от ударов.

По счастью, удар был только один – Арчибальд и второй богослов общими усилиями оттащили своего спутника от поверженного.

– Прекрати, Клаус! Прекрати!

– Он посмел… посмел, – хрипел и задыхался тот.

– Успокойся, Клаус! – фон Лютц повысил голос. – Он не уйдет от возмездия! Уже не ушел!

– Убийца, – прошептал мальчишка с ненавистью. – Ты за все заплатишь!

– Непременно, – огрызнулся Рихард. – Только не сейчас. До кошелька никак не дотянуться.

– Он еще издевается! – снова вспылил мальчишка. – Пусти меня, Арчи, я его…

Он ухитрился вырваться и снова бросился пинать студента ногами. Рихард покатился по полу, пытаясь защититься от ударов. Хвала всем богам, мастер Хотислав научил уворачиваться от пинков и тычков.

– Эй, уберите от меня этого ненормального! А то я за себя не отвечаю!

– Это я за себя не отвечаю, убийца! – вопил мальчишка.

– Да тихо ты, Клаус, – того опять изловили, и фон Лютц бросил на Рихарда гневный взгляд: – Ты убил его брата.

– Этого… Густава…как его там? Белого?

– Густава Ноймана, дальнего родственника герцога Ноншмантаня, – завопил тот. – Убийца! Тебя казнят!

– Да не убивал я его! – закричал, срываясь, Рихард. – Мы как с Арчи сцепились, так и до самого конца…Его кто-то еще пришил! То ли тот, с кем он дрался, то ли тот, кто вообще в бою не был, а выждал и заколол…Кстати, а как был убит Густав? В грудь или в спину? И вообще, тело допрашивали?

– Что? – задохнулся Арчибальд фон Лютц. – Допрашивать тело?

– А что тут такого? – пожал плечами Рихард. – Обычная некромантская практика…Вызываешь душу из Бездны. Задаешь несколько вопросов…

– Зачем?

– Чтобы узнать имя убийцы, разумеется!

Клаус фон Нойман застыл с разинутым ртом. Очевидно, такой простой вопрос не приходил ему в голову. Как и решение оного. А вот его спутник презрительно скривился:

– Еще чего не хватало? Ее светлость графиня Лариса фон Нойман и так достаточно убита горем, чтобы еще и соглашаться на издевательства над останками ее сына!

– Если она захочет узнать истинного убийцу, то может согласиться… А иначе зачем нужны некроманты? Чтобы поднимать легионы мертвецов на завоевание мира?

– Откуда мы знаем, что у вас, чернокнижников, на уме, – горделиво скривился третий «гость», а Клаус фыркнул с негодованием:

– Нойманы никогда не запятнают себя связью с черной магией! И никто никогда не станет допрашивать одного из них с помощью сил зла.

– Но это обычная…

– Скажи, что это отличный способ скрыть имя убийцы! Ведь труп…

– Труп скажет правду. Души не могут лгать! Неужели вы не хотите знать правду о том, кто на самом деле убил Густава Белого? – Рихард приподнялся на локте. – Прикажите допросить душу Густава! Пока не поздно, пока она еще где-то поблизости!

– Не пытайся отвести от себя подозрения, – изрек Арчибальд фон Лютц. – Ты уже признался! И у нас есть улика!

– Кошелек? Но я… – Рихард задохнулся, сообразив, что едва не проговорился. Если он скажет, что забрал кошелек у Яноша Долина, привлечь могут уже двоих. Или Яноша посадят сюда и будут судить, а его отпустят с извинениями? Его примут обратно, как героя. Или…

Или как предателя, который подставил вместо себя другого.

– Ага, молчишь! – по-своему поняли его молчание гости. – Тебе нечего сказать! Ты за все заплатишь! Ты…

– Достаточно.

Негромкий голос заставил всех троих обернуться. В дверях стояли еще двое – помощник экзекутора и инквизитор в красно-бурой рясе.

– Ваше время истекло, молодые люди, – ровным голосом промолвил инквизитор. – Три минуты. Мы вам дали даже четыре с половиной, – из рукава рясы вынырнула кисть, сжимавшая песочные часы. – Потрудитесь освободить камеру. У меня мало времени.

Ворча и бросая за арестанта сердитые взгляды, троица богословов убралась из камеры, и их место занял инквизитор. Тот самый пра Михарь, который пару дней назад беседовал с четвертым курсом по поводу обнаруженного тела.

– Оставьте нас, – бросил он помощнику экзекутора. – Проводите господ слушателей к выходу.

– Но я. – попытался возражать тот. – Я должен… не имею права отходить, если…

– Если камера открыта, а у заключенного есть посетитель? – мягко осведомился инквизитор. – Не беспокойтесь. Я осознаю меру своей ответственности, и не стану превышать полномочий… как поступили эти молодые люди. Но ведь мы, – он неожиданно подмигнул Рихарду, – умеем держать себя в руках, не так ли? И делить нам нечего. И ничего личного нас не связывает… только работа…Не так ли?

Теплые карие глаза отца-инквизитора неожиданно оказались близко, и Рихард кивнул:

– Да.

– К тому же, наша беседа надолго не затянется. Я услышал все, что хотел и увидел все, что хотел увидеть…

Он произнес это таким тоном, что Рихард внезапно все понял:

– Хорошо развлеклись за мой счет?

– Да. Спектакль был разыгран, как по нотам…Другое дело, что никто из актеров не играл… Вернее, играл только один из вас, а остальные…остальные даже не подозревали, что все это – не спектакль. И просто жили. Что поделать! Жизнь часто играет с нами в жестокие, коварные игры, причем о существовании каких-либо правил мы узнаем только после того, как нарушаем их.

– Да уж, знал бы, где упаду, соломки бы… – начал Рихард.

– Сомневаюсь, – жестко оборвал его пра Михарь. – В этой игре правила устанавливаете не вы. Вы только им следуете, даже если они вам не по нраву.