Екатерина Верхова - Две стороны. Грань правосудия (СИ)

— Кира! — окликнул меня Парк. Замерла, зачем-то вжав голову в плечи. — Я провожу.

Парк почти молниеносно оказался рядом, подхватив меня под руку. Ну все — слухов в отделе не оберешься. Наверняка кто-нибудь из присутствующих общается с нашими.

Мы вышли на свежий воздух. Вокруг была куча народа — они заполнили весь относительно сухой пятачок возле таверны. По периметру расположились стражники, которым предстояло опрашивать гуляк.

— Их всех хозяин таверны сдал, — шепнул Парк, помогая мне обойти грязевые лужи.

— Собрал ставки и вызвал нас, якобы такой сознательный. И сейчас уже никто не разберет, сколько там на самом деле ставок было. Да и ребят наших ты видела, что-то да точно перепадет.

— А ты? — нахмурившись, поинтересовалась я. Скажи Парк сейчас, что участвует в раздаче на лапу — ушла бы тут же. Ну как ушла — скорее уковыляла…

— А я? — переспросил он, но после, хмыкнув, добавил, — а я тебя провожаю.

Парк кивнул одному из стражей, перерождающему выход на дорогу, он отступил в сторону и выпустил нас.

— А что же теперь с хозяином таверны будет, если кто узнает? — внезапно спросила я.

— Ну, скорее всего ничего, так как никто не узнает. Скорее всего и присутствующих всех помурыжат, запишут данные, да и отпустят, — ответил Парк. — Меня больше другое интересует, тебя то сюда как занесло? Не самое достойное место для девушки. Только не надо говорить про то, что ты по работе сюда заглянула…

В тоне Парка явно прослеживались осуждающие нотки, что вызывало целую волну недовольства, которую я пыталась утихомирить.

— Если честно, — взяв себя в руки, ответила я, — мне просто захотелось провести вечер как нормальный человек.

— А нормальные люди напиваются в баре по вечерам?

— Нет, обычно сидят в уютном кресле и вышивают крестиком. А потом идут и устраивают расчлененку, — огрызнулась я, припоминая относительно недавнее дело.

В прошлом месяце в Ландивичево орудовал маньяк, забирающий жизнь у молоденьких блондинок. Как правило, девиц, торгующих по району телом. Однако попадались и те, которые просто выглядели как куртизанки местного разлива, разодетые в короткие юбчонки и усыпанные мерцающими стразами топы. Преступник, разумеется, не спрашивал о сфере занятости девушек перед тем, как пустить кровь из яремной вены. И каково же было наше с Бираном удивление, когда после обыска его жилища мы выявили главные слабости убийцы — вышивка и коллекционирование мягких плюшевых мишек. А иногда вышивка на этих игрушках. С виду скромный и спокойный мужчина преклонного возраста, сидящий напротив при допросе, чуть дрожащим голосом рассказывал о своей великой очистительной миссии: «Блондинки, они ж от лукавого! А те, что торгуют сиськами вообще дладжово отродье, недостойное дышать этим благословенным воздухом!». Незадолго до старика, в нашем кабинете побывала парочка бездомных, потому после фразы про «благословенный воздух» мы с Бираном синхронно поморщились. Мужика, по-хорошему, следовало отправить в дурку, но увы — такие не меняются. Все эти патетичные фразы про великое очищение мира маньяки произносят с гордостью. Задай им вопрос: «Раскаиваетесь?», то, нисколечко не смутившись, смело ответят: «Нет! Ведь это во благо». Их не исправят ни каменоломни, ни исправительные работы, ни плаха. Даже оказавшись в дладжском котле, они все равно будут ратовать за высшую миссию. Но в реальном мире для них приемлемей каменоломня с суровыми стражниками, чем Лекарский дом для заблудших душ с добродушными сестричками и многочасовыми беседами по душам с себеподобными.

— Ты злишься? — после небольшой заминки поинтересовался Ларк.

Мы шли по узким улочкам. Ларк, как истинный джентльмен, подставил локоток, а я не преминула воспользоваться. Мысли разбегались по разным ответвлениям извилин, а небо водило хоровод с землей. Тошнотный монстр, к счастью, успокоился. Если бы я еще и опустошать желудок при стражнике начала — то завтра вообще бы со стыда померла. А так — ну перебрала немного, с кем не бывает? Со всеми же?

— Нет, не злюсь, — выдохнула я. — Просто день какой-то… ну… ты понял.

— Это точно, — кивнул стражник. — Но в этом и вся наша жизнь. К сожалению. Разгребать дерьмо за муда… кхе, ну ты поняла.

Парк, кажется, смутился. Со стороны выглядело забавно — смутиться перед следователем из-за бранного слова. Хотя, бывает, попадаются такие кадры, что можно брать листочек и записывать — столь витиевато поминать мать, а после перечислять сколько раз и в каких позах ее поимел сам дладж.

— Кир, может, сходим куда-нибудь? — вдруг выпалил мужчина.

— Эээ, ну мы сейчас вроде идем, — ответила я. Нет, я не дура. Я прекрасно понимала, о чем говорит приятель, но была к этому категорически не готова. К тому же, на отношения на работе у меня было наложено жесткое табу.

— Я не про сейчас, — буркнул он, — а в целом. Потом. Как-нибудь.

— Потом как-нибудь сходим, — пространно ответила я. Надеюсь, прозвучало не слишком обнадеживающе, но и обижать Парка не хотелось. Вроде хороший мужик — заботливый, порядочный и неглупый. Работа, опять же, серьезная. Но… не тянет. Да и представляю я, во что это выльется: в бесконечные просьбы бросить службу, осуждения, когда я в этом откажу и ссоры, основанные на взаимном неудовольствии друг другом. Да и сам Парк во мне разглядел девушку лишь по той причине, что на безрыбье и рак — рыба. Когда ты денно и нощно прозябаешь на работе, обращаешь внимание лишь на тех дам, что снуют рядом и занимаются тем же делом, что и ты. Ну или почти тем же.

— Кирра! — раздалось позади. Узнаю эту сдвоенную «рр» в моем имени, Биран всегда, когда злился, начинал рычать.

Вжав голову в плечи, я выпустила локоть стражника и обернулась. Недовольный напарник стоял на перекрестке, взглядом метая в меня молнии. В его руке был зажат мой значок, отблескивающий при свете луны.

— Какого #!?& ты дергаешь меня с работы в столь злачные места, а после #!?!?& оттуда, не отправив никакой весточки?! — ледяным тоном поинтересовался Биран, широким шагом сокращая между нами расстояние. — Еще и оставляешь там такое?!

Прямо перед моим носом напарник покрутил значком. Так вот, что выпало из сумки… Ох! Если бы не Биран, то ожидал бы меня строгий выговор.

— Биранчик, миленький, не сердись! — залепетала я, пытаясь дотянуться до значка. Друг, как назло, специально занес его над головой, чтобы я не смогла добраться.

— Ооо, так ты еще и пьяная, — протянул он, поморщившись. — Хорошо ты вечер отпуска провела. И это вместо того, чтобы выспаться хорошенько!

— Мы вместе начинали, между прочим! — запротестовала я.

— Но потом, с твоей легкой руки, мне приписали очередное лишнее ночное дежурство, а после еще и ты дернула не пойми куда. Очень весело подходить к таверне, вокруг которой толпа стражников