Кай Мейер - Бессмертные

– Ну вот. – Он облегченно вздохнул. – Теперь идемте.

Аура с опаской последовала за ним, держа револьвер перед собой, готовая в любой момент пустить своему проводнику пулю между лопаток. Фуэнте держал ее керосиновый фонарь. По грубо отесанным стенам блуждали призрачные блики.

Аура невольно восхищалась искусностью этого подземного хода. Ничего подобного она еще не видела. По сравнению с этим потайные двери в замке Инститорисов – просто детская забава.

– Имена Моргант и Лисандр вам о чем-нибудь говорят? – спросила она Фуэнте.

Тот на мгновение замер.

– Разумеется.

– А когда эти двое сюда нагрянули, вы были здесь?

Фуэнте кивнул, неподвижно глядя перед собой.

– Значит, это вы им рассказали, куда уехал мой отец? Строили из себя верного ученика, а на самом деле оказались предателем!

Фуэнте вдруг замер. Так он стоял довольно долго, не поворачиваясь к Ауре.

– Почему вы остановились?

Фуэнте обернулся. Увидев его лицо в обрамлении длинных распущенных волос, Аура поняла, что впервые задела его за живое.

– У меня не было выбора. Меня заставили, – отчеканил он.

– Убийцу, который обезглавил двух людей, а третьему отрезал руки, заставили ?!

Насмешки – самое малое, чего заслуживал Фуэнте, но это маленькое сражение Аура выиграла.

– Если бы они пригрозили меня убить, я бы посмеялся им в лицо и унес эту тайну в могилу. Но все было иначе.

– Как же?

– Вы видите во мне лишь безумного убийцу, верно?

– А разве это не так?

– Вы обязаны мне жизнью.

– В самом деле?

Он снова пробудил в Ауре любопытство, и она готова была за это рвать на себе волосы.

– Я предложил Морганту и Лисандру сделку. Я выдам им, где Нестор, а они мне кое-что пообещают.

Аура пристально смотрела на него. Отблески пламени фонаря искажали черты его лица.

– Они мне пообещали, что не тронут семью Нестора. Хотя бы детей.

Аура рассмеялась:

– Что за ерунда!

– Клянусь, это правда.

– Вы не знали ни мою мать, ни меня. Я тогда была ребенком, лет пяти или шести. А моя сестра Сильветта еще даже не родилась. Какое вам дело было до наших жизней?

– Дело? – Усмешка пробежала по его лицу. – Надежда – вот более подходящее слово.

– Потрудитесь объяснить.

– Вы сами заметили, что с годами Нестор сильно изменился. Я знал это. Все эти убийства… – Фуэнте устало покачал головой. – Это лишь эксперимент. Нестор искал философский камень, мечтал об осуществлении Великого делания, но не о вечной жизни. Он думал не о себе. Нестора занимала сама тайна, а не собственная выгода. Но потом, за несколько месяцев до того, как покинуть Андорру, он вдруг заговорил о страхе смерти. О своей неспособности принять смерть. Тогда-то я понял, что Нестор однажды предаст свои принципы. Я увидел его в новом свете. С одной стороны, гениальный, а с другой – немощный. И я разочаровался. Когда сюда нагрянули Моргант и Лисандр – почти через десять лет после отъезда Нестора, – я уже знал, что ваш отец сильно изменился за это время. Иногда он писал мне письма – ничего особенного: просил прислать кое-какие вещи, которые он здесь оставил. А между строк читалось, что с ним происходит. Я догадывался, что он собирается с вами сделать. Ваша мать чудом избежала той же участи. Вы ведь знаете, что она тоже была его дочерью?

Аура кивнула.

– Я так и думал. Но когда родились вы, Нестор вспомнил о своих прежних деяниях. Он сохранил вашей матери жизнь и утешался тем, что у него остался еще один путь к отступлению: вы, Аура. Вы – что-то вроде запасного выхода, который Нестор держал открытым. Если бы его эксперименты не дали результата, не подсказали бы другой путь к бессмертию, он вернулся бы к проверенному методу. Зачал бы с вами ребенка и убил вас сразу после родов, чтобы добыть из вашей крови эликсир. Как делал на протяжении веков.

– Но этого не случилось.

– К счастью, да. Но я не об этом хотел рассказать. Итак, Моргант и Лисандр приняли мое условие: я выдал им, где найти Нестора, а они поклялись, что не тронут вас и вашу мать.

– Но зачем?

– Затем, чтобы вы смогли продолжить дело Нестора. Я надеялся, что вы сохраните его наследие, Аура. Как видите, так и вышло. И лишь поэтому вы здесь. Вы стали алхимиком, как ваш отец, и вы достаточно молоды, чтобы закончить его исследования. А я вам в этом помогу. И все опять вернется на круги своя, как сорок лет назад, когда отец ваш еще не уехал отсюда.

Аура покачала головой. На лице ее отобразилась неприязнь.

– Вы правда в это верите?

Глаза Фуэнте вспыхнули. Он заговорщически смотрел на Ауру. И та впервые испугалась по-настоящему. На что еще могло толкнуть этого человека его безумие?

– Не торопитесь, Аура Инститорис. Мы с вами законные наследники вашего отца. И я уверен, что вы со мной согласитесь, когда вам откроется вся правда.

Поманив ее за собой, Фуэнте продолжил спуск.

– Идемте, и вы все поймете.

Пройдя под полукруглой аркой, они оказались в лаборатории, метрах в десяти под землей. Фуэнте зажег множество свечей и ламп, и все вокруг озарилось золотисто-желтым светом, торжественным, как в церкви в ночь перед Рождеством.

Из сводов высокого потолка выступали крючья с железными цепями – так много, что не сосчитать. Аура, вздрогнув от отвращения, перевела взгляд на столы и этажерки, расставленные по залу. Повсюду виднелись приспособления для опытов, стеклянные сосуды: круглые, прямоугольные, а некоторые – таких причудливых форм, словно их в приступе безумия изготовил сумасшедший стеклодув. Длинные отростки из стекла и металла, похожие на иглы морского ежа, запутанное переплетение трубок и шлангов. Все покрывал толстый слой пыли. Аура явно ошибалась, предположив, что Фуэнте продолжал здесь эксперименты ее отца.

Анатомические модели, банки с препарированными животными и органами, может быть, даже человеческими… Почерневший череп без зубов, чучело совы с пустыми глазницами, пожелтевшая, заросшая паутиной челюсть аллигатора, три человеческих эмбриона, гигантская саламандра с надрезанной шкуркой, недоделанная деревянная фигура пеликана, сотни склянок с настойками всех цветов радуги, горшки и кувшины, поросшие плесенью, похожей на вату, одноногое чучело ворона…

На стенах висели таблички с латинскими надписями: «Hic lapis est subtus te, supara te, erga te et circa te» («Камень под тобой, над тобой, в тебе и вокруг тебя»), «Omnia ab uno et in unum omnia» («Все из одного и в одном все»).

Мозаичное панно: коса, символ тринадцатого таинства и дома Сатурна. Знак рака, образ злого рока. Наброски, основанные на цитатах Заратустры, – память о давней традиции тайного знания. И конечно же, шестиконечная звезда Соломона.

И среди всего этого, на столах, в шкафах, на полу – книги. Повсюду книги. Некоторые размером с окно кареты, в переплетах из железа и бронзы. Другие поменьше, в кожаных обложках. Попадались даже в соломенных. А еще здесь были свитки, глиняные таблички и сверкающие золотые пластинки, испещренные надписями.