Влада Ольховская - Между мирами

Аверилл, до этого наблюдавший за ночным садом, с удивлением взглянул на сестру.

– Айна не взяла деньги, – повторила та. – Она позвонила мне из Пустоши, рассказала, что тебе нужна помощь, а потом исчезла. Когда мы прибыли в кластер, ее уже не было. Я пыталась с ней связаться, чтобы заплатить, но без толку. Поэтому, что бы ни произошло между вами, Айна не потребовала за это ни копейки.

Наверно, ему должно было стать лучше от такой новости, а стало только хуже. Аверилл с силой сжал каменные перилла балкона, не зная, как быть дальше. Хотя что ему остается? Жить ради тех, кого он сегодня поклялся защищать.

– Ты не возражаешь, если я оставлю гостей на тебя? – спросил он. – Мне надо подышать свежим воздухом.

– Конечно, в саду как раз никого нет. Авери… я рада, что ты вернулся. Тебя пока не все приняли, но это и не важно. Когда я стала правительницей, про меня тоже гадости говорили. Я пыталась понравиться всем, а потом поняла, что это невозможно. Поэтому будь тем, кем тебе хочется, это ведь твоя жизнь.

– После того, что я сделал…

– Даже не начинай, – прервала его Хестер. – Ты имеешь право на все. Думаю, если бы Айна осталась, вы бы изменили многие традиции.

Если бы Айна осталась… но она не осталась.

– Спасибо, сестренка.

Он спрыгнул с балкона, наслаждаясь тем, как идеально работает исцеленное тело. За те два месяца, что прошли с его сорвавшейся попытки самоубийства, все травмы исчезли, даже шрамов не осталось. Но если его телу эти месяцы пошли на пользу, то его душу они измотали. Два месяца без Айны – и это только начало.

В саду было темно – подсветку отключили, чтобы сюда не ходили подвыпившие гости, и дорожки освещала только луна. Настоящая луна внешнего мира… Когда он смотрел на нее, в голове снова и снова звучал голос Айны.

Бриджит, появившаяся из зарослей сирени, нарушила его печальные размышления, закружилась вокруг него, довольная тем, что хозяин наконец уделил ей внимание. К гостям ее не пускали – не все могли оценить то, что Аверилл использовал магию на собаке.

– Бридж, не суетись, – засмеялся он. – Мне еще возвращаться к гостям, не хотелось бы получить узор из собачьих лап на костюме!

– Кошка! – заявила Бриджит.

Улыбка Аверилла мгновенно померкла. Этого слова он не слышал от нее больше двух месяцев!

– Что?..

– Кошка!

– Где, Бри? Где ты видела кошку?

– Думаю, она по-прежнему имеет в виду меня, – прозвучало у них над головами.

Посмотрев вверх он, пока не веря, что это возможно, увидел ее. Знакомый силуэт, безупречная красота – и крылья, удерживавшие ее в воздухе. Она использовала магию суккуба, и от этого ее глаза пылали красным пламенем, но Аверилла это больше не волновало. Он уверенно выдерживал ее взгляд, надеясь, что она сможет увидеть его душу. Ему нечего было скрывать.

Айна грациозно перевернулась в воздухе и опустилась на дорожку. Она сложила крылья, и ее глаза мгновенно стали темнее ночного неба. Она была не такой, как в Пустоши: Аверилл привык видеть ее в летних платьях, а сейчас она была в кожаных брюках и куртке, массивных ботинках с металлическими набойками, с ножами на поясе. Она была воином, а не спасительницей душ.

– Здравствуйте, лорд Эсентия, – очаровательно улыбнулась ему она. Аверилл почувствовал, как сердце забилось чаще. – Я здесь по поводу вакансии.

– Какой еще вакансии? – смутился маг.

– А у вас их много? До меня дошли слухи, что вы ищете личного телохранителя. Что ж, могу вас заверить: суккубы – прекрасные воины.

Ах да, Хестер что-то такое говорила… Она считала, что пока не исчезла угроза войны, главе второй ветви не помешает личный телохранитель. Да, Аверилл очень силен, но способности другого вида лишними не будут.

Он согласился на ее предложение, чтобы не обижать ее. Он не собирался никого нанимать и был уверен, что дальше пары собеседований дело не зайдет. Но теперь тот разговор с Хестер представал перед ним в совершенно ином свете.

– Вам известны условия работы? – спросил Аверилл, не в силах отвести от нее взгляд.

– Кое-что я слышала. Мне нужно будет защитить вашу жизнь любой ценой, а для этого придется сопровождать вас везде, и днем, и ночью. Думаю, я справлюсь.

– Контракт не подразумевает интим, если вас это волнует, – усмехнулся маг.

– Волнует? О, меня это печалит! Я надеялась на такой бонус… как вы уже знаете, я не за все беру деньги.

Укол был болезненным.

– Айна…

Но она не дала ему договорить, прижав пальчик к его губам.

– Послушай меня, пожалуйста. Я знаю, что тебе сейчас будет непросто. Подружка-суккуб только навредит твоей репутации. А вот телохранитель-суккуб – это совсем другое дело. Пусть для толпы все будет именно так. Никого не касается, что на самом деле происходит между нами.

– Но я не хочу ничего скрывать! – возмутился он. – Айна, я… я люблю тебя. Мне жаль, что я не сказал тебе этого сразу, но я не хочу снова тебя потерять!

– И не потеряешь, – пообещала она. – Мне, правда, не важны все эти формальности. Я буду твоим телохранителем не потому, что мне нужны деньги, а потому, что я хочу сохранить твою жизнь во что бы то ни стало. Давай начнем так, а потом, когда уйдет угроза войны, посмотрим, какое будущее нам приготовила судьба.

Он хотел спорить с ней и дальше, но не смог. Айна прижалась к нему, обнимая, и он не удержался, поцеловал ее. Хорошо, пусть будет так, как она хочет. Возможно, завтра он сумеет ее переубедить и представить клану уже как свою невесту. Но сейчас значение имели лишь они двое – и, пожалуй, луна, сиявшая над ними, как символ всего, что у них получилось.

Хоррор

– Пап, я тебя люблю! – беззаботно прощебетала Ася. – Смотри, какие снежинки!

Они были такими разными, его дочери. Задумчивая Филька говорила очень мало, почти всю дорогу она не отрывалась от окна, наблюдая за метелью. Асю танец крупных снежных хлопьев тоже завораживал, но болтала она без умолку. Кирилл любил их обеих такими, какие они есть. Дочери были для него всем миром, и ему было сложно привыкнуть к тому, что встреча с ними теперь редкое удовольствие.

Кому-то по жизни везет: он рождается в золотую колыбель, на все готовое, получает лучшее образование, становится наследником собственного бизнеса и может, не особо напрягаясь, кутить до старости. Но чтобы в мире существовало равновесие, должны быть и невезучие, те, кому судьба отсыпала меньше всего подарков. Кириллу частенько казалось, что именно в этот черный список и попало его имя, когда он еще был в утробе матери.

Он родился в одной из тех семей, которые с осуждением называют неблагополучными. Отец пил, не просыхая, попал в тюрьму за избиение собутыльника, когда Кириллу было пять лет, да так и не вышел – умер от цирроза. Мать была истинной второй половинкой своего супруга: она тоже не отказывала себе в примитивных удовольствиях и нисколько не заботилась о том, что будет с ее детьми. Она, скорее всего, была бы и рада их отдать, но ей нужны были деньги, а дети оставались единственным источником их получения. Поэтому она перевезла их в деревенский дом, подальше от посторонних глаз, и продолжила наслаждаться жизнью.