Тереза Тур - Она написала любовь [litres]

Они спустились на кухню.

Вилла рыдала над сыном, пока Фульд бинтовал тому руку. Мальчик выглядел скорее виноватым и расстроенным, нежели испуганным. Двое солдат, на манер часовых, стояли у входа в подвал, откуда несло гарью и валил дым.

– Мой мальчик! Мой бедный, погибающий мальчик! – выла мать Конрада в перерывах между задыхающимися всхлипами, что сотрясали стены дома едва ли не сильнее самого взрыва.

– С ним доктор, – пытался объяснить женщине Ульрих, – легкое оглушение и небольшая царапина на руке. Поверьте мне, это не страшно.

– О, Конрад! – не слушала страдающая мать.

Агата и Эрик молча обошли Виллу.

– Вы зачем встали, Эрик? Ничего, требующего вашего личного присутствия в случившемся нет! Насколько я понимаю, юный исследователь немного увлекся химическими опытами – только и всего! Да перестаньте, наконец, так убиваться! – нахмурился доктор, обращаясь уже к Вилле. – Агата! Будьте так добры, заварите госпоже успокаивающий чай!

– Этого еще только не хватало! – На кухню, тяжело дыша, ворвалась фрау Берта. – Эта змея чуть не убила моего внука, а теперь собирается отравить единственную дочь! А вы все с ней заодно! О! Эта женщина уничтожит нас… Людвиг! Мой мальчик… Возвращайся и спаси нашу семью!

– Ульрих! Майер! Возьмите, пожалуйста, успокоительное. Отведите женщин наверх! Мать и дочь. Пусть выпьют лекарства и лягут в постель. Это приказ! – Удивительно, но женщины, ни слова не говоря, удалились пить лекарства, бережно поддерживаемые солдатами. – Теперь вы, Эрик! Зачем вы встали?!

– Я, когда чего-то не знаю, очень нервничаю, – примирительно заметил барон. – А когда я нервничаю, у меня ухудшается самочувствие.

– Стремление все контролировать – это невроз! – зло отрезал доктор Фульд.

– Это моя профессия.

– Можно, я продолжу опрос молодого человека? – скромно заметил следователь Майнц. – Или мы с ним вам мешаем?

– Нисколько. – Эрик огляделся, увидел стул, усадил Агату. Встал у нее за спиной. – Продолжайте.

– Прости, Агата, – подал голос Конрад.

Мальчик полулежал на огромном сундуке, накрытом белым фартуком. Под голову сердобольный Касс подложил мешок с крупой. Видимо, когда солдаты вынесли юного химика из подвала, бедному повару пришлось пользоваться подручными средствами.

– Да что случилось-то? – спросила Агата, когда ее взгляд остановился на бледном лице подростка.

– Я… увлекся… Не рассчитал.

– Чем ты увлекся?

– Я подал соискание на Королевскую премию в области химии.

– Это замечательно! Но зачем надо было так рисковать?

– Я не думал, что что-то может быть.

– Погоди. – Бывший канцлер придвинул стул и сел напротив мальчика. – Если мне не изменяет память, то все премии в области химии так или иначе связаны с выращиванием магических кристаллов, идентичных натуральным… Ты этим занимаешься?

Конрад кивнул.

Агата вопросительно посмотрела на Эрика, и тот пояснил:

– Магические кристаллы – редкость. Они очень дороги, и цена их растет по мере того, как уменьшаются объемы добычи на островах. Естественные запасы природных ресурсов неумолимо тают с каждым новым десятилетием. Рано или поздно это приведет к финансовой катастрофе, не говоря уже о том, что придется распрощаться с имеющимися возможностями.

– Не только в быту, в сельском хозяйстве и военной промышленности, но и в медицине! Представляете, к чему это приведет? – вздохнул доктор Фульд.

– То есть борьба идет за возможность искусственно выращивать кристаллы, не уступающие с точки зрения магического потенциала природным аналогам? – уточнила писательница.

– Именно, – кивнул барон и вновь обратился к мальчику: – Так что послужило причиной взрыва?

– Я… не знаю. Я так и не понял! Отец прав. Из меня ничего путного не выйдет, – потупился Конрад.

– Я в твои годы тоже все время что-то пытался доказать отцу.

Барон фон Гиндельберг пробормотал эти слова, ни к кому особо не обращаясь. Артефактор перебирал возможные варианты взрыва, вспоминая все, что он знал о химии. Знал он этот предмет весьма прилично, но ничего путного в голову не лезло.

– И… у вас получилось?

– Что? – Барон будто очнулся, уставился на подростка, улыбнулся и ответил: – Получилось. Получилось понять, что я никому ничего не должен доказывать. К сожалению, я тогда был уже намного старше. Так что у тебя неплохие шансы понять это раньше. Очень советую. А теперь – подробно! Что именно ты делал?

– Задача была создать аналог «Черной мантии».

– Ого! – Доктор Фульд не смог скрыть восторга.

– Смело, – кивнул артефактор, изо всех сил стараясь не улыбнуться, чтобы не обидеть юное дарование.

Где-то внутри он симпатизировал младшему Лингеру. А что? Правильно. «Мечтать – о великом, идти – в гору, и родине сердце живое отдать», – вспомнил он гимн гвардии его величества.

«Черная мантия» – редчайший вид сапфира, кристалл, на основе которого была изобретена диагностическая пластина. Если бы не этот прибор, в схеме которого помимо бриллиантов – целых четыре с половиной карата «Черной мантии» высшей пробы, Агата… Нет. Он не будет думать об этом сейчас! И… никогда. Она жива, и он сделает все, чтобы…

– Но взрыв был мощный! Как ты только в живых остался? – усмехнулся следователь.

– У меня там щит стоит.

– Магический? – с интересом спросил Эрик.

– Нет, что вы! – Мальчишка помотал головой. – Я же не артефактор! Из старой двери, обитой железом.

– Так что именно ты делал? Поэтапно. – Барон нахмурился, так как перестал уже что-либо понимать в этой истории со взрывом.

– Вырастил искусственный кристалл.

– Заранее? Полнолуние ведь уже было?

– Да. Я пользовался заранее выращенными заготовками.

– В соответствии с астрологической картой?

– Конечно.

– А расчеты?

– Могу показать.

Доктор Фульд, Агата и следователь Майнц сперва переглянулись, а потом, когда к ним присоединились Касс с управляющим, постепенно удалились в глубь кухни. Хозяйка шепотом отдавала необходимые распоряжения. А что? Взрыв взрывом, конечно, но… Они же не поужинали! Да и Конрада надо напоить теплым молоком. Успокаивает и придает сил.

– Ауру чем наращивал?

– Беррий и атинум. Сейчас напишу формулу. – Агата уже протягивала Конраду блокнот, глазами показывая мужчинам, что сэндвичи и булочки на столе, сейчас будем пить чай.

Но если следователь и доктор Фульд кивнули с энтузиазмом и благодарностью, то Эрик с Конрадом, склонившись над блокнотом, не отреагировали никак.

– Чем был вызван взрыв? – спустя довольно долгое молчание наконец спросил барон.

– Взорвалась кристаллическая решетка.

– Этого не может быть!

– Вы… тоже так думаете?

Конрад даже порозовел от счастья. Мальчик просто сиял, пытаясь встать с сундука, но пошатнулся, вовремя подхваченный следователем.