Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

– Ничего, – его решительно придержали за локоть. – Сначала кое-что проясним.

– Может, потом?

– Нет, сейчас! Ты мне сейчас скажешь, что с тобой происходит!

– Со мной? Ничего!

– Врешь! Это из-за Ханны? Да не было у меня с нею ничего! И не могло быть, ты прекрасно знаешь! Вы со вчерашнего дня даже не смотрите друг на дружку!

Оливер внимательно рассматривал совершенно пустую стену.

– Знаю, – ответил он столь же пустым голосом.

– Тогда почему…

– Это не важно!

– Важно, – Рихард за плечо развернул друга к себе лицом. – Бесовски важно, упырь тебя сожри! Мой лучший друг готов в петлю полезть из-за девчонки, а я стой и не вмешивайся? Так не пойдет! Она тебе нравится?

– Да при чем тут это?

– При всем! Нравится, я спрашиваю?

Он осекся, заметив выражение глаз друга. Затравленное выражение глаз человека, которому очень больно.

– А тебе-то какое дело?

– Я хочу знать.

– Да! – вскрикнул Оливер так пронзительно, что проходившие мимо младшекурсники удивленно оглянулись. – Да! И что с того? Беги, рассказывай всем! И так половина Колледжа, наверное, надо мной издевается! Малыш Олли влюбился! И нет бы в первую красавицу курса и не в распоследнюю дурнушку, это еще можно понять, так выбрал обычную девчонку, каких полным-полно на свете! Глупый слепой тупица, даже такую три года высматривал!.. Но и эта от него ушла! Даже тут не смог отличиться! Интересно, она ему хоть раз дала или просто погуляла за ручку, а потом сбежала при первой возможности потому, что с ним скучно, а этот зануда только о книжках и может разговаривать? Может, пойти у него и спросить, каково это – целоваться? Сколько раз он ее поцеловал? И в какую щеку? И чем заплатил? Сделанным домашним заданием? Или…

Трах!

От затрещины Рихарда Оливер отлетел к стене, врезался в нее, медленно сполз на пол. Свидетели этой сцены забыли, куда и зачем шли.

– Чего вылупились? – зарычал на них Вагнер. – Здесь не театр!

Любопытных, как ветром, сдуло. Причем, судя по хлопку двери, прятаться они побежали в лабораторию алхимии. На всякий случай, отступили даже четверокурсники, ожидавшие своих друзей в сторонке. Коридор будто вымер.

– Чтоб я от тебя, – Рихард повернулся к Оливеру, – больше таких слов не слышал. Ты мой друг, и я не желаю, чтобы мой друг позорился из-за девчонки!

– Она… она меня… – парень всхлипнул, – я ее…а она…

– А ты хоть с нею поговорил? Ты хоть спросил, почему она так поступила? Хотя бы попробовал объясниться?

– Зачем? – тот сидел на полу.

– «Зачем», – передразнил Рихард. – Действительно, зачем? Затем, дурень, что тебе за нее надо руками и ногами держаться. Зубами хвататься, забыв о гордости. А он тут униженного из себя разыгрывает! Вставай и пошли!

– Куда? – икнул Оливер.

– Сначала – в умывальню, рожу умоешь, а то сопли распустил, как ребенок. Потом – ее искать. Объясняться.

– Сейчас, – опять икнул парень, – сейчас нежитевед-дение…

Рихард коротко и емко сообщил другу, куда может пойти преподаватель оного предмета вместе со всеми своими тварями и чем ему предлагается там с ними заниматься.

– Прогуляем, – вот было единственное печатное слово в его монологе, после чего он сделал попытку приподнять друга за шиворот: – Вставай сам. У меня спина болит!

Оливер медленно поднялся, подхватил сумку и под конвоем лучшего друга поплелся приводить себя в порядок.

