Юрий Бедзик - Великий день инков

— Тумаяуа! — закричал Олесь, охваченный паническим ужасом.

— Я здесь, — грустно сказал индеец, которого, очевидно, уже давно покинул сон. — Мы попали в руки апиака.

Олесь хотел расспросить его, как это произошло. Но от страха у него пересохло в горле. Они попали к людям апиака! К тем самым жестоким индейцам, о которых ему приходилось слышать столько ужасных вещей. Апиака преследовали их по дороге в лес. Апиака и их вождь Ганкаур наводили ужас на всю округу. Апиака не щадили ни детей, ни женщин... И вот они в руках этих нелюдей...

Олесю показалось, что через мгновение их поднимут на копья и бросят в реку. Апиака не любили возиться со своими пленниками.

— Где же они? — тихо прошептал Олесь, поворачивая голову к Тумаяуа.

— Очевидно, апиака нашли нас во время охоты, молниеносно связали и бросили здесь, пока не выгонят тапира или козу. Скоро они вернутся.

Олесь хотел ослабить на себе веревки, но не смог. Покрываясь холодным потом, парень притих.

Издалека послышался топот ног и громкие бодрые возгласы. То возвращались с охоты воины Ганкаура.

Олесь поднял голову и увидел, как разорвалось переплетение лиан и на поляну вышло несколько индейцев. Это были люди невысокого роста, мрачные, с лицами, покрытыми красными и черными полосами. Они несли на длинной палке убитого муравьеда.

Положив среди поляны добычу, воины приблизились к пленнику и начали совещаться. Они, вероятно, не знали, что им делать с пленными. В их груди не было злости. Утренняя прохлада, в которой еще не поднялась в безумном танце ошалевшая от жары мошка, настраивала их на мирный лад.

Один из них присел на корточки и потрогал компас на руке Олеся. Он сказал что-то своим товарищам, и те заговорили между собой быстро, наперебой. Казалось, они спорили, стоит ли вести с собой пленных, а может...

От страшной догадки у Олеся помутился разум.

— Не убивайте нас... не убивайте!.. — натужно закричал он. Но индейцы, не понимая испанского языка, только удивленно переглянулись.

Вперед выступил молодой воин, без перьев в носу. Индейцы молча отодвинулись. Ведь это был Саукьято — сын Ганкаура, грозного вождя племени апиака. Он взглянул на Олеся своими лучистыми глазами и радостно засмеялся.

Олесь широко открыл глаза и, забывая все страхи, воскликнул:

— Ты был там? — он кивнул головой в каком-то неверном направлении. — Ты... ты был на "Голиафе"?

На лице индейца промелькнула тень недовольства. Он не понимал ни одного испанского слова и поэтому раздражался. Он только твердо знал, что где-то видел этого белолицего парня. Но где? Ах, да, этот естрангейро спас ему жизнь.

Толстые губы Саукьято растянулись в улыбке. Он изо всех сил ударил себя в грудь, провел указательным пальцем вокруг шеи и снова засмеялся. Он хотел напомнить об амулете, который подарил когда-то своему спасителю. За него он едва не поплатился жизнью...

Апиака стояли тесным полукругом, не решаясь прервать немой разговор между белолицым пленником и сыном их вождя.

— Развяжи меня, — попросил Олесь, показывая глазами на веревки. — Я твой друг, ты мой друг. — Повернувшись к Тумаяуа, он спросил: — Как ему растолковать это? — И выслушав объяснения, повторил на индейском языке: — Я твой друг.

Саукьято закивал головой. Да, он полностью согласен с Олесем. Он готов каким угодно способом доказать, что и себя он считает другом пленного.

С помощью Тумаяуа Олесь снова обратился к Саукьято:

— Развяжи меня! Развяжи моего товарища!

Но юный индеец вдруг посуровел и сделал шаг назад. Он не мог выполнить просьбу Олеся, потому что это противоречило правилам племени. Ни один пленник еще не появлялся в поселке с несвязанными руками.

Саукьято приказал отправляться в дорогу.

Олесю и Тумаяуа развязали ноги. Воины окружили их, и небольшой отряд направился чуть заметной тропой.

Лес поредел. Процессия вышла на холмистую местность, покрытую густым кустарником. Кое-где поблескивали болотца. Из мутной воды высовывались уродливые змеиные головы. Иногда топи пересекали дорогу. Тогда индейцы рубили деревья и перебрасывали их с одного берега на другой. Пленные, которым приходилось переходить по таким шатким мостикам со связанными руками, в любой момент могли оступиться и попасть прямо в змеиное гнездо.

В полдень отряд прибыл в поселок. Две огромные хижины, внешне похожи на риги, выглядывали среди молодых кустов. В этих лачугах жили люди апиака.

Олесь едва передвигал ноги. Он шел, опустив голову, и жадно облизывал сухие губы. Ему нестерпимо хотелось пить. Саукьято не обращал на него никакого внимания. Молодые воины, которые шли с луками справа и слева от пленных, тоже держались замкнуто и настороженно.

Подведя пленников к одной из хижин, воины разошлись кто куда. Олесь с интересом оглянулся вокруг себя. Страх в его сердце исчез. Мозг работал четко и напряженно: нельзя убежать?

Парень попытался освободиться от пут, которые впились ему в тело. Шевеля медленно плечами, он все ниже и ниже сдвигал веревки. То же самое делал и Тумаяуа, искоса поглядывая вокруг, чтобы не выдать себя.

— Почему они нас не стерегут? — тихо спросил у своего друга Олесь.

— Еще никто не убегал из поселка апиака, — грустно ответил индеец. — Воины бегают, как олени. У них стрелы смазанные ядом кураре.

— Тогда зачем мы развязываем веревки?

— Я хочу умереть в лесу, а не в этом проклятом поселке. Может, добрые духи помогут мне.

Олесь с сожалением посмотрел на Тумаяуа. На мгновение он забыл о своей собственной судьбе.

Парень лег на бок, чувствуя, как на него наваливается усталость и безразличие. Все равно не уйти ему отсюда. В конце концов, какая разница — умереть в поселке или на глухих тропах сельвы? И почему непременно умереть? Как это умереть? Мысль о смерти была для Олеся необычной, чужой. Вон покачиваются высокие пальмы, играют у самого леса дети, седая бабушка сидит у входа и ритмично толчет что-то в горшке. И все это он видит. И будет видеть. И никогда ничего не изменится.

Его размышления прервал Тумаяуа:

— Белый брат! Быстрее! Видишь, какие длинные тени на земле? Скоро вернется вождь апиака и принесет с собой смерть.

Олесь упал на землю и, не раздумывая, полез за своим другом. В этот момент из-за кустов вышла группа индейцев.

— Вернись! — испуганно зашептал Олесь. В толпе темнокожих он увидел Ганкаура и сразу угадал в нем вождя.

Тумаяуа замер на месте. Один вид Ганкаура убил в нем все надежды на жизнь.

Индейцы, наверное, рассказывали касику об удачной охоте. Несколько воинов пытались показать ему свою охотничью сноровку. Они замахивались копьями, как будто целились в невидимого зверя, хватались за луки, припадали к земле. Все это сопровождалось громкими возгласами. Перед вождем происходил настоящий спектакль, который доставлял ему немало удовольствия.