Ди Карт - Скользкая дорога

«Вы обладаете высокими моральными качествами?»

«Не вижу оснований сказать «нет», — ответила Икуми, пригубив воды.

«Вы нам полчаса назад рассказывали про член во рту!» — иронично воскликнула Валерия.

«Да, но я ведь и не высокий судья еще», — улыбнулась ей в ответ Икуми.

«Что ж, — сказал Сакда Нок, когда убедился в отсутствии других вопросов, — мы с членами Палаты сейчас посовещаемся и огласим решение».

В зале стало шумно. Корреспонденты в прямом эфире рассказывали своим зрителям о процессе, делали ставки на исход голосования, но особенно активному обсуждению была подвергнута сама Икуми Мурао. Спустя почти час Сакда Нок, держа в руках небольшой полупрозрачный футляр, подошел к столу, за которым сидела кандидат, и произнес:

«Шесть голосов «за», два — «против». Решение принято. Госпожа Мурао, разрешите вас поздравить: вы — новый высокий судья!»

Икуми встала с места и улыбнулась. Сакда Нок подал ей руку, и они обменялись рукопожатиями. После этого он открыл футляр, достал оттуда инъектор и приложил его к плечу нового высокого судьи.

Валерия летела обратно в Сан-Паулу. Она сидела в своем левиподе почти не двигаясь и завороженно смотрела на синюю гладь раскинувшегося внизу Атлантического океана. В Сан-Паулу накопилась целая гора работы, часть которой можно было бы поделать в дороге, но Валерия была так измотана, что решила отвести все полтора часа пути на отдых.

Раздался звонок дочери:

— Мамуль, доброе утро!

— Здравствуй, родная! Как же я рада, что ты позвонила! А у меня, наоборот, вечер.

— Мам, я смотрела ваше Собрание! Так интересно! Ты у меня такая крутая, просто слов нет! Аж не верится, что это моя мама!

— Детка, не смеши меня! — Валерия сидела, подперев голову кулаком. — Я та-а-а-к устала, ты бы только знала… А через две недели обратно лететь — назначено заседание в Квадрате. Как ты там у меня?

— Я нормально. Сдала сегодня зачет. Вечером с ребятами полетим в Мамонтову пещеру — это на противоположном конце Австралии.

— Все понятно с тобой. У нас на прошлой неделе, ты не поверишь, умерла преподаватель вашего университета с кафедры литературы. Ужас.

— А как ее звали?

— Стефани Джефферсон. Знала ее?

— Не, мам, первый раз это имя слышу. Я с той кафедры почти никого не знаю.

— Понятно. Как там отец? Видитесь?

— Конечно. У него женщина какая-то появилась, он сам говорил. Правда, я ее не видела. А у тебя?

— А у меня — что?

— Никого нет на горизонте?

— Лея, опять ты!

— Мам, ну ведь нельзя так. Одной. Работа, работа, работа! Ты себя не жалеешь совершенно, мам.

— Детка, два момента. Первый — мне пока комфортно одной, вот честно тебе говорю. А второй — я не хотела бы обсуждать с тобой свою личную жизнь. Без обид, ладно?

— Да я и не обижаюсь. Просто мне как будущему психологу все это немного в другом свете представляется. Ты сейчас куда? Домой? Или на работу пойдешь?

— Какая работа — с ног валюсь! Да и время будет начало девятого по местному, когда прилечу, а я все еще по парижскому живу. Отоспаться надо.

— Ладно, мам, я побежала, сейчас за мной Ник зайдет.

— Что за Ник?

— Да парень один. Без ума от меня!

— Лея, детка…

— На медицинском учится, — Лея вовремя ввернула в разговор эту информацию.

— Хм-м… На медицинском? Фото хоть покажешь?

— Покажу, покажу. Классный парень — 9 баллов по десятибалльной шкале Лее-метра! Все, мамуль, давай! Целую тебя!

— И я тебя. А на кого он конкретно учится, Ник твой?

— Ой, мам, я не могу! — расхохоталась дочь. — Ты самый медицинский медик из всех, кого я знаю! Мне правда надо бежать! Чао!

— Не пропадай, детка.

Наутро Валерия приехала в «аквариум». Проведя рабочее совещание с персоналом сектора патологоанатомической медицины, она уединилась в кабинете, чтобы разработать вопросы к зачету для своего курса в университете.

«Вы разрешите?» — послышался голос в дверях. Валерия подняла голову и увидела на пороге Арманду Тоцци.

— Арманду! Какая неожиданность. Милости прошу. Я арестована?

— Профессор, каждый божий раз, когда мы с вами встречаемся, вы спрашиваете: «Я арестована?»

— Арманду, юный мой друг, ты самый занудный парень, которого я знаю! Не удивительно, что ты никак себе девушку не найдешь. Кофе будешь?

— Вот при чем тут девушка?! Я к вам по другому вопросу вообще-то.

— Бу-бу-бу! Девушкам, Арманду, нужно чувство юмора в первую очередь. В первую, понимаешь? Поверь мне — я знаю, о чем говорю.

— И все же я к вам с вопросом.

— Что ж, располагайся. Кофе-то налить, спрашиваю?

— Не отказался бы.

— Только не занимай у меня много времени, сделай одолжение, — сказала Валерия, разливая горячий напиток на две чашки. — Мне оно сегодня еще пригодится. Ну, что у тебя?

Арманду сел напротив Валерии, начертил в воздухе пальцами у нее перед глазами небольшой прямоугольник и на образовавшийся эсэм-пад спроецировал отчет, полученный от нее ранее по результатам исследования трупа профессора Стефани Джефферсон.

— Госпожа Видау, я изучил ваше заключение и хочу кое-что уточнить. Я правильно понимаю, что, если основываться на данных ее чипа и вашем опыте, Джефферсон совершенно точно не сама приняла латиоид?

— Совершенно точно? Арманду, друг мой, я не могу быть совершенно точно уверенной даже в том, что ты — Тоцци. Однако… — Валерия замолчала.

— Однако — что? Вы сказали «однако…» Что «однако»?

— Однако, — помедлила Валерия, — у меня нет ни одного объективного основания полагать, что госпожа Джефферсон добровольно и осознанно приняла латиоид. Я более чем внимательно изучила ее показатели и считаю, что она этого не делала.

— Ясно. Убийство.

— Боюсь, что да. Сама она не принимала, а спутать эту капсулу ни с чем нельзя, то есть по ошибке латиоид не принять — он так и задумывался. Это ж надо приложить усилия, раскусить его, проглотить жидкость, не принять антидот… В общем… Мда.

— Я все понял, спасибо. Госпожа Видау, поскольку речь идет об убийстве, а значит, есть вероятность, что преступник окажется у вас в Квадрате, я не смогу вас допросить. Вы у нас спецсубъект, лицо беспристрастное и неприкосновенное. Может ли кто-то из «аквариума» дать показания? Такой же компетентный, как вы? Это надо для суда, потому что без суда мы даже задержать не сможем подозреваемого, не говоря уже об аресте.

— Вот это да… Уже есть подозреваемый?

— Не могу раскрыть, профессор.

— Да я ж не прошу имя… И не волнуйся — дам тебе лучшего своего сотрудника. Присылай форму свидетельских показаний. Я проверю и отдам ему на подпись.

— Спасибо, профессор! — радостно поблагодарил ее капитан.

— Надо же, мы улыбаться умеем. Все, мое время на тебя иссякло.