Марджери Аллингем - Английский детектив. Лучшее

— Это вы, Уильям. Я что, заснул? Который час?

— Без двадцати пяти минут семь, милорд.

— Как раз самое время. — Тут он вспомнил, что лакей спит на верхнем этаже. — Что на западном фронте? Без перемен? Все тихо?

— Я бы не сказал, что тихо, милорд. — Уильям позволил себе слегка улыбнуться. — Молодой мастер около пяти часов несколько оживился. Но в общем, все хорошо, насколько я могу судить по рассказу Дженкин.

— Дженкин? Это младшая из сиделок? Не уходите, Уильям. Не могли бы вы слегка пнуть в бок констебля Берта? Нам с ним надо заняться одним делом.

Мерримэнс-энд пробуждался. Из тупика вышел, позвякивая бутылками, молочник, на верхних этажах начали загораться окна, слуги принялись раздвигать шторы, перед десятым домом горничная уже подметала ступеньки крыльца. Питер оставил полицейского в начале улицы.

— Не хочу появляться здесь в первый раз в официальном сопровождении, — пояснил он. — Подойдете, когда я махну рукой. Кстати, как зовут приятного господина из двенадцатого дома? Мне кажется, он может нам помочь.

— Мистер О’Халлоран, сэр.

Полицейский выжидающе посмотрел на Питера. Казалось, он утратил всякую инициативу и целиком доверился этому гостеприимному и чудаковатому джентльмену. Питер, сунув руки в карманы брюк и небрежно надвинув шляпу на глаза, углубился в улицу. У двенадцатого дома он остановился и осмотрел окна. На первом этаже они были открыты, дом уже не спал. Он взбежал по ступенькам, заглянул в щель для писем и нажал кнопку звонка. Дверь открыла горничная в опрятном синем платье и белом чепце.

— Доброе утро, — сказал Питер, приподнимая потрепанную шляпу. — Мистер О’Халлоран дома? — Звук «р» он произнес твердо, раскатисто. — Я имею в виду младшего мистера О’Халлорана.

— Он дома, — ответила горничная, подозрительно осматривая раннего гостя. — Но еще не встал.

— Не встал? — повторил Питер. — Я понимаю, в такое раннее время не принято наносить визиты, но мне нужно срочно с ним увидеться. Дело в том, что я… Там, где я живу, произошла одна неприятность. Вы не могли бы все же попросить его спуститься? Прошу вас. Я всю дорогу к вам пешком шел, — добавил он жалобно, и это была истинная правда.

— В самом деле, сэр? — произнесла горничная и сочувственно добавила: — Вы и правда выглядите очень уставшим.

— Ерунда, — сказал Питер. — Я просто не обедал. Но, если я увижусь с мистером О’Халлораном, все будет хорошо.

— Может, вы войдете в дом, сэр, — сказала горничная. — А я пока схожу, попробую его разбудить. — Она провела усталого странника в прихожую и усадила его на стул. — Как мне вас представить, сэр?

— Петровинский, — без колебаний ответил его светлость.

Как он и ожидал, ни необычное имя, ни необычный наряд необычно раннего гостя не вызвали удивления. Горничная оставила его в небольшой чистой прихожей и, поднимаясь по лестнице, даже не обернулась.

Оставшись один, Питер осмотрелся и заметил, что в прихожей почти не было мебели и освещалась она единственной люстрой, висевшей почти над самой входной дверью. Почтовый ящик был обычный, проволочный, его нижняя часть была аккуратно выложена коричневой оберточной бумагой. Откуда-то из глубины дома донесся запах жарящегося мяса.

Через какое-то время раздались быстрые шаги на лестнице, и показался молодой человек в халате. Спускаясь, он говорил:

— Это ты, Стефан? Мне горничная назвала тебя мистером Виски. Что, опять Марфа от тебя ушла, или… Что за черт! Кто вы такой?

— Уимзи, — спокойным голосом произнес тот. — Не Виски, а Уимзи, друг давешнего полицейского. Я просто заглянул похвалить ваше искусство создавать оптические иллюзии, которое, я полагал, умерло вместе с изобретательным Ван Хогстратеном или, по крайней мере, с Грейсом и Ламбеле.

Молодой человек вздохнул. У него было приятное лицо, веселые глаза и заостренные, как у фавна, уши. С сожалением усмехнувшись, он сказал:

— Надо полагать, мое прекрасное убийство раскрыто. Что ж, как видно, оно было слишком хорошим. Но эти полицейские!.. Я всей душой надеюсь, что они устроили беспокойную ночку в четырнадцатом доме. Позволите ли узнать, каким образом вы оказались втянуты в это дело?

— Дело в том, — сказал Питер, — что я тот человек, к которому тянутся расстроенные констебли. Почему — сам не знаю. И когда я представил себе крупную фигуру в синей форме, которую столь убедительно увлек за собой некий бродяга, чтобы заставить посмотреть в отверстие в двери, я тут же перенесся мыслями в Национальную галерею. Сколько раз я заглядывал в смотровое отверстие выставленной там маленькой черной коробки и наслаждался интерьером голландского дома, составленным из нескольких перспектив, нарисованных на четырех плоских сторонках коробки. [39] «Перспективная коробка» — работа голландского живописца Самюэла ван Хогстратена (1627–1678). Как разумно было с вашей стороны во время встречи с полицейским сохранять красноречивое молчание. Ваш ирландский акцент выдал бы вас. Слугам вашим, я полагаю, было приказано не появляться внизу.

— Скажите, — О’Халлоран присел на краешек стола, — вы что, знаете на память, чем занимается каждый житель этого района Лондона?

— Нет, — ответил Питер. — Констебль, подобно доброму доктору Ватсону, умеет наблюдать, но не умеет делать выводы из своих наблюдений. Вас выдал запах скипидара. Думаю, во время его первого визита устройство еще находилось где-то недалеко.

— Оно было сложено и спрятано под лестницу, — ответил художник. — Потом я отнес его в студию. Отец еле успел убрать его с дороги и снять с окна над дверью номер «13», когда прибыло полицейское подкрепление. Он даже не успел вернуть на место этот стол, на котором я сижу. Если бы дом решили обыскать, его сразу бы увидели в столовой. Отец — удивительный человек. Даже меня поразило то, с каким хладнокровием он держал оборону, пока я бегал, как заяц, вокруг домов. Ведь он мог очень просто отделаться от полиции, но отец, как настоящий ирландец, любит дразнить власти.

— Я бы хотел встретиться с вашим отцом. Единственное, что мне еще не полностью понятно, это для чего вам понадобилась вся эта хитроумная затея. Вы случайно не провернули небольшое ограбленьице за углом, пока констебль был занят?

— Об этом я не подумал, — с сожалением в голосе произнес молодой человек. — Нет, полицейский не был специально выбранной жертвой. Он случайно оказался рядом во время генеральной репетиции, и я просто не смог удержаться от этой шутки. Дело в том, что мой дядя — сэр Люций Престон из Королевской академии художеств.

— Вот оно что, — произнес Питер. — Дело начинает проясняться.

— Я не поклонник реализма, — продолжил мистер О’Халлоран, — и все мои картины не реалистичны. Дядя несколько раз заявлял мне, что я так рисую из-за того, что просто не умею рисовать. В общем, идея была такая: я должен был пригласить его завтра на обед и рассказать ему о загадочном доме номер тринадцать, который якобы появляется время от времени на этой улице и из которого доносятся странные звуки. Задержав его до полуночи, я должен был вызваться проводить его до конца улицы. И когда мы вышли бы из дома, на улице должны были раздаться крики. Тогда я повел бы его назад…