Уильям Риттер - Кости зверя

Хадсон пожал плечами.

– Ну ладно, иди, поздоровайся. Все равно мне нужно немного прибраться и освободить местечко для вас.

– Подержите, мисс Рук. – Джекаби протянул мне свою тяжелую сумку, которая едва не свалила меня с ног, как только он повесил ее мне на плечо. – Вернусь через минуту.

К моему облегчению, Хадсон поспешил избавить меня от багажа, как только мой шеф скрылся за дверью в лавку.

– Позвольте подсобить вам чуток.

Несмотря на свой грубоватый и слегка потрепанный вид, этот похожий на медведя мужчина был до мозга костей джентльменом. Пока он подыскивал место для моего чемодана в глубинах своей повозки, оттуда раздался такой пронзительный крик, что я от неожиданности даже подпрыгнула.

– Вы только не пугайтесь Роузи, – бросил Хадсон через плечо. – Нрав у нее малость вздорный, но вас она оттуда не достанет.

Всмотревшись в глубину повозки, я увидела нечто высокое, покрытое плотной тканью. Под отошедшим уголком можно было различить решетку массивной клетки, стоящей на простом деревянном ящике. Высотой эта клетка была примерно с мой рост.

– Кстати, должен предупредить, – добавил Хадсон, поправляя ткань, – если она сделает свои делишки по дороге, придется открыть настежь все окна. – Он состроил смешную гримасу и зажал нос.

– Думаю, я как-то стерплю, – сказала я. – За время работы на Джекаби я уже привыкла к неожиданным запахам. Вы видели его лягушку?

– А кто, по-вашему, поймал для него эту мелкую вонючку? Ха-ха!

Телега пошатнулась, когда Хэнк перешел вперед.

– Позже пришлось выкинуть отличное пальто из кротовых шкур.

Он усмехнулся при этом воспоминании, расчищая место на скамейке. Хадсон явно не привык перевозить пассажиров: все пространство внутри было захламлено ящиками, шкурами и банками с чем-то сушеным, на стенах висели ружья, рога и веревки. Освободив местечко для нас, он застелил его мягкой шкурой.

Зверолов как раз закончил, когда дверь открылась, и из лавки вышел мой начальник. Хэнк помог нам обоим взобраться в экипаж и поднялся на козлы. Он потянул за вожжи, и мы тронулись. Вокруг нас опасно закачались различные инструменты, капканы и прочее, но шкура под нами была исключительно мягкой и удобной.

– Ну что, разузнал что-нибудь интересненькое? – спросил Хадсон.

– Ничего особенного, – ответил Джекаби, вертя в пальцах какую-то тонкую металлическую трубочку, которую я раньше не видела. – Этот магазинчик действительно посещают самого разного рода покупатели – в последнее время тут побывало немало народа, – но какой-то из ряда вон выходящей ауры я не заметил. А ты не упоминал, что твой друг из гоблинов.

Через отверстие в брезенте показалась голова Хадсона.

– Повтори-ка! Мы же дружим с Биллом много лет. Никакой он не гоблин.

– Почти наверняка полукровка. Скорее всего, со стороны матери, судя по форме ушей. По какой-то причине они ярче всего проявляются по отцовской линии. Это еще те пройдохи. Точно утверждать не могу, но неудивительно, почему его так тянет к сомнительным товарам. Полезное знакомство, если он на твоей стороне и ты не слишком рассчитываешь на верность.

Зверолов открыл было рот, чтобы возразить, но вместо этого кивнул.

– Ага, это кое-что объясняет.

– Он и в самом деле торгует редкими товарами, – сказал Джекаби, – но он мне рассказал то же, что и ты. Да, ему случается иметь дело с костями – овец, саламандр, даже порой с человеческими, – но никак не динозавров. Однако у него на полках есть парочка уникальных вещиц.

– Это одна из них? – спросила я, показывая на металлическую трубочку в его руках.

Джекаби немного смущенно приподнял ее.

– Вот это? – Я увидела, что это дешевый свисток, какой можно купить в любой мелочной лавке. – Не совсем. Нет.

– Тогда зачем же вы…

– Он необычайно талантливый продавец.

Хадсон расхохотался, вытащил из-за ремня сверток и протянул его сквозь отверстие в брезенте.

– Еще какой! Я ни разу не выходил из лавки без какой-то совершенно не нужной мне пустяковины.

Я взяла пакет, развернула его и обнаружила несколько полосок сушеного мяса.

– Вяленая оленина. Угощайтесь!

Через маленькое окошечко я увидела, что мы уже покинули город. Гэдстон располагался недалеко от устья широкой долины, вход в которую, словно мраморные колонны, обрамляли две скалы. Когда дилижанс проезжал под ними, нас накрыло тенью, а затем перед нами открылся великолепный вид, словно кто-то раздвинул занавес. Яркий свет заливал повозку, лесистые холмы и зеленые просторы. Дорога петляла мимо журчащих ручьев и лужаек с полевыми цветами; лишь изредка попадался какой-нибудь амбар или домик, указывающий на присутствие в этой местности людей.

Колеса застучали по ухабам неровной дороги, сотрясая всю повозку. Под нашей скамейкой загрохотали ящики со снаряжением, а над головой у нас грозным маятником закачался медвежий капкан со стальными челюстями. Джекаби бросил свисток, чтобы схватить его, но на третьем взмахе удерживающая капкан цепь слетела, ударив его по плечу, с лязгом упала на пол и покатилась в заднюю часть повозки.

Позади нас раздался душераздирающий крик, я оглянулась и увидела, что с клетки Роузи слетело покрывало, а тяжелая металлическая цепь угодила прямо в массивную решетку, каждая перекладина которой была обложена чем-то напоминающим пробки от винных бутылок. Сама клеть была фута три в диаметре, а судя по огромным крыльям, которыми хлопало перепуганное создание, их размах был больше раза в два. Оперенье птицы было темно-янтарного цвета, с переходом в красный, крылья отливали ярким золотом. По виду она напоминала журавля, только шея была меньше, а клюв – больше, да какой клюв! Слегка изогнутый и блестящий, словно отполированная латунь. Роузи снова заверещала и переступила с ноги на ногу, беспокойно поглядывая на грохотавшую под ней цепь.

Я протянула было руку, чтобы вытянуть цепь, но Джекаби остановил меня.

– На вашем месте я бы не стал этого делать, если бы дорожил любой частью своего тела, – сказал он.

В проеме снова показалась голова Хэнка.

– В последнее время она тихоня, но вообще он прав. Лучше держать пальцы подальше от…

Роузи вновь испустила пронзительный крик, и я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как она набросилась на цепь и расколола ее одним ударом клюва. Две половинки звена разлетелись в разные стороны. Проникший сквозь отверстие в брезенте луч света отразился от ее клюва и заплясал на его бритвенно-остром краю. Почистив перья, птица уселась на место.

– Не бойтесь. Да, она любит поворчать, но в целом безобидна, – сказал Хадсон. – К тому же решетку она теперь не сломает. Я еще не нашел металл, который она не могла бы расколоть, но ее клюв застревает в пробке.