Влада Ольховская - Между мирами

– Вы меня не так поняли…

– Я вас прекрасно понял. Для чего еще моя сестра могла прислать сюда нимфу? Прекратите, Айна, не тратьте свое и мое время. Я рекомендую вам уехать завтра же на рассвете.

Он осторожно оттолкнул ее в коридор и захлопнул дверь у нее перед носом.

Да, неприятно получилось. Но, что бы он там себе ни придумал, не такой уж и облом. Айна не ожидала от этой атаки ничего особенного, она просто хотела проверить, удастся ли на него воздействовать. Она по-прежнему не планировала с ним спать, но, если бы у нее получилось контролировать его возбуждение, было бы проще – он не смог бы так глухо закрываться от нее.

Однако маги Эсентия действительно только тем и занимаются, что управляют чужими телами. Они могут сделать что угодно: исцелить, ранить, изменить форму, создать новую плоть. В этом отношении, дар Аверилла гораздо могущественней, чем способности суккуба.

Но есть и хорошая новость: он по-прежнему считает, что она – нимфа. Ему и в голову не могло прийти, что родная сестра подослала к нему суккуба! И Айна понимала, почему: в своем виде она была скорее исключением, обычно сотрудничество с суккубами было унизительно и даже опасно для Великих Кланов.

Другое дело – нимфы: милые, безобидные, женственные соблазнительницы и только. Пусть верит, что рядом с ним живет такая. Это позволяло Айне использовать способности, которые есть только у суккуба.

Уже понятно, что пока он бодрствует, он будет настороже. Он не станет ей доверять, а она не сможет прочитать его мысли и понять, что держит его в этом кластерном мирке. Поэтому Айне нужно было утомить его, измотать, сделать так, чтобы у него не осталось сил на магическую защиту.

Под настороженным взглядом Бриджит Айна вернулась в свою комнату и заперла дверь. Спать она не собиралась, вместо этого она выключила свет и села в центр кровати, скрестив под собой ноги. За окном шумело море, но этот мягкий звук помогал ей сосредоточиться.

Во сне разум слабеет. Любое живое существо становится уязвимее, и даже Великий маг не может быть исключением.

* * *

С утра небо хмурилось, и настроение у Аверилла было паршивым. Он надеялся, что проклятая нимфа усвоит урок и уберется – они всегда отличались трусостью. Но, очевидно, не эта, потому что ее вещи все еще лежали на своих местах. С ней придется повозиться, это несложно, просто неприятно. Переносить одиночество было легче, когда ему никто не мешал.

Ничего, она долго не продержится, а ее стратегия так примитивна, что ему нечего опасаться. От Аверилла только и требовалось, что уйти из дома до того, как она проснется.

Бриджит, соскучившаяся по движению, мгновенно умчалась в луга. Он не пытался ее позвать, знал, что она сама вернется – да и куда она денется с острова? Авериллу не хотелось с ней играть, он отправился вниз по склону холма к узкой полосе пляжа.

В погожие дни даже в этом холодном море можно было плавать, но не сегодня. Небо застелили тучи, волны усиливались, хотя ветер оставался вполне теплым. Аверилл брел по гладким серым камням, перемежающимся с галькой, и пытался понять, когда же его наконец оставят в покое. Раньше Хестер так хорошо понимала его, как никто другой. Неужели теперь она не может понять, что ему не нужны все эти подстилки, ему просто нужно примириться с собой?

Очевидно, нет. Лучшим доказательством этому служила нимфа, двигавшаяся ему навстречу. Видно, обошла холм с другой стороны, чтобы попасть сюда, вряд ли ей просто захотелось погулять по пляжу – да еще в таком виде. День был не самый холодный, но он все равно не подходил для миниатюрного платья, едва скрывавшего ее точеную фигуру. Белое кружево подчеркивало золотистый оттенок ее кожи, и Авериллу стоило немалых усилий отвести от нее взгляд, не думать о том, о чем он думать не имел права.

– По-моему, мы вчера все решили, – напомнил он.

Она ничего не сказала. Нимфа продолжала приближаться к нему, улыбаясь так, будто знала что-то особенное, то, что ему только предстояло понять. Аверилл лишь сейчас заметил, что она босиком, и это по-своему завораживало. Она приносила в его темницу свет, которого здесь быть не должно. Он мог сколько угодно напоминать себе, что не достоин, что должен быть наказан, иногда это на помогало, вот как сейчас. Часть его, которая не желала принимать вечное заточение, тянулась к ней – такой живой, красивой, желанной.

А если и она хочет быть с ним, то ради чего отказывать ей?

– Вам лучше уйти, – сказал Аверилл.

– Нет. Я там, где и должна быть.

Сердце снова начало биться быстрее – тело не желало принимать те ограничения, которые он на себя наложил, телу хотелось страсти, удовольствия, совсем как раньше. Авериллу снова пришлось призывать магию. Это не так уж плохо: он поклялся, что не будет применять заклинания на ком-то другом, на себе – можно.

Вот только магия не сработала. То, что так легко далось ему вчера, сегодня просто не получилось. Возбуждение продолжало нарастать, он думал о том, как хорошо будет прижать ее к себе, почувствовать жар ее кожи под этим платьем – и не мог остановить себя. Напротив, чем сильнее он пытался управлять своим телом, тем больше его тянуло к ней, магия давала противоположный эффект, а так не то что не бывало – не должно было случиться!

Аверилл не знал, как на это реагировать, он растерялся, а нимфа по-прежнему приближалась к нему, плавно покачивая бедрами. Она никуда не спешила. Она знала, кто из них управляет ситуацией.

Она остановилась рядом с ним, так близко, что он чувствовал цветочный запах, исходящий от ее длинных волос, легкий и свежий, но вместе с тем дурманящий. Айна приподнялась на цыпочки, и вот теперь они были одного роста. Она закинула руки ему на плечи, и он не мог отвести взгляда от ее темных, как ночное небо, глаз.

– Так ведь гораздо лучше, – прошептала она. – Не обязательно быть одному все время. Если я уже здесь, почему не подпустить меня ближе?

– Я не могу, – еле слышно отозвался он.

Сердцебиение разгонялось, зашкаливало, магии по-прежнему не было. Умом он понимал, что это невозможно, он – маг второй ветви, он не может потерять контроль. Но что толку думать об этом, если сила уже подвела его? Глядя в ее глаза, он не мог ни на чем сосредоточиться.

А она знала, что делает. Она ведь все верно сказала: он устал быть один. После того карнавала, которым его жизнь была раньше, заточение в Пустоши стало пыткой. Заслуженной, но все же пыткой. И теперь Айна привлекала его не только своим телом, она привлекала его самой возможностью почувствовать себя свободным. Это все равно что долго находиться под водой – а потом сделать долгожданный вздох.

У него еще был шанс спастись – те короткие несколько секунд, что она просто стояла рядом с ним. Потом ловушка захлопнулась, потому что он почувствовал прикосновение ее нечеловечески горячих губ.