Кира Измайлова - Футарк. Третий атт

— Не я это, не я! — завывал он на одной ноте, запрокинув голову. — Это всё она виновата, она-а-а!..

— Том, что это с тобой? — спросил лорд Блумберри, остановившись перед ним. — Никак, перебрал?

— Не пью я, ваша милость! — отозвался тот и пару раз стукнулся затылком о стену сарая, к которой его прислонили. — Всё она заставила, слово даю…

— Кто она и что она сделала? — поинтересовался Пинкерсон, нацелившись длинным носом на несостоявшегося утопленника.

— Мать моя, — хлюпнул тот носом, — а я послушал, болван, теперь век не отмолить…

— А конкретнее? Что вы сделали? — включился Таусенд.

Я отошел в сторону: не хотелось смотреть, как Том, давясь соплями, выкладывает, что натворил. Слышно было и так.

Да, это он подлил в крепкое пойло снотворного, которую принимает его матушка. Она сама ее и готовит из опийной настойки, каких-то травок и аптечных порошков — быка уложить можно! Бессонница у нее на старости лет разыгралась, вот и приходится изобретательствовать…

Это он пришел к Марти и Дэйву, сторожам, якобы принес гостинчик, чтобы им не скучно было коротать ночь. И посидел с ними, как же без того: одну бутылку, ту, что без снотворного, они втроем усидели, вторую он им оставил, а сам якобы отправился домой. На самом же деле — укрылся под трибунами, дождался, пока сторожа заснут, затушил костер, забрал бутылку, потом облил ящики и трибуны керосином (канистру он спрятал неподалеку, просто положил наземь — если не приглядываться, в темноте не увидишь) и поджег.

А зачем… Матушка заставила, уверял Том. Это она, едва узнав о фестивале и воздушных шарах, ночей не спала даже с виски и своим зельем, все твердила о происках нечистого, об искушении. И о том, что негоже людям замахиваться на божеское — по небу летать! Это, мол, всё дьявольский промысел, и все, кто приобщился к этим богопротивным забавам, сгорят в геенне огненной…

Много чего она говорила, пока в голове Тома — а он был не слишком-то смышлен, как подтвердили собравшиеся работники — не утвердилась мысль о том, что надо бы помешать проискам Сатаны! Как это сделать, мать ему и посоветовала, он и подлил ее настоечку приятелям… только не учел, что старуха-то давно привыкла запивать свое адское зелье виски, а для человека неподготовленного это может оказаться ядом. И, в общем-то, план удался, если не считать одного: Том думал, что парни просто заснут, а если им влетит… ну так не повесит же их лорд! Но Марти все-таки умер, а что сталось с Дэйвом, еще не ясно… Вот тут Том и понял, что натворил.

— Ты что ж, дурень, не подумал, что они на тебя укажут, когда проснутся? — пораженно спросил лорд, но внятного ответа не добился. — Нет, джентльмены, он не вовсе идиот, но близко к тому!

— Тем не менее, ему придется проехать с нами в участок, — хищно произнес Пинкерсон. — На умалишенного он не похож, значит, должен ответить по всей строгости закона и за поджог, и за непредумышленное убийство. Верно я говорю, сэр?

— Да, — кивнул Таусенд. — Однако… А как быть с его матерью?

— Я слыхал о ней, это полоумная старуха, — ответил лорд, нахмурясь. — Том ее единственный сын. Нет, не так — единственный из детей, кто остался с ней жить, остальные давно сбежали кто куда. Вот она вполне тянет на умалишенную с этой своей геенной огненной!

— Чрезмерная религиозность, — вздохнул Таусенд. — Плюс старость, выпивка и эти ее настойки… похоже, у нее в самом деле непорядок с головой. За подстрекательство ее вряд ли удастся осудить, а вот определить в дом призрения, пожалуй, получится. Мы займемся этим, с вашего позволения.

— Конечно, — кивнул лорд Блумберри, — я прикажу запрячь вам экипаж. Кин? Вы поедете с ними?

— Нет, пожалуй, воздержусь, — покачал я головой. — Надеюсь, вы одолжите пролетку?

— Разумеется, — вздохнул он. — Так, надо еще послать кого-нибудь за моим экипажем…

— Милорд, скажите, а вы были уверены, что преступник где-то поблизости? — спросил вдруг Ламберт. — Что, если этот Том не услышал бы Джека? Или сумел бы сдержаться и не привлечь внимания? Что тогда?

— Ну, тогда пришлось бы придумать что-то еще, — ответил лорд. — Но мы уже догадались, что преступник не больно-то умен, поэтому он вполне мог выдать себя. Я решил попробовать и, как видите, угадал!

— Но почему вы решили, что он именно из ваших работников?

— Да просто потому, что постороннего тут за милю видно. И потому, что он явно был знакомым Марти с Дэйвом. Ну а если бы Том просто подался в бега с перепугу, это все равно бы стало известно. Вряд ли ему удалось бы далеко уйти.

— Понятно, спасибо, милорд, — кивнул Ламберт, строча в блокноте. — Вы не будете возражать, если я опишу этот случай для газеты? Разумеется, текст будет согласован с вами!

— Конечно, — ответил лорд. — Кин, на что вы уставились?

— На собаку, — указал я на Пегаша. — Он остался без хозяина, а я, знаете, как раз думал, не завести ли пса, вот и…

— Нет, Кин, не стоит, право, — понял он мою мысль. — Эта псина не годится для лежания возле камина. Она привыкла целыми днями бегать за хозяином, жить на воле… А если вы опасаетесь, что Пегаш пропадет, так нет же: он пойдет домой. Ну или здесь останется, не объест уж меня!

— Ясно, — кивнул я. — Вы правы. Жаль Марти… кто-нибудь позаботится о его вдове?

— Конечно, уж найдется, кому, — вздохнул лорд Блумберри. — Не оставим. Вот и ваш экипаж, Кин. Благодарю, что составили компанию!

— От меня не было никакого проку, — покачал я головой.

— Это вам так кажется, — загадочно ответил он. — Ну! Извините, что не приглашаю к ужину, дел еще много… С одной компенсацией сколько возни — с Тома ничего не возьмешь. Ну да ладно, разберусь… До встречи!

— До встречи, милорд.

— На будущий год фестиваль снова состоится, — пообещал он, — или я буду не я, так и запомните, Кин!

Улыбнувшись, я сел в пролетку и попросил отвезти меня к тетушке Мейбл — давно ее не видел, это во-первых, во-вторых, она обидится, если не узнает эту историю из первых уст. Ну и ее благотворительный комитет пригодится…

Я обернулся — Тома грузили на подводу, полицейские и репортер рассаживались в еще одной пролетке. Присмотревшись к Ламберту обоими глазами, я ухмыльнулся: воистину, прогресс неостановим…

И это прекрасно, черт побери!

Наступила зима, близились рождественские праздники, и Блумтаун выглядел сказочным городком с открытки — укрытые снегом крыши, дымящие трубы, освещенные окна… На улицах пахло где свежей сдобой, где кофе, где жареной рыбой, а то и запеченным окороком, хотя до Рождества еще оставалось полторы недели. Должно быть, кто-то уже не мог терпеть… Да я и сам не отказался бы от хорошего ломтя мяса с гарниром, в особенности после прогулки: после теплого лета и осени зима, как и предсказывали старики, выдалась на удивление снежной и холодной. После прогулки на свежем воздухе (я сдержал данное себе обещание и, пускай без собаки, но совершал моцион, невзирая на погодные катаклизмы) особенно хотелось подкрепиться, и я предвкушал обед — Мэри наверняка приготовила что-нибудь вкусное.