Наталья Неткачева - Охота на блондинок

— Здесь сеть не ловит — место такое. Попробуйте через пару километров.

— Далеко до посёлка?

— Минут через двадцать будем на месте. Значит, Злата, вы экстрасенс?

— Можно и так сказать.

— В том, что вы рассказали, есть смысл и всё же — Галина?! Мне сложно в такое поверить.

— Мне тоже, надеюсь, я ошиблась.

Коттедж встретил нас темнотой и безмолвием. Богдан нажал уже знакомую мне кнопку на неприметном брелке с ключами, и ворота бесшумно распахнулись. Дверь дома была заперта. Мужчина открыл её своим ключом, пропустил меня вперёд и включил свет.

— Проходите в гостиную, а я пока осмотрюсь, — велел он, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Чтобы немного успокоиться, я прошлась по комнате и остановилась напротив огромного зеркала. Тут же на полочке обнаружилось несколько визиток центра «Идеал». А вот и телевизор — на противоположной стене. Я легко представила как Галина, услышав рецепт, принялась записывать его на первом, попавшемся под руку клочке бумаги.

Богдан вернулся через десять минут. Он улыбался.

— Всё в порядке, я дозвонился маме. Ей стало немного хуже, и Галина отвезла её в больницу. Но сейчас уже всё нормально.

Неужели?

— Это замечательно, но…

— У вас остались сомнения?

— Да. Мне хотелось бы удостовериться, что всё действительно в порядке.

— Каким образом? — он не иронизировал и, похоже, действительно был готов сотрудничать.

— Мне нужно что-нибудь, содержащее частичку Галины, например, волосы. Я смогу просмотреть её воспоминания.

— Вы действительно это можете? — в глазах Богдана горел неподдельный интерес. — Я поищу что-нибудь подходящее в её комнате.

Он скрылся в одном из коридоров-лабиринтов, ведущих в неизвестном направлении, и вскоре вернулся с расчёской. На зубчиках осталось несколько пепельных волосков. Богдан наблюдал за моими манипуляциями с прежним интересом. Я решила обойтись установкой наблюдателя — входить в транс в присутствии малознакомого человека не рискнула.

— Всё нормально, это не она, — устало подытожила я через несколько минут.

Богдан вздохнул с облегчением.

— Я так и думал! И что, вы вот так любого человека проверить можете?

— В принципе да.

В глазах мужчины мелькнуло что-то странное. Наверное, тоже дискомфорт испытывает. Боится, что все его тайны одним прикосновением выведаю? Обычная реакция людей на мои способности.

— Тогда, если позволите…, - парень сорвался с дивана и метнулся куда-то на верх, а через пару минут вернулся с ещё одним волосом. — Вот, проверьте, если не сложно.

— Чей это?

— Мамин. Нет, не подумайте, я её ни в чём не подозреваю, просто беспокоюсь. Она в последнее время стала очень нервной и ведёт себя странно, словно чего-то боится, а мне не признаётся.

Долго уговаривать меня не пришлось — самой не терпелось выведать тайны Жаклин, ведь в моём списке подозреваемых она шла сразу после Галины. Ради такого дела, пожалуй, можно пренебречь техникой безопасности и задействовать полный транс, чтобы не упустить детали. Я объяснила Богдану, что от него требуется, и погрузилась в транс…

Очнулась я от болевых ощущений в щиколотках и кистях рук. Перед глазами всё ещё стояли ужасные кровавые картины скальпированных и выпотрошенных блондинок, а душу разъедала отрава чужого отчаяния. Богдан сидел рядом, держал мои ладони в своих и изучал моё лицо внимательным грустным взглядом.

— Это не волос Жаклин! Это… были вы! — с ужасом выдохнула я и перевела взгляд на широкую серую изоленту, опоясывавшую мои запястья.

Ноги тоже были связаны. Вот глупая, сама с этим трансом подставилась!

— Мне очень жаль, Злата. Вы мне нравитесь, но я не могу теперь просто вас отпустить, — с искренним раскаянием в голосе произнёс мужчина. — Не стоило играть в детектива. Не женское это дело.

— Но как же так?! Ведь вы — мужчина, не понимаю! — я действительно не понимала, поскольку в трансе очень ясно чувствовала именно женскую энергетику. — Всех этих женщин убили вы и даже Оксану?!

Он горько усмехнулся.

— Не поверите, но Оксана единственная во всей этой истории, кого мне искренне жаль. Она открыла мне глаза на истинное положение вещей, но, к сожалению, перестаралась с шантажом.

— Как… она ведь собиралась шантажировать Жаклин, при чём тут вы?!

Он, наконец, отпустил мои руки и пересел в кресло напротив.

— Жаклин не было, а меня её секрет касался самым непосредственным образом. Вот она и предложила мне его выкупить.

— Значит, на снимках были вы?

— Да. Сейчас покажу. Оригиналы я уничтожил, но перед этим переснял для потомков.

Богдан улыбнулся ещё горше и, покопавшись в дорогом айфоне, показал мне фотографию новорожденного ребёнка — на первый взгляд самого обычного мальчика. Он внимательно наблюдал за выражением моего лица.

— Ничего не замечаете?

— Нет, — я покосилась на связанные руки, мне сейчас как бы не до просмотра фотосессий.

— А так? — он щёлкнул по экрану, увеличив некоторые детали изображения, и я невольно ахнула:

— О! Это же… так вот в чём дело!

— Да. Вот таким я родился — ребёнок-гермафродит с признаками обоих полов. Такое «счастье» выпадает одному малышу из двадцати пяти тысяч новорожденных. Представляете, как мне повезло! Впрочем, гермафродит может стать относительно полноценным мужчиной или женщиной, главное, не ошибиться с выбором пола. Обычно выбор делают врачи, по физиологическим признакам — смотрят, какие органы наиболее развиты. В некоторых цивилизованных странах ребёнку дают подрасти, а потом он выбирает сам. В моём случае выбор сделала мама, основываясь на своём знаменитом жизненном кредо — «В моём доме можёт быть только одна блондинка!» Дочь-соперница ей была ни к чему, Жаклин выбрала мальчика, призванного оттенять её красоту.

Она с самого детства лепила из меня идеального сына — таскала по секциям, кастингам, музыкальным школам. Заставляла глотать гормональные препараты, ссылаясь на слабое здоровье и нехватку мужских гормонов. Я повиновался, потому что был уверен, что всё так и должно быть — ведь мама плохого не посоветует! А когда понял, что мне нравятся не девушки, а парни решил, что я какой-то моральный урод. С удвоенным усердием стал посещать спортзал, безропотно глотал таблетки, мечтая только об одном — стать настоящим мужчиной, чтобы маме не пришлось за меня краснеть! Я и представить себе тогда не мог, что всё могло быть иначе. А впрочем, не могло: лет в 5–6 мне сделали полостную операцию, удалив «лишние» органы и пути назад уже не было.

Богдан поднял рубашку, я увидела тонкий шрам, пересекающий низ его живота.

— Мама всю жизнь кормила меня сказками об острой кишечной непроходимости, и я верил, пока не появилась Оксана с фотографиями…