Макс Фрай - Сновидения Ехо

И тут меня наконец осенило.

– Хвала Магистрам, Истинная магия действует во всех мирах, – решительно сказал я. – Поэтому ладно, не стану жадничать, потрачу на тебя драгоценное заклинание, которое за всю жизнь можно применить только дюжину раз. Четыре раза я его уже использовал, но так и быть, пятый – твой.

– Всего дюжину раз можно применить? – восхитился Карвен. – А потом – все? Больше не сработает? И так бывает?

– Чего только не бывает. К счастью, очень редко. А то бы мы только и делали что экономили. И в конце концов, вообще разучились бы колдовать. Но с Великим Заклинанием Джумбабаха, которое навсегда отменяет действие всех наложенных на человека смертельных обетов и проклятий, обстоит именно так.

– Великое Заклинание Джумбабаха! Навсегда отменяет! – зачарованно повторил он.

Железо было горячо как никогда, и я принялся его ковать.

– Древний Магистр Оймама Джумбабах, который изобрел это заклинание, считал, что спасать следует не всех подряд, а только избранных. Он вообще был человек с тяжелым характером. Удивительный мизантроп. Зато очень могущественный колдун и выдающийся ученый. Жалко переводить на тебя такое ценное заклинание, но не вижу другого выхода. Надеюсь, после этого ты наконец поверишь, что у тебя есть будущее. И мы сможем вернуться домой прежде, чем ты навестишь напоследок всю свою коллекцию иных миров.

Так вдохновенно я давненько не врал. Успел забыть, насколько это увлекательное занятие. Надо, что ли, почаще его практиковать.

– Их всего-то еще семь, – скромно заметил Карвен. – Но этот и предыдущий, с водой, самые любимые.

Перед нами внезапно остановился человек в пончо из искусственных цветов, извлек из коляски, которую катил перед собой, два разноцветных пакета, сунул их нам в руки и пошел дальше прежде, чем я успел начал объяснять, что у нас нет местной валюты.

Пакеты были холодны, как все речные ветры разом. И увесисты, как раскормленные кирпичи.

– Это мороженщик, – сказал мне Карвен. – Ух, как же нам повезло! Мороженым здесь угощают бесплатно, но только тех, кто понравится мороженщику. Мне пару раз доставалось. И это было невероятно вкусно! Хотя обычно во сне у еды вообще никакого вкуса нет. Даже не представляю, какое оно наяву!

– Ладно, – решил я. – Раз так, попробуем взять его с собой. А теперь закрой глаза и сосредоточься.

Он послушно зажмурился и спросил:

– На чем?

– На процессе. Прислушивайся к своим ощущениям. Все-таки тебе предстоит получить уникальный опыт. Мало кто из ныне живущих может похвастаться, что к нему применили заклинание Джумбабаха. Будешь потом внукам рассказывать. Или ученикам. Это уж как жизнь сложится.

Карвен кивнул и замер. Вид он при этом имел такой трогательный, что я не стал использовать прекрасную возможность отвесить ему заслуженный подзатыльник. А просто слегка коснулся его макушки и шепнул в самое ухо: «Харымурда!»

Ужас, конечно. Можно было постараться и сочинить что-нибудь более благозвучное. Но все претензии к древнему Магистру Оймаме Джумбабаху. Я, конечно, его выдумал. Но дальше – это уже он сам.

Потом я без дополнительных предупреждений ухватил Карвена за шиворот, усилием воли нарисовал в темноте под закрытыми веками зловещие адские врата с надписью «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – и решительно шагнул под их пылающий свод.

Отлично получилось. Во-первых, отвел душу. А во-вторых, в Хумгате я прежде никогда не хохотал. Даже не подозревал о такой возможности.

Да и с мороженым я там тоже до сих пор не ходил.

Тем не менее, все у нас получилось. И пришли мы в итоге не в какой-нибудь мистический заповедник бешеных четырехголовых пингвинов, а просто ко мне домой.

«Хочешь мороженого? – спросил я. И тоном коварного соблазнителя добавил: – Из другого Мира?»

«Ты сейчас где?» – поинтересовался сэр Шурф.

Ну, по крайней мере, не «где ты был все эти годы?». Значит, со временем возвращения я не особо промазал. Хотя после этой дурацкой ярмарки не удивился бы уже ничему.

«У себя на крыше, – ответил я. – С добычей. Причем учти, мороженое – это далеко не самое интересное. Приходи, не пожалеешь».

«Главное чтобы ты об этом не пожалел, – угрожающе сказал мой друг. И после короткой, но зловещей паузы добавил: – Надеюсь, ты сообщил о своем возвращении коллегам? Они уже два часа с ума сходят, пытаясь понять, куда ты исчез».

«Целых два часа? Обидно. Плакали мои планы спокойно поужинать. Но делить добычу все равно приходи».

«Это событие относится к числу не просто вероятных, а совершенно неизбежных», – заверил меня Шурф.

– А мне уже можно открыть глаза? – спросил Карвен.

Надо же какой дисциплинированный. Все это время, оказывается, так и сидел зажмурившись.

– Открывай, – разрешил я.

После чего сразу последовало неизбежное: «Ух ты!» – обычная реакция всякого нормального человека на вид с моей крыши. Никакие ярмарки в иных мирах этот пейзаж не затмят.

Пока он восхищался, я послал зов Кофе и сообщил благую весть: я существую. Причем делаю это настолько интенсивно, что самое время посылать зов в «Обжору». Правда, к тому моменту, как я доберусь до Управления, доставленные для меня пироги вполне могут остыть и даже зачерстветь, но холодный пирог – это все-таки далеко не так ужасно, как его полное отсутствие.

Для смертельно усталого человека, недолюбливающего Безмолвную речь, сэр Кофа Йох – лучший собеседник в Мире. Он не задает вопросов, не выпытывает подробностей, не пытается рассказать все свежие новости сразу и даже не требует немедленно бросать все на свете и мчаться в Дом у Моста, где без меня все давным-давно пропало. А просто говорит: «Отлично, что ты объявился. Сейчас всех обрадую. Как сможешь, сразу приходи».

– А заклинание очень крутое! – неожиданно сказал Карвен. – Наверное, действительно нечестно было его на меня тратить. Но я ужасно рад, что мне так повезло.

Я чуть было не спросил: «Какое заклинание?» – но вовремя спохватился. Как же, как же, древний Магистр Оймама Джумбабах и его ослепительная харымурда всевластия. Сказки мне надо сочинять, а не все вот это вот, непостижимое и неопределенное.

– У меня такое ощущение, что оно не только Шиморину ворожбу отменило, а вообще все плохое, что со мной успело случиться, – добавил Карвен. – Я даже виноватым себя больше не чувствую. Как будто боялся и делал глупости кто-то другой. Умом понимаю, что на самом деле я, но как-то в это не особо верю.

Совершенно чудовищный все-таки мальчишка. Могущественный, как целая банда ополоумевших древних колдунов, и при этом настолько доверчивый, что из дома на улицу страшно выпускать – мало ли каких глупостей там наслушается. И немедленно воплотит.