Александр Конторович - Хищник

Посмотрев на мои придумки, полицейский хмыкает.

– И ты говоришь, что был системным администратором?

– Ну да.

– Хотел бы я посмотреть, какие-такие системы ты налаживал.

Мои ли приготовления или обычное везение были тому причиной, но выспались мы нормально. Никто не вломился в наше убежище и суматошной пальбой не прервал наш сон.

– Куда они ушли?

– Не знаю, брат Федор. Мы перекрыли все пути отхода, они там не появились. Наши братья до сих пор стоят на улицах, но там нет никого постороннего. Мы прочесали весь район – никого.

– И ты так спокойно мне это говоришь? Что сказал программист?

– Он страшно напуган. Его слова трудно понять.

– И все же?

– Он говорит про какого-то Хищника. Того, кто приходит ночью. И убивает в темноте.

– Он бредит?

– Не похоже. Возможно, он что-то спутал? Или это какие-то отголоски его прошлой жизни. Его преследуют видения. Все же он слишком долго сидел на препаратах.

– Мне нет дела до его видений и душевного спокойствия. Оставьте его, для нас он теперь бесполезен. Как могло так выйти, что кто-то вошел в наш тоннель, убил брата Михаила, его охранника и забрал все то, что было у них в комнате? Как они смогли пройти дальше, убить еще одного нашего товарища и забрать двух пленников? Почему никто их не видел? Где была охрана у входа?

– Происходила смена караула, несколько минут на посту никого не было.

– И этого времени неизвестным хватило, чтобы сделать все то, о чем я сказал? Они летели по воздуху? Нет? Человек не может двигаться с такой скоростью!

– Мы обыскиваем все дома поблизости.

– Что толку? Их уже нет. Неужели ты не понимаешь: такие совпадения не бывают случайными! Кто-то приходит к программисту, дает себя задержать, его отводят в тоннель. А те, кто идут следом за ним, ухитряются, оставшись незамеченными, проследить всю группу до самого входа. Дождавшись смены охраны, проникают внутрь, творят там свое черное дело, выходят назад и забирают аппаратуру у программиста. Потом убивают еще троих братьев и бесследно исчезают. Сколько нужно людей для этого? И что это должны быть за люди?

– У меня нет ответа, брат Федор.

– И это очень плохо. Под угрозой наше общее дело. Никто не может знать, когда вновь вспыхнет синий огонь!

Присев у угла дома, Иван внимательно осматривает улицу. Оставив позади здание детского садика, мы прошли уже порядка полутора километров. Можно было бы и короче, но мы здраво решили избегать открытых пространств и потому передвигались исключительно от укрытия к укрытию. Так и вышло, что вместо сорока минут мы добирались почти четыре часа. И вот теперь сидим около угла какого-то склада. Мой спутник рассматривает здание Тарковского управления ГИБДД.

– Черт его знает. Вроде тихо все.

– Так в чем тогда дело? Надо идти.

– В тишине-то вся загвоздка. Там, по моим прикидкам, должно быть человек тридцать-сорок. И машин несколько штук. И чего ради они все так тихо сидят? Нелогично, – гибддшник покачивает головой.

Не спорю. Уж кто-кто, а он знает своих сослуживцев. Но что тогда делать?

После перевязки полицейский пошел несколько побыстрее. Видимо, нога уже не так сильно давала о себе знать. Но вот пересечь рывком открытое пространство и добежать до здания – задача точно не для него. Поэтому он вопросительно посматривает в мою сторону. Строго говоря, мы могли бы распрощаться прямо здесь. Его просьбу проводить до нужного места я выполнил. Какого-либо интереса общаться с его товарищами у меня нет. Я слишком хорошо представляю, чем такое общение может закончиться. Меня разоружат – это яснее ясного. Вояка из меня несерьезный, и рассматривать мою кандидатуру в этом качестве никто не станет. Самое большее, на что я могу рассчитывать, – приставят меня выполнять какую-нибудь нудную хозяйственную работу. Простите, а чем это отличается от рабства у тех же бандитов? Да, бить, скорее всего, не станут, что тоже не факт. Немедленная смерть точно грозить не будет. Скорее всего, даже кормить будут. Но явно не в первую очередь. Прикидываю варианты и все больше убеждаюсь в том, что вновь становиться в стойло совершенно не хочу. Но, с другой стороны, бросить здесь моего спутника не могу.

– Ладно, попробую я до этого домика добежать. Но тут уж и ты смотри! Я ведь на ходу точно стрелять не могу.

Откровенно говоря, и не на ходу я не могу похвастаться особой меткостью. Да и вообще из любого положения. Именно по этой причине и таскаю дробовик. Здесь не страшно взять на несколько сантиметров в сторону. Дробь идет широким снопом и неминуемо зацепит противника хотя бы краешком. Но зачем говорить об этом всем подряд? До сей поры у моего спутника могло сложиться впечатление обо мне как об опытном, но не зазнаистом стрелке. Вот пусть оно таким и остается.

Снимаю и ставлю у стены свой родной, набитый до треска рюкзачок и кладу рядом практически пустой трофейный мешок. Автомат, доставшийся мне при дележке трофеев, ставлю рядом с Иваном. Патронов тут всего один магазин, стрелок из меня тот еще, а он с ним управится лучше. Проверяю в кармане пистолет, снимаю с предохранителя дробовик и подхожу к двери.

Как там учил мой спутник? Бежим от укрытия к укрытию, внимательно смотрим по сторонам и всегда имеем в виду возможную смену направления движения. Соответственно, приглядываем себе ухоронку и на этот случай.

Быстрый взгляд в сторону Ивана – тот кивает головой: готов!

Земля ощутимо толкает меня в подошвы ботинок, бегу как очумелый, прижимая к груди дробовик. При этом, как заяц, скачу из стороны в сторону, стараясь не двигаться по прямой. Наверное, со стороны я выгляжу совершеннейшим дураком. Ну и что? Дурак – но живой! Оно того стоит.

Первое укрытие – лежащая на боку катушка с кабелем. Насколько я понял из пояснений моего товарища, пробить такую хреновину пулей – задача невыполнимая даже в теории. За эту катушку я и ныкаюсь. Плюхаюсь на живот, проехав в таком положении сантиметров тридцать. И закатываюсь точно под прикрытие намотанного в несколько слоев кабеля.

Тишина. Никто не орет дурниной и не стреляет в мою сторону. Не увидели? Или некому кричать?

Отдышавшись, прикидываю направление следующего рывка. В десяти метрах от катушки начинается траншея, которую выкопали, наверное, как раз под этот самый кабель. Вот в нее-то и хочу запрыгнуть. Раз, два, три – пошел!

Снова сумасшедший бег, заканчивающийся не менее сумасшедшим прыжком. Почему? Да потому, что на дне траншеи в хаотическом порядке набросана всякая арматура, которую с другой позиции не видать. Аккурат между двумя кучками этих железяк и приземлился. Не сказать, что без потерь: какая-то арматурина пребольно треснула меня по плечу. Еще одна оставила царапину на щеке. Не сильно приятное удовольствие. Ладно, хоть задницей ни на что не сел. Ни к селу ни к городу вспомнился мужик, насаженный на прутья забора. Меня аж передернуло от таких воспоминаний!