Ханна стрелой подлетела к дверям аудитории, где проходили занятия по нежитеведению. Как всегда, они были заперты, и девушка выругалась сквозь зубы – ей так хотелось забиться куда-нибудь в уголок и не высовывать носа!..

– Ну, ты здорова бегать, подруга!

Ну, вот, пожалуйста!

Фиона Крамерова, в кои-то веки раз без брата, догнала ее уже у дверей.

– Что случилось?

– Не твое дело! – понимая, что поступает плохо, но ничего не в силах с собой поделать, воскликнула Ханна.

– Но я же вижу! Что опять случилось? Это из-за Изольды, да?

– Нет.

– Тогда Оливер?

– Нет, – Ханна отвернулась, давая понять, что не желает продолжать разговор.

– Да пойми же ты, я хочу тебе помочь!

– Спасибо, обойдусь!

– Как бы не так! Если бы обошлась, ходила спокойная, как удав, и улыбалась. А тебя всю трясет…

– Я просто волнуюсь по поводу экзаменов и…

– Не смеши меня! Экзамены ее волнуют! До них еще почти три месяца! Успеешь и «неудов» нахватать, и исправить сто раз… Нет уж, давай выкладывай, подруга! – Фиона сделала попытку взять ее под локоток, но девушка вывернулась.

– Слушай, чего ты пристала? Я тебя трогала? Я к тебе в душу лезла? Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы моя подруга не таскалась по Колледжу с таким выражением лица, как будто у нее вся родня умерла! Я хочу ей помочь, этой подруге! Хочу, чтобы она улыбалась…

– Я улыбаюсь, – Ханна старательно раздвинула губы и даже пальцами растянула рот пошире. – Дововна? – прошепелявила она. – А теперь отвали!

– Ты идиотка, – констатировала Фиона. – Влюбленная идиотка!

– Ничего я не…

– Еще как! Признайся, что ты к Оливеру неровно дышишь!

– Иди ты…

– Вот и попалась! – Фиона обхватила ее за талию. – Радмир говорит, что Оливер тоже весь исстрадался…

– Ему-то что?

– А то, что вы как дети малые. Уже всем все про вас понятно, а вы носы воротите!

– Он…он…

– Тебя обидел? Приревновал к Рихарду? Подумаешь! Обними, поцелуй, скажи, что только его любишь – и все!

Ханна только зафыркала, оборачиваясь к окну. Как у Фионы все просто! Она же ни разу не была ни в кого влюблена. За все три года. Рядом с нею постоянно ее брат. Радмир глаз с сестры не спускает. Они даже за руку все время ходят, из-за чего их сначала принимали за мужа и жену, скрывающих свои истинные отношения за братско-сестринскими. И как может Фиона знать, каково это – любить? Как она вообще имеет право давать советы?

– А вот и он! – локоток подруги врезался под ребра. – Эй, Оливер! Иди сюда! Ханна тебе хочет кое-что сказать!

– Ты что? Что? – девушка повисла на руке подруги. – Ничего я не…

Но было поздно. Оливер остановился в двух шагах. Его лицо было странно спокойным. Но еще бы ему не быть спокойным под конвоем Рихарда, тенью маячившего за спиной.

– Значит, нам не о чем разговаривать? – каким-то новым, чужим голосом произнес он.

– Я, – Ханна со злостью покосилась на Фиону, – не то хотела сказать…

– Что? Что тебе нечего мне сказать? Или что ты не хочешь ничего говорить?

– Я вовсе не…Слушай, почему ты меня все время обвиняешь?

– Обвиняю?

– Да, ты! Ты все время понимаешь меня неправильно, а потом заставляешь оправдываться! А я ничего такого не делала! Я не заслужила такого отношения!

Фиона, понимая, что эти двое увлеклись спором, тихо отступила в сторонку. Заметила остальных подходивших однокурсников, предупреждающе замахала руками – мол, держитесь подальше, не мешайте им выяснять отношения. Рихард тоже сделал шаг назад, смешавшись с толпой.