Галина Штолле - Фестиваль огней (СИ)

— Анним! Включите телевизор! Немедленно! — раздался панический голос Гиза.

Рука потянулась к пульту, переключая картинку со спутника на местные телеканалы.

«Прямое включение с места событий. Мы просим увести от экрана детей, женщин и впечатлительных людей». Забрызганная кровью комната, внутренности на стенах и на полу. Кровавое месиво, в котором невозможно узнать трупы… Он прилип к экрану. Кьонг понял, что его воротит. «Сегодня было совершенно зверское убийство одного из членов Консулата — Нгуена Ти Раваи, ночного бинарца, найдённого следователями двадцать минут назад в одной из непримечательных гостиниц вместе со своим молодым любовником». Кьонг стоял как оплёванный. «На месте преступления уже начали работу органы правопорядка, которые пока отказываются давать какие-либо комментарии».

Было такое чувство, словно он стоит на огромной площади, а отовсюду раздаётся ругань в его адрес. Публичное унижение он ощущал кожей. Это ощущение густой липкой мерзости, которая бросала в жар, и из которой хотелось выбраться. «Очень хотелось бы знать, где была хвалёная бинарская разведка и почему она проворонила столь громкое политическое убийство».

В сердцах он саданул по вазе и она полетела на пол, разбившись осколками его терпения.

— Шеф, вы как? — услышал он голос Ламара, лидера «Дневной луны», который всё это время висел на проводе.

— Чуть что, сразу мы, разведчики за всё в ответе, — тяжело дыша и впиваясь пальцами в столешницу, ответил Кьонг. — Твою дивизию! — и немного отдыхавшись. — Вы-то как узнали?

— Верго поймал радио.

— Возможны изменения в планах, — обретая прежнюю невозмутимую интонацию, произнёс Прати-младший. — Я свяжусь с вами минут через двадцать-час.

Кофе. Он жаждал кофе. Но сначала надо найти отца, главу бинарской разведки. Преодолев разделяющий их коридор, он вбежал без стука.

— Отец, — и поправляясь, — хедоним, вы видели это?

— Весь Бинар это видит, — не сводя глаз с экрана, ответил глава бинарской разведки. — Полагаю, операция «Колпак» провалилась?

— Да, это была ловушка. Бойцов хотели взорвать, но просчитались, — несколько секунд раздумий и… — Получается, все эти недели нас водили за нос, чтобы отвлечь внимание вот от этого? — он указал рукой в экран.

— Отлично продумано, ты не находишь? — с иронией посмотрел на него Прати-старший.

— Хедоним, — Кьонг виновато склонил голову, — последние месяцы я работал с внутренней политикой и готов принять всю ответственность на себя.

— Успокойся, Кьонг. Ни одного решения ты не принял, не посоветовавшись со мной. Провал — наша общая ошибка и мы должны достойно принять поражение. В конце концов, быть лидером значит не только принимать успех.

— А ещё это значит встать и надавать наглецам по физиономии, раз они чересчур распоясались, — пылая гневом, заметил Прати-младший. — Это же издевательство! Над нами, в первую очередь!

Ответом было спокойное:

— Я знаю. Там уже работает наша группа. Агенты допрашивают телохранителя и свидетелей. Где-то часа через два у нас будет полная информация о его передвижениях на сегодня. К концу дня я рассчитываю на полную картину и предварительные версии. Видишь ли, Кьонг, это был наш человек, продвигавший линию бинарской разведки в Консулате.

— И не чуждавщийся мужеложства?

— Как ни странно, он абсолютно чист. Похоже, кое-кто хотел вызвать огромный общественный резонанс, чтобы преступление выглядело оскорблением в глазах общественности…

— И ему это удалось, — закончил за отца Кьонг. — Что делать с «Дневной луной»?

— Лидера отправь на место преступления. Пусть составит свою картину. Остальных зови сюда.

— Отец, как вы можете так спокойно обо всём рассуждать? — поразился его выдержке Кьонг.

— Со временем ты тоже научишься. Пока советую сварить себе кофе и включить музыку. Я позову тебя, когда первые результаты будут известны.

— Слушаюсь, хедоним, — почтительно поклонился Кьонг и вышел из кабинета.

Отдав распоряжение «Дневной луне» он, наконец, добрался до кофе. Жажда терпкого напитка стала нестерпимой, и он с наслаждением принялся готовить его, погружаясь в ароматы и мысли. С кофе он познакомился на съестном экзамене, целью которого было проверить возможность разведчиков съесть незнакомое, не поморщившись. В столовой Академии стояли пронумерованные блюда. И курсанты вытягивали цифру на столе экзаменатора. Ему тогда досталось пирожное и кофе. Пирожное он не оценил, а в кофе влюбился мгновенно. После этого на Бинаре появилась его небольшая личная плантация кофейных бобов. Благо, в тропиках можно было снять несколько урожаев в год. Но Кьонг не терял надежды ввести кофе повсеместно. К сожалению, пока это не представлялось возможным.

Турка, огонь и терпкий запах отборных кофейных зерён, немного гвоздики и молотого мускатного ореха… Кьонг вдохнул пряный аромат, понимая, что может, наконец, расслабиться. Взяв чашку ароматного кофе, он сел в кресло и включил музыку. Она помогала ему сосредочиться, заглянув внутрь себя. И Кьонг невольно вновь вернулся к учениям…

Как известно, самым деморализующим для войск противника явлется потеря командира. Именно этот сюрприз и ждал академию Кьонга, едва они добрались до места. Несколько человек из команды противника блестяще справились с задачей, выкрав Бриара и обезглавив их. Вот только это был из вариантов развития событий, предусмотренных Кьонгом. И он принял командование на себя. Осознание отвественности было шокирующим. Нет, он знал, кем является и что возможно всё. Теоретически. Но практику пробовал на вкус впервые. В его подчинении был весь поток третьего курса, состоящий из ночного и дневного отделений. Над ним давлела отвественность за прошлый проигрыш Академии и проиграть он не должен был. И он уже хотел действовать по заранее оговоренному с Бриаром плану, как внезапно до него дошло, что сейчас вся власть в его руках, и он вправе принимать любое решение, необязательно обговоренное со старостой. Пьянящая мысль: «я сам решаю и сам отвечаю за свои решения» докатилась до него на пятой минуте продумывания плана, сметая прочь прошлые варианты стратегии. Он хитро улыбнулся. Они хотят неожиданностей? Они их получат! Выйдя из палатки, он отыскал своих друзей, в шутку прозванных головорезами всея Академии, и поручил им задание.

Позже, во время подведения итогов по совместным учениям всех Академий, эта игра была признана одной из самых ярких и гениальных за всю историю. Это была ничья. Та самая редкая ничья, когда не совсем понятно, где находится проигрыш и и что есть выигрыш, и как их определить.

После Академии он был определён в морской патруль, где проработав три года, вернулся к отцу на острова. После этого все сведения о Кьонге как о студенте и агенте, были изъяты или уничтожены. Работа у отца больше напоминала секретарскую. Докладывать об успешных операциях, выделять из потока информации действительно важные сведения. В первые годы он учился фильтровать информацию и соотносить происходящее в действительности и остающееся в тени. Ему предстояло выучить все историю противостояния с кликой и изучить биографию прошлых руководителей разведки. Часто отец зачитывал ему задачу из прошлого и в течение дня Кьонг обязан был найти решение. Потом это сверялось с действиями глав бинарской разведки и оценилось по шкале эффективности. Кьонг в полной мере почувствовал на себе всю прелесть кризисного управления. Такой широкий курс предмета, как у его отца, он нигде бы больше пройти не смог…