Макс Фрай - Чужак

Я с облегчением рассмеялся, забрался в медленно проплывающую мимо меня кабинку, а через десять минут уже стоял на узенькой кривой улочке, отлично знакомой мне с детства. «Меламори, – грустно подумал я, – вот бы где нам с тобой погулять напоследок. Такое чудо – и мне одному. Я же лопну. Это слишком много для меня!»

Но я не лопнул, разумеется.

Я знал этот город лучше, чем тот, в котором родился. И лучше, чем Ехо, еще один город из снов, который теперь стал моим, уютным и бесконечно любимым. Но только теперь я чувствовал, что вернулся домой. Наконец-то вернулся сюда не во сне, а наяву. По-настоящему.

Я не слишком хорошо помню подробности этой головокружительной прогулки. Кажется, я добросовестно обошел весь город, название которого так и осталось для меня загадкой. Он не был безлюдным, мне навстречу то и дело попадались прохожие. Их лица казались знакомыми, некоторые приветливо здоровались со мной странными гортанными голосами, а я ничему не удивлялся.

Помню, как не чуя под собой ног от усталости, уселся за столик какого-то уличного кафе, и мне принесли крошечную чашечку крепкого турецкого кофе, в нескольких сантиметрах над которой парило облачко сливок. Их можно было есть, а можно было оставить и любоваться. Я достал сигарету и машинально щелкнул пальцами. Аккуратный зеленоватый огонек вспыхнул вблизи от моего лица, сигарета задымилась, я пожал плечами. Привыкнуть к чудесам – плевое дело, просто они должны случаться так же часто, как и прочие события.

А потом я отправился дальше, пересек пустынный английский парк («Грешные Магистры, это местечко уже из совсем другого сна!» – равнодушно изумился я) и вскоре увидел одиннадцать деревьев вахари у городских ворот. Крошечный розовый мячик солнца аккуратно покоился на линии горизонта. «Но ведь рассвело так давно», – подумал я. Попытался удивиться по этому поводу, но у меня ничего не вышло. Я так устал, словно моя прогулка длилась несколько дней, а не… Черт, а действительно, сколько я шлялся? Впрочем, сейчас мне было абсолютно все равно. Домой и спать, спать, спать, гори оно все огнем!

В гостиной меня ждал сэр Шурф Лонли-Локли, строгий и печальный.

– Я очень рад видеть тебя живым и здоровым, – искренне сказал он. – Когда я вернулся домой, твое отсутствие не показалось мне странным: в конце концов, мы приехали сюда заниматься делом. Но на следующий день…

– Что? – изумленно переспросил я. – «На следующий день»? Грешные Магистры, сколько же меня не было?

– Это зависит от того, когда ты ушел. Я жду тебя уже четыре дня, но я сам некоторое время отсутствовал.

– Все ясно, – жалобно сказал я. – Какой уж тут сон! Сначала надо разобраться. Где моя единственная радость в этой жизни? Где моя милая маленькая бутылочка?

– В твоей дорожной сумке, я полагаю, – пожал плечами Лонли-Локли. – А твою дорожную сумку я после некоторых размышлений убрал в стенной шкаф, поскольку ты умудрился оставить ее точно в центре гостиной. Сперва я решил, будто ты специально измерил комнату, чтобы найти подходящее место для своей сумки, но потом вспомнил, что это не в твоих привычках, и позволил себе навести некоторый порядок.

– Сэр Шурф, какая прелесть! – я сделал хороший глоток бальзама Кахара. Усталость как рукой сняло. – Старый добрый сэр Шурф, который не называет меня «леди Мерилин», и не ржет, как сумасшедшая лошадь, но тем не менее, продолжает обращаться ко мне на «ты». Наверное, я просто умер и попал в рай.

– Думаю, что называть тебя «леди Мерилин» уже бессмысленно. Равно как бессмысленно обращаться на «вы» к человеку, которому пришлось познакомиться с…

– С очень милым вариантом Шурфа Лонли-Локли, – рассмеялся я. – Все к лучшему, эти «выканья» всегда доставали меня бесконечно. Но что ты сказал насчет леди Мерилин?

– Посмотри на себя в зеркало, Макс. В Кеттари, хвала Магистрам, не так уж много людей, знающих тебя в лицо. Но думаю, выбираться отсюда нам придется без каравана.

Я изумленно уставился в зеркало. Оттуда выглядывала чья-то растрепанная и ужасно усталая физиономия. Ох, да не «чья-то», а моя собственная! Кажется, я уже начал забывать, как выглядел раньше. К тому же, чересчур долгая прогулка, мягко говоря, не улучшила мой цвет лица.

– Ужас, – честно сказал я. – На кого я похож! Всю жизнь был уверен, что такой симпатичный, а тут… Но где же я потерял мордашку леди Мерилин?.. Впрочем, чего гадать – кроме меня это вряд ли кто-то знает, а я понятия не имею. Скажи лучше, сэр Шурф, ты, наверное, провел эти дни не самым лучшим образом? Я, конечно, должен был послать тебе зов, но я был уверен, что отсутствовал всего лишь одну ночь.

Лонли-Локли равнодушно пожал плечами.

– Не знаю, где ты был, но я несколько раз пытался с тобой связаться, и…

– И?

– Абсолютно безуспешно, как ты сам, наверное, догадываешься. Но я знал, что ты жив, поскольку, видишь ли, встал на твой след. Я делаю это не так хорошо, как леди Меламори, но все же умею. След живого человека весьма отличается от следа мертвеца, так что за твою жизнь я был вполне спокоен. Долг вынудил меня пройти по твоему следу, хотя с самого начала я догадывался, что не должен вмешиваться в твои дела. След привел меня к городским воротам, а потом я был вынужден вернуться домой, поскольку почувствовал, что не могу идти за тобой дальше. Очень неприятное ощущение, не хотел бы я еще раз его испытать. Но, по крайней мере, я был более-менее уверен, что с тобой все в порядке.

– Мне очень жаль, Шурф, – искренне сказал я. – Знаешь, где я был? Мой сон, этот город в горах, канатная дорога, помнишь?

Лонли-Локли флегматично кивнул.

– Не надо ничего рассказывать, Макс. У меня такое чувство, что это не твоя тайна. Так что лучше помолчи, ладно?

– Ладно, – я изумленно уставился на него. – Что, опять это неприятное чувство, как у городских ворот?

Лонли-Локли молча кивнул.

– Тогда я уже заткнулся. Знаешь, я, пожалуй, немного вздремну; после этого зелья будет вполне достаточно двух-трех часов, а потом ты мне расскажешь… Нет, лучше скажи сейчас, а то я умру от любопытства. Что ты делал все это время? То есть, не ты, а тот веселый парень. Как он развлекался?

Лонли-Локли нахмурился.

– Это не очень хорошая новость, Макс. Он, то есть я… Я играл в карты. Это было приятно и занимательно. И я как раз хотел спросить: когда мы с тобой расстались, у тебя были с собой какие-нибудь деньги? Потому что у меня ничего не осталось.

– Ты все продул? – я расхохотался так, что мне пришлось опуститься на стул. В довершение всех бед я промахнулся и уселся прямо на пол. – Все?! Сколько же ты играл? Год? Два?

– Два дня и две ночи, – смущенно сказал Лонли-Локли. – Но партия в «Крак» редко занимает больше дюжины минут, так что…

– А, тогда ясно. Что касается меня, то у меня осталось три короны и какая-то мелочь. Ничего, жить можно. У меня большой опыт экономного существования. В крайнем случае, просто убьем кого-нибудь, и вся недолга. Или пойдем воровать. Ты умеешь воровать, сэр Шурф? Уверен, что умеешь!