Кай Мейер - Бессмертные

– Ни слова.

Фуэнте гневно тряхнул головой, его длинные волосы разметались в стороны. Одним ударом он смел со стола какой-то алхимический прибор. Глиняный сосуд и стеклянные колбы с треском разлетелись об пол.

Тяжело дыша, он снова повернулся к Ауре и злобно уставился на нее.

– Прошу прощения, – произнес он, пытаясь держать себя в руках.

– Мой отец часто бывал несправедлив, – с опаской сказала Аура.

– Так и есть. Но он никогда и ничего не делал просто так.

– Я вообще мало что нашла об этой крепости, – добавила Аура. – Одно-единственное изображение, купчую и несколько заметок – вот и все.

– Видимо, Нестор не придавал значения таким вещам. Скорее всего, у него было много таких, как я. Но какая теперь разница. – Фуэнте постепенно успокаивался. – Так вот, ваш отец вспомнил, что в четырнадцатом веке в Испании наткнулся на общину уцелевших катаров. В своей церкви они хранили каменную чашу, утверждая, что это и есть Грааль. Ничего удивительного – в то время на каждом шагу встречались те, кто якобы видел Святой Грааль, гвоздь из креста, на котором распяли Иисуса, палец святого Петра или перо из крыла Святого Духа. Более того, подобные вещи открыто продавались на рынках. Поэтому Нестор тогда не воспринял всерьез рассказы катаров.

– Вероятно, не без оснований.

– Однако через несколько столетий он снова вспомнил эту историю. – Фуэнте едва заметно улыбнулся, наконец овладев собой после припадка бешенства. – «Грааль», что показали ему катары, был глиняной чашей на ножке, а не сосудом из чистого золота или хрусталя.

В этом есть логика. Ведь Грааль – это сосуд, из которого якобы пил Иисус на Тайной вечере. Если учесть, что ни он, ни его ученики не были богаты, вполне вероятно, что он пил из глиняной кружки или чаши, а не из золотого или хрустального кубка. Это, скорее, домыслы религиозных живописцев.

– Вот именно. Кроме того, катары говорили, что внутри этой чаши были нацарапаны какие-то знаки. Буквы. – Фуэнте на мгновение умолк, стряхнув прядь волос с лица. – Слово.

– И мой отец решил, что это и есть Verbum Dimissum ?

– Он был в этом уверен.

У Ауры болели голова и спина, рука будто свинцом налилась из-за револьвера.

– Так почему же, черт побери, Нестор не сел на лошадь и не поехал в Испанию проверить, правда это или нет?!

– После встречи с катарами прошло четыреста лет, не забывайте об этом. Нестор был уверен, что этих еретиков давно и след простыл. К тому же он просто потерял интерес к такого рода приключениям. Конечно, Нестор по-прежнему жаждал найти Verbum Dimissum , но пускаться ради этого в странствие, руководствуясь лишь смутными воспоминаниями, которым уже почти полтысячи лет… Нет, на это он не решился.

– Отец рассказал вам, где именно встретил катаров?

Глаза Фуэнте засияли.

– О да!

– Почему же вы сами не отправились туда?

– Потому что это не мое дело.

Аура обвела рукой горы книг в лаборатории.

– Вы сорок лет проводили исследования, а сейчас говорите, что не сделали последний шаг, потому что это не ваше дело? Чего вы испугались?

– Я не испугался, – ответил Фуэнте почти шепотом. – Но я всего лишь ученик. Помощник Нестора, если хотите. А сейчас – ваш. Я смешиваю ингредиенты и поддерживаю огонь. Разумеется, я прочел много книг, и все же я не такой, как ваш отец. И не такой, как вы.

Аура внимательно посмотрела на него. Казалось, он нес полную чепуху, но вид у него был вполне серьезный.

– Вы хотите, чтобы я поехала с вами в Испанию?

– Да.

– И почему я должна согласиться?

– Потому что вы, как и я, жаждете узнать правду. Verbum Dimissum , Аура! Только подумайте: мы с вами разгадаем тайну Творения.

– Но мы едва ли найдем Verbum Dimissum . Да и стоит ли вообще его искать?

– Ваш отец был не дурак.

– Поэтому и не поехал в Испанию! Боже, Фуэнте, не будьте так наивны!

Фуэнте шагнул к Ауре.

– Стоять! – Она не хотела, чтобы Фуэнте подошел вплотную, как в прошлый раз.

– Да не боюсь я вашего игрушечного револьвера, – отмахнулся он. – Вы меня не застрелите.

– В самом деле? – Аура взвела курок.

Фуэнте подошел ближе.

– Не сомневаюсь. У меня есть еще кое-что интересное для вас.

– Очередная небылица?

Фуэнте запустил руку в карман плаща.

– Берегитесь! – предупредила Аура.

– Не волнуйтесь. Оружия у меня нет. Во всяком случае, огнестрельного.

Он вытащил руку. В ней оказался скомканный бумажный конверт. Улыбнувшись, он повернул его так, чтобы Аура смогла прочитать надпись: «Три грации».

– Вы так поспешно покинули гостиницу в Париже, что даже забыли проверить почту.

– Поверить не могу, что вы… – Аура осеклась на полуслове, когда Фуэнте достал из большого конверта два поменьше. – Дайте сюда!

Его зубы опять обнажились в улыбке – такие же желтые, как стены крепости, будто за эти годы он стал ее частью.

– Сперва один, потом второй.

Аура нажала на курок. Револьвер выстрелил в пол – всего в нескольких сантиметрах от сапога Фуэнте откололся кусочек камня. Звук выстрела эхом отразился от стен подземелья. Отрикошетив, пуля разбила стеклянную колбу.

Фуэнте вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

– Так мы не поладим.

– Отдайте письма.

– А зачем, по-вашему, я их показал? Разумеется, чтобы отдать!

Он протянул Ауре первый конверт – шершавый прямоугольник с множеством марок и штампов.

Аура сразу поняла, от кого он. На тыльной стороне выбито слово «Инститорис». Подпись отца.

Нестор заказал несколько тысяч таких конвертов с тиснением, и их до сих пор использовали, хотя после его смерти прошло уже семнадцать лет. Аура никогда об этом не задумывалась, но сейчас ей стало не по себе.

Аура уже хотела вскрыть конверт, как вдруг обнаружила, что он надорван. Она холодно взглянула на Фуэнте.

– Полагаю, это ваших рук дело.

– Ваш отец всегда позволял мне чувствовать себя частью семьи Инститорис.

При других обстоятельствах Аура бы разозлилась. Но не теперь.

– Как насчет второго конверта? – Она решительно протянула руку.

– Всему свое время.

«Все-таки я его пристрелю…» Но Аура взяла себя в руки. К тому же вынуть письмо из конверта с оружием в руках оказалось не так-то просто. Бумагу пришлось разворачивать, направив револьвер на Фуэнте.

«Дорогая Аура, – было написано черными чернилами. Мелкий наклонный почерк Сильветты. Она всегда писала аккуратнее Ауры. – Мы с мамой покинули замок. Слуг распустили по домам, осталось всего несколько человек – присматривать за замком. Я освободила их от обязанностей, но они отказались уезжать. Линия фронта вот-вот приблизится вплотную к замку. Здесь идет война, Аура, почти у самых ворот. Ты правильно сделала, отправив детей с Гольдштейном в Персию, теперь я это понимаю. Там они, по крайней мере, в безопасности. Я очень надеюсь, что в Париже с тобой все в порядке. Пообещай мне, что будешь осторожна. Что же до нас с мамой – нам удалось раздобыть места на одном из последних кораблей, отплывающих в Америку. Знаю, это довольно неожиданный выбор, ведь я отнюдь не принадлежу к тем, кто жаждет хоть раз в жизни увидеть своими глазами статую Свободы. Но нашей семье, как ты знаешь, принадлежит несколько домов в Нью-Йорке, я отыскала необходимые документы. Думаю, мы с мамой останемся там, пока все не уляжется. Я боюсь за нас и за тебя тоже, но должна была принять решение. Так что – в Нью-Йорк. Пожелай нам удачи. Ты можешь писать нам на адрес банкирской конторы „Смит и Добсон“, которая управляет нашими делами в Америке. Недели через две мы окажемся там, и тогда я справлюсь, есть ли от тебя новости. Целую тебя, сестра! Всего наилучшего, особенно детям.