Татьяна Бродских - Тайны степи

— Я понимаю, вам неприятна моя близость.

В голосе Саида прозвучала горечь, и он поднялся.

— Хватит говорить глупости, князь, — раздраженно прервала я давнего друга. — Сядьте и выслушайте меня, нам давно пора было прояснить наши отношения. Саид, я не испытываю к вам неприязни. За эти годы вы стали не только другом нашей семьи, но почти родственником. Вас любит Двэйн, обожают мои мальчишки, уважает мой дед. Неужели я могу к вам относиться плохо? Да вы единственный человек, кому я доверяю, кроме моей семьи.

— Но не любишь, — закончил за меня Саид.

— Я замужем. И какие бы трудности сейчас ни были у нас с Двэйном, я люблю его и останусь ему верной женой.

Мне не терпелось обозначить свою позицию, чтобы Саид и думать забыл о моем соблазнении, если у него есть такие мысли.

— Анна, я никогда не оскорбил бы тебя предложением стать моей любовницей. Да и не смог бы делить тебя с Двэйном или с другим мужчиной, будь он хоть десять раз твоим мужем. Ты мне нужна как воздух, но только в единоличное обладание. Судьба сыграла со мной злую шутку, отдав любимую женщину названному брату, убить которого у меня не поднимется рука. Знаешь, за эти годы я, кажется, пришел к единственному верному решению — не мешать вашему с братом счастью. Если бы мог, я уехал бы на другой край земли, но мне без вас плохо, без тебя, без мальчишек.

— Саид, ты еще молод, у тебя может быть своя семья, — тихо произнесла я, стараясь не показать другу своей жалости.

— Вы моя семья, Анна, и другой мне не надо! Ты же хотела прояснить отношения? Я тебя выслушал, теперь твоя очередь. Анна, я люблю тебя, любил и буду любить. Меня бесит, когда ты пытаешься познакомить меня с какой-нибудь «подходящей» девушкой, когда заговариваешь о том, что мне пора жениться и завести собственных детей. Мне не нужна нелюбимая жена. И если я не могу быть твоим мужем, то и дальше буду другом, братом. И не надо меня жалеть, я свой выбор сделал! — Саид круто развернулся и пошел в глубь дома.

Я тоже не стала долго засиживаться в гостиной и поднялась в отведенные мне комнаты. У Саида не было женской половины, и помещения в доме располагались привычно для меня, сказывалось долгое проживание князя в моей стране.

Ночь прошла спокойно, никто не пытался вломиться в мою спальню, а тихая перекличка охранников под моими окнами совершенно не мешала. Уснуть у меня получилось не сразу, да и сны в основном снились тревожные. Только под утро, когда прохладный воздух проник в комнату, я провались в глубокий и спокойный сон.

— Миледи, доброе утро, — чинно вошла в мою спальню Роза с ворохом одежды. — Я подготовила для вас платья на выбор и воду для омовения. Прикажете подать завтрак в гостиную или примете приглашение князя Мансура?

— Доброе утро, Роза. — Вставать и окунаться в очередные неприятности, которые не заставят себя ждать, очень не хотелось. Но я все же находилась в Камсуре по рабочим вопросам, а не в гостях. — Рада, что и ты здесь. Я, наверное, приму приглашение князя. Кстати, а в чем оно состоит?

Есть в одиночестве я не любила, да и не мешало бы узнать у Саида последние новости. То, что он встал раньше меня и многое успел сделать, я даже не сомневалась.

— Завтрак в саду, миледи, — ответила Роза, недовольно поджав губы. — Хотите, я побуду с вами рядом?

— А смысл? Я и так провела ночь в доме неженатого мужчины, — хмыкнула я, садясь на кровати. — Истинная леди покончила бы жизнь самоубийством, чтобы смыть со своей репутации такой позор, но, похоже, я не она. Я слишком люблю свою семью и, надеюсь, они меня тоже.

— Мужчины не прощают даже намека на измену, госпожа, — вздохнула Роза. — Но вы правы, убиваться из-за слухов — глупо. Помочь вам с прической?

— Спасибо, но сегодня я собиралась заплести две обычные косы, — улыбнулась служанке. Мне хотелось еще немного побыть одной, подумать, а осуждающий взгляд Розы, которая разглядывала рисунок на моей руке, очень отвлекал. — Можешь идти.

Умылась и оделась я быстро, годы, проведенные в статусе герцогини, не сделали из меня беспомощную неженку. Наоборот, мне нравилось чувствовать себя уверенно в любой ситуации, а это невозможно, если не умеешь самого малого, например, самостоятельно одеваться. Но кого-то такая жизнь устраивала, а я даже расчесываться предпочитала сама. Это действо меня успокаивало. Тем более одно время только утром мы с Двэйном могли обсудить все насущные вопросы. А так как ни он, ни я не любили посвящать прислугу в наши личные дела, то разговор проходил за утренними сборами.

Взгрустнулось. Как бы я ни гнала мысли о супруге, как бы ни надеялась, что смогу все ему объяснить, но сердце все равно сжималось от боли и безысходности. А может, все дело в тусклом свете? Вдруг из-за деревянной решетки на окне и мысли приходят в голову сугубо мрачные? Взяла гребень и перешла в гостиную, прилегающую к моей спальне. Забралась с ногами на низкий диванчик, по-другому сидеть на нем было неудобно, и занялась волосами, попутно вспоминая вчерашний день. Я и так, и эдак прикидывала, но все упиралось в отсутствие данных. Как можно размышлять, кто виноват в убийстве, если у меня на руках нет даже показаний свидетелей и списка подозреваемых? Какой смысл в предположениях, если нет возможности их подтвердить или опровергнуть?

— Анна, с добрым утром.

Князь вошел в гостиную, отвлекая меня от мыслей.

— Здравствуйте, Саид, — поприветствовала я друга, откидывая волосы за спину. — Извините, что заставила вас ждать, сейчас заплету косы и пойдем завтракать.

— Я могу помочь. — На щеках мужчины вспыхнул румянец, а его взгляд будто приковался к облаку моих волос. — Вы не подумайте, Анна, я умею плести косы…

— Не сомневаюсь, наверное, тренировались на Снежинке? Кстати, а ее вы тоже вызволили из княжеского плена?

Подарила Саиду улыбку, оставив его предложение о помощи без ответа. Я считала, что такая вольность совершенно неуместна, но и оскорблять князя недоверием не хотела.

— Снежинка уже ждет вас в моей конюшне, и поверьте, Анна, забрать ее было нелегко. А тренировался я на младшей сестре, в нашей стране до замужества девочкам принято заплетать много косичек. А теперь представьте непоседливую малышку лет пяти-семи, сама она еще не умеет плести косы, но уже вовсю подражает старшим, — с грустью произнес Саид.

— Не знала, что у вас есть сестра. Вы никогда не рассказывали о своей семье. Почему?

— К слову не приходилось. Да и для Двэйна в моей жизни нет ничего тайного, странно, что он вам ничего не рассказывал. — А вот я странным это не считала и, зная за своим супругом весьма ревнивый нрав, даже не удивилась. Двэйн вообще старался лишний раз не упоминать о друге, хотя и радовался его приезду.

— Знаете, Анна, по меркам степняков, моя семья была необычной. Мой отец — сильный богатый мужчина, князь, перед которым склонили головы многие дикие племена. Такой человек должен иметь большой дом, много женщин, жить в роскоши. Но отец во всем знал меру. И у него была всего одна жена — моя мать. Они друг друга любили, хоть и не демонстрировали своих чувств на людях. Мама была веселой и жизнерадостной, ее смех мог прогнать любую грусть. Я долгое время был у родителей один, хотя среди нашего народа многочисленное потомство — это чуть ли не закон. Моя сестра родилась, когда мне было почти десять. Вторые роды подкосили здоровье матери, много позже я узнал, что у нее было неизлечимое заболевание сердца. Она прожила еще четыре года, а потом тихо умерла во сне. Мы с отцом сильно горевали, только Аиша могла развеять нашу тоску. Она была копией матери, такая же шустрая, маленькая и веселая. Отец после смерти мамы так больше не женился и даже не привел в дом наложницу, он посвятил всю свою жизнь сражениям. Я восхищался им, но не понимал. Считал, что женщин в жизни мужчины должно быть много, чтобы привязанность не толкала на безрассудные поступки. А потом встретил вас, Анна, и поведение отца уже не казалось странным. Хоть он и долго дергал судьбу за усы, однако в одном из сражений его все же убили.