Кэтрин Хоу - Книга таинств Деливеренс Дейн

— Ничего себе, — сказала она, подходя поближе.

Коллекция включала в себя не только обычные приправы — орегано или тимьян, — но и неорганические вещества — измельченную желтую серу и жидкую ртуть. Многие названия трав она узнала, с удивлением отметив про себя, что некоторые из них растут как сорняки у бабушки в саду. Нахмурив лоб, она провела рукой по пакетикам. Что-то они ей напомнили. Ну конечно же! Бутылочки и баночки на бабушкиной кухне. И подписаны так же, только ярлычки стерлись от времени.

— Как странно, — прошептала Конни.

Взяв в руки пакетик с беленой, она стала читать этикетку. В правом нижнем углу было напечатано мелким шрифтом: «Собрано в июне 1989 года». Конни хмыкнула. Любой человек, мало-мальски знакомый с садоводством, знает, что травы теряют свои свойства чуть ли не сразу после сбора. А уж кулинарные книги просто кричат про разницу во вкусе сушеной и свежей травы.

— Какое жульничество, — пробормотала она, кладя пакет на полку, и поспешила к Сэму, который рассматривал кольца для носа, выставленные в стеклянной витрине около кассы.

— Как ты думаешь, мне оставить кольцо или расширить ассортимент? — спросил он, теребя кольцо под носом. — У них есть опаловые пуссеты, циркониевые кубики…

— Все травы просрочены, — мрачно сказала Конни. — Их нужно использовать свежими. В крайнем случае — в течение двух месяцев после сбора. Иначе от них никакой пользы. А здесь все травы двухлетней давности. Это черт знает что!

— Вам помочь? — вмешалась женщина с хвостиками.

Она клеила ценники на лиловые кофейные кружки с надписью «Город ведьм». Подведенные брови сердито сошлись на переносице. Не слышала ли она их разговор?

— Спасибо, мы уже все, — сказала Конни, воспользовавшись универсальной фразой, обозначающей окончание дела.

Так можно сказать после еды в кафе или ресторане; дать понять в магазине, что вам не нужна примерочная; отказаться от дальнейших инструкций или сообщить, что ваша машина не нуждается в заправке.

Глаза женщины потемнели, как будто в них собралась грозовая туча, и она отвернулась, в холодном молчании шлепнув еще несколько ценников.

— Пошли, — прошептала Конни Сэму, беря его за руку.

Ее накрыло чувство неловкости, но как только они вышли и за ними под звук гонга закрылась дверь, ей стало легче.

Небо над Салемом угасало, и через его серо-голубую ширь сквозили бледно-розовые отблески заката. Конни глубоко вдохнула, наслаждаясь соленым вечерним воздухом, и медленно выдохнула.

— Доедать будешь? — спросил Сэм, заглянув в ее коробочку с тайской едой и уже держа наготове палочки.

Конни рассмеялась.

— Да что же это делается с парнями? — поддразнила она. — Все молодые люди, кого я знаю, могут съесть столько, сколько весят сами. Видел бы ты моего дипломника. Выглядит фунтов на девяносто, а каждый раз, когда мы вместе обедаем, берет вторую и третью порцию.

Сэм рассмеялся с набитым ртом.

— Везет, наверное, — сказал он. — М-м, твоя лапша вкуснее.

Свесив босые ноги с причала, Конни смотрела на бухту, простиравшуюся вдаль. Несколько яхт стояли рядом на якоре — темные силуэты на фоне розовеющего неба. Слышалось умиротворяющее позвякивание снастей. Девушка попыталась представить, как выглядели пристани, когда Салем был оживленным морским портом и одним из центральных городов колоний. Даже ее натренированной фантазии оказалось нелегко нарисовать такую картину. Сначала Конни пришвартовала к пристани огромный трехмачтовый корабль, а на причал поставила морские сундуки, ящики с живыми курами, мешки с зерном и сухарями и просмоленные бочки с ромом. Вдоль набережной возникли ряды неуклюжих торговых складов и хранилищ для парусов, и на ветру закачались их вывески. Она постаралась услышать, как капитан отдает приказы матросам, забравшимся высоко на мачты, но услышала только крик чайки, сидящей на свае футах в двадцати от пристани. Может быть, Грейс права. Наверное, она действительно застряла в прошлом и не замечает настоящего.

— У нас мало времени, — сказал Сэм, подсаживаясь поближе.

— Мы никуда не спешим, — улыбнулась Конни.

— Как раз очень спешим, — сказал он и, поднявшись на ноги, подал ей руку.

Она последовала за ним по темной улочке, идущей позади старой биржи, и очень удивилась, когда они остановились около здания Первой Церкви, где она впервые с ним встретилась. Они подошли с противоположной стороны, и Конни ощутила головокружение, как и всякий раз, когда она приходила в знакомое место незнакомым путем. Он открыл дверь молитвенного дома и придержал ее для Конни.

— Я целый день отвлекал тебя от работы, — сказал Сэм, подводя Конни к винтовой лестнице, которую она заметила еще в день их знакомства. — Какие планы? Ты ведь уже нашла завещание Мерси Лэмсон?

— Да, — ответила Конни, осторожно взбираясь по узким ступеням. — Мерси оставила книгу «записи врачевания» своей дочери Пруденс.

— Пруденс, — повторил Сэм. — Вот это да.

— Ага, — согласилась Конни, — имена впечатляют.

— Так ты теперь пойдешь в отдел завещаний в поисках ненаглядной Пруденс? — Он промурлыкал один-два такта какой-то мелодии, и его голос эхом отразился от стенок лестничной клетки.

Ступени стали круче, запахло плесенью, а Сэм к тому же не включил свет.

— Возможно, — сказала она наконец. — Вернее, конечно. Мерси была вовлечена в какое-то судебное разбирательство в 1715 году, я хочу выяснить, по какому поводу. Думаю, этим я и займусь завтра. Пойду в архив, а затем в отдел завещаний.

Она уже начала задыхаться от подъема по лестнице. Вскоре Сэм остановился впереди нее и зазвенел ключами.

— Вот и дошли, — сказал он, вставляя ключ в замок.

Подтолкнув плечом, открыл тяжелую деревянную дверь и, обернувшись, подал Конни руку. Она секунду помедлила и потом вложила свою руку в его ладонь.

— Осторожно, не ударься о притолоку, — сказал он и помог ей выбраться наружу. У Конни захватило дух.

Они стояли перед шаткими латунными перилами, которые шли вокруг колокольни молитвенного дома. Внизу распростерся город, где в преддверии ночи загорались огни. С высоты были видны сгрудившиеся кирпичные домики, деревья, витрины магазинов, пристань, где они сидели, бухта и даже полуостров Марблхед, уже едва заметный на темном фоне. Небо из розового стало багряно-оранжевым и отражалось в покрытой рябью воде.

Конни затаила дыхание, ее глаза не могли насытиться видом города, простиравшегося под ногами. Она держалась за перила, и Сэм накрыл ее руку своей, сухой и теплой. Другой рукой он провел ей по щеке и скользнул под волосы. И когда она повернулась к нему с каким-то вопросом, их губы встретились в глубоком поцелуе, который длился, пока не растворилось золото заката, уступив место мерцающим звездам.