Макс Фрай - Мертвый ноль [litres с оптимизированной обложкой]

– Наконец-то хотя бы одна хорошая новость. Не представляешь, как я ее ждал.

– Да почему же, как раз вполне представляю, – пожал плечами сэр Шурф и сгреб в охапку принцессу.

В разлуке с моей ногой та, как и следовало ожидать, немедленно проснулась и заверещала:

– Ты куда? Мне без тебя страшно! Не вздумай уходить, Сэромакс!

В принцессином исполнении «сэр» и «Макс» слились воедино, образовав настолько смешное имя, что я не стал ее поправлять. Сказал:

– Да вот он я, тут, никто никуда не уходит, – протянул ей руку, принцесса вцепилась в нее мертвой хваткой, и такой сложносочиненной конструкцией мы проследовали на второй этаж.

– Отговаривать тебя делать глупости – все равно, что дрова в печь подбрасывать, это я уже давно понял, – сказал сэр Шурф. – Я и не стану. Только хочу напомнить: когда, не подумав, идешь на неоправданный риск, можешь угробить не только сегодняшнего себя, но и того человека, у которого появились бы неплохие шансы справиться с непосильной пока задачей – когда-нибудь, например, через год. Или сотню-другую лет.

Он сидел на полу в изголовье моей кровати, которая, строго говоря, тоже пол, только очень мягкий, на таком особо не посидишь. Но мне пришлось кое-как там устроиться, подперев себя со всех сторон подушками, поскольку снова уснувшую принцессу мы уложили на кровать, за принцессой вынужденно последовала моя нога, с которой девчонка успела сродниться, а за ногой – весь остальной я. И было у меня опасение, что это еще самое незначительное из грозящих мне в ближайшее время неудобств.

– Насчет будущего человека красиво сказано, – ответил я. – Хотя кто знает, что бы из нас с тобой получилось, если бы прошлые глупые, неумелые мы не рисковали с утра до ночи, как последние дураки? Подозреваю, ничего особенно выдающегося. Но сейчас ты напрасно беспокоишься. Правда. Мне даже немного стыдно в кои-то веки не оправдывать твои наихудшие опасения, но это так. Чтобы делать глупости, надо иметь иллюзии, будто можешь хоть что-нибудь сделать. А таких иллюзий у меня нет.

– Прямо сейчас нет, завтра появятся, – пожал плечами мой друг. – С чем, с чем, а с иллюзиями у тебя на моей памяти никогда не возникало проблем. Ладно, неважно. Я не это хотел сказать. А просто в очередной раз попросить: когда тебе в голову внезапно придет какая-нибудь идея, обсуди ее со мной. Даю слово, я не буду останавливать тебя силой. И ни в одном из Орденских подвалов, откуда ни Темным путем, ни даже на Темную Сторону нет выхода, не запру – до сих пор же не запер. Хотя знал бы ты, как велико иногда было искушение.

– Ну, в общем, могу представить, – невольно улыбнулся я.

– Я не могу целыми днями ходить за тобой следом, как эта юная леди, – сказал Шурф. – У меня, к сожалению, есть другие дела. Но если тебе понадобится моя помощь или просто еще одна голова, зови, я их отложу. И постараюсь не слишком настойчиво отговаривать тебя от безумных затей. Может быть, чем только Темные Магистры не шутят, вообще слова поперек не скажу.

– И драться не будешь? – усмехнулся я. – И прятать меня в пригоршню? И даже «нелюдимым нелепым засранцем» не назовешь?

– «Нелюдимый, нелепый засранец»? – заинтересованно повторил мой друг. – Погоди, это шиншийская юная леди так сказала? Ты уверен? Ничего не перепутал? Как же я мимо ушей пропустил?

– Эту часть ее выступления ты проспал. Кроме нелюдимого нелепого засранца еще была гадюка, укусившая себя в задницу, или что-то вроде того. А уже потом ты пришел. За что, кстати, большое спасибо. Вот смеху было бы, если бы она меня поколотила. А колдовать как-то рука не поднималась, думал, она и так уже заколдована по самое не могу. И вот такого великого героя ты сейчас пытаешься уговорить не делать глупостей. Размечтался. Куда уж мне. Пока вас с Джуффином мутило от разговоров про Пожирателей, меня тоже мутило – от ужаса, что я своими глазами видел это воплощенное небытие. И заранее страшно подумать, что когда-нибудь снова увижу. А ты говоришь – сражаться. Ну уж нет. Извини.

– Я бы сейчас, пожалуй, обрадовался, если бы знал тебя хоть немного хуже. Но ты всегда так себя ведешь: рассказываешь, как тебе страшно, а сам уже понемногу прикидываешь, за какой хвост это страшное ухватить.

– Ну, предположим, прикидываю, – неохотно согласился я. – Только что-то мне подсказывает, у Пожирателей и хвоста-то не отыщешь. Какой может быть хвост у небытия… Но кстати, слушай! Твои Перчатки Смерти, которые ты носил, пока служил в Тайном Сыске – где они сейчас?

– Лежат в сейфе Джуффина, – пожал плечами мой друг. – Подписав прошение об отставке, я их ему отдал. Но это и правда очень плохая идея. Худшая из всех твоих неудачных идей. И не потому что опасная, скорее наоборот. Перчатки Смерти действуют только наяву. А наяву никаких Пожирателей не существует, если я правильно понял объяснения. Некого испепелять.

– Да, – вздохнул я. – И правда. Ладно, тогда пристрели меня. В смысле усыпи, как грозился. Я сейчас плохой собеседник, мрачный и туповатый. И даже этого достигаю колоссальным усилием воли. На самом деле, мне уже пару часов хочется заорать. Не думаю, что вы с юной леди заслужили такой ночной концерт. Хотя она, конечно, сама виновата. Первая начала.

– Я понимаю твое желание, – неожиданно согласился сэр Шурф. – Хотя до сих пор никогда не мог взять в толк, какая может быть польза от крика. Но когда хочешь отвлечься от чего-то совершенно невыносимого и собственной неспособности немедленно с этим покончить, видимо, самое то.

– Эй, – встревожился я, – а тебя самого, часом, не пора отговаривать делать глупости?

– Нет, – флегматично ответил мой друг. – Пока, к сожалению, не пора.

Со сном и сновидениями у меня довольно нелепые отношения. Положа руку на сердце, то же самое можно сказать и обо всех остальных сферах моей жизни, но со сновидениями дела обстоят особенно смешно. С одной стороны, считается, будто я – выдающийся мастер магического сновидения; отчасти это справедливо, потому что добрую половину самых невероятных поступков я совершил именно во сне. С другой стороны, хорош мастер, который больше всего на свете любит просто по-человечески дрыхнуть без задних ног и при этом не способен обеспечить себе такую возможность по собственному желанию. Пульт управления не у меня. Все, что я могу сделать, – лечь, заснуть и посмотреть, что из этого выйдет. Командую этим парадом не я, а его величество случай. И еще куча народу, кто во что горазд.

Вот и на этот раз я всем сердцем надеялся на несколько часов безмятежного забытья. Можно даже со сновидениями, но какими-нибудь дурацкими, суматошными, неконтролируемыми. И, самое главное, без намека на память о том, что случилось наяву. Как будто вовсе нет никакого «наяву», и никогда не было, зачем оно нам.