Макс Фрай - Сновидения Ехо

Помолчав, он почти беззвучно добавил:

– Хотя все равно не стоило. Ну да я и не выбирал.

Я не знал, что на это ответить. Утешитель из меня тот еще. Максимум – могу придумать, как все исправить или просто рассмешить. Но сейчас первый вариант был мне недоступен, а второй казался неуместным. Поэтому я сказал:

– Я сам долго не был уверен на свой счет, есть я на самом деле или давным-давно умер. Или, к примеру, просто лежу в Приюте Безумных, принимаю туманящие ум лекарства и вижу длинный убедительный сон. Ничего не мог с собой поделать: жил и не верил, что на самом деле живу, хоть ты тресни. Кое-как пришел к заключению, что подлинная жизнь это жизнь сознания, кроме него у нас все равно ничего нет. Собственно, я до сих пор так думаю. Но мне все-таки стало сильно полегче с тех пор, как Нумбанский Пророк заверил меня, что я настоящий. А я поверил, хотя, если рассуждать логически, он со своим экспертным мнением тоже мог оказаться моим сном.

– Даже забавно, что вы сомневаетесь. Если уж вы не живы, то непонятно, кто тогда вообще жив, – отмахнулся Клари Ваджура. И после небольшой паузы спросил:

– Нумбанский Пророк – это же Магистр Хонна? Я сам его пока не видел, но многие так говорят.

Я пожал плечами – с одной стороны, ничего не сказал, а с другой – этот жест вполне можно было расшифровать как «ну да, кто же еще». Но совесть моя при этом осталась чиста.

– А еще говорят, что Хонна хотел убить Нуфлина Мони Маха, когда вы везли его в Харумбу. Свести старые счеты. А вы не дали [155]. Что вообще-то должно бы сделать вас моим злейшим врагом. Но с некоторых пор я не хозяин своим чувствам. Не могу возненавидеть, кого должно, я это имею в виду.

– Это кто же такое говорит? – изумился я.

Совершенно искренне изумился, потому что подробностей этой истории никто, кроме нас с Джуффином, по идее, не знает. А насколько я успел изучить шефа Тайного Сыска, в излишней откровенности с чужими секретарями его заподозрить довольно непросто.

Ну еще, понятно, сами Нуфлин и Хонна в курсе этой истории. Но на их откровенность надежды даже меньше.

– Да сам Магистр Нуфлин и говорит.

– Но как?! Он же… А вы… Погодите. Я чего-то не понимаю?

– Я и сам понимаю в этой истории далеко не все, – неохотно, словно бы против собственной воли сказал Клари Ваджура. – Однако недавно, в середине весны мне приснилось, что я навестил Магистра Нуфлина Мони Маха в Харумбе. Не могу с полной уверенностью сказать, был ли это один из тех снов, которые являются частью подлинных процессов бытия, или обычный морок: я осваивал искусство сновидения сам, без учителей, полагаясь на собственное чутье и смутные воспоминания о знаниях, когда-то более-менее случайно почерпнутых из книг. Поэтому признаков, позволяющих безошибочно различать сновидения, просто не знаю. Хотелось бы считать этот крайне тяжелый для меня сон обычной игрой спящего ума, но мои ощущения говорят об обратном. Я бы дорого дал за то, чтобы он не сохранился в моей памяти. И довольно много для этого сделал, но забыл едва ли половину. Подозреваю, самое несущественное. А остальное осталось со мной навсегда.

– Тяжелый, потому что когда-то вы с Нуфлином плохо расстались? – прямо спросил я.

– Плохо это еще мягко сказано, – усмехнулся он. И с обезоруживающей откровенностью признался: – Знали бы вы, как я хотел его убить! Но вместо этого просто сбежал, понимая, что для победы у меня недостаточно силы. Я был твердо намерен решить эту проблему в ближайшее время. Но как видите, не решил. И уже никогда не решу.

Я не стал говорить, что пока человек жив, все может измениться, в любой момент. Это моя любимая присказка, я часто ее повторяю и даже сам себе более-менее верю. Но иногда оптимистам вроде меня лучше молчать.

– Однако в том сне я на Магистра Нуфлина совсем не сердился, – продолжил Клари Ваджура. – Считал, что неразумно принимать близко к сердцу ссору, один участник которой мертв, а второй почти. Оба проиграли, нечего делить. А тяжело мне было по другой причине. Невыносимо видеть одного из самых могущественных колдунов нового времени, подлинного основателя нашего Ордена и своего учителя, в Харумбе, где скрываются от смерти простые, несведущие в магии люди. То есть думают, будто скрываются, сновидца не обманешь: я ясно видел, что они мертвецы, всего лишь длящие иллюзию жизни. Способность мыслить и чувствовать у них действительно осталось, но чудесной одухотворяющей силы, которая сама суть жизни, больше нет. Возможно, это действительно лучше, чем ничего, но для настоящего мага все-таки унизительно. Мне бы радоваться, что мой враг сам себя наказал по заслугам, но ощущение, что все окончательно пошло прахом в тот момент, когда я увидел то, что осталось от великого Нуфлина Мони Маха, гораздо сильнее торжества. Я, собственно, поэтому и приложил все усилия, чтобы вернуться в Ехо хотя бы на правах свидетеля. Решил, что должен своими глазами увидеть упадок или возрождение Ордена Семилистника. Узнать правду и перестать терзаться предположениями.

– Ну и как вам правда? – спросил я.

– Не знаю, что на это ответить. С одной стороны, нелегко было обнаружить, насколько все изменилось. Не к худшему, нет, просто стало совсем иным. Сотни лет еще не прошло, а от всего, что я делал для Ордена, уже не осталось ни вещественных следов, ни связных воспоминаний, даже мою универсальную систему каталогизации архивов изменили; не сейчас, еще при Магистре Нуфлине – вот интересно, зачем? Будучи не магическим артефактом, а всего лишь рациональной идеей, она не могла никому причинить вреда. С другой стороны, я счастлив здесь настолько, насколько это вообще возможно в моем положении. А иногда даже сверх. Но представления не имею, связано это счастье с переменами в Ордене, или с новым настроением самого Сердца Мира, или всего лишь с особенностями природы моего сновидения, для которого состояние эйфории обычный побочный эффект.

– Правда, что ли? – изумился я. – Среди моих знакомых есть очень опытные сновидцы, но о таком приятном побочном эффекте вроде никто не упоминал.

– Я только предполагаю. Поскольку, как уже говорил, совсем не знаю теории.

– Глядя на вас, поневоле начнешь думать, что избыток знаний только мешает. Вон как вы лихо без всяких теорий!

– Вы все-таки учитывайте, что все мои достижения от безысходности. Если уж принял решение не умирать, сколько получится, значит, надо было найти способ жить. А жизнь это развитие, почти немыслимое без людей и событий, направляющих его ход. Я, как вы могли заметить, верю в силу и необходимость внешних опор.

– Вы невероятно круты, – искренне сказал я.

– Наверное, со стороны это так выглядит, – согласился Клари Ваджура. – С моей же точки зрения, я просто стараюсь сохранить остатки достоинства: не сдаюсь, потерпев несколько сокрушительных поражений, одно за другим. Вам это, я уверен, должно быть понятно. Упрямства вам не занимать. Вы же поэтому не отдали Магистра Нуфлина Хонне? До него самого вам дела не было, вы не его ученик и вообще не причастны к Ордену. Но, готов спорить, решили, что ради удовольствия повернуть все по-своему можно и жизнью рискнуть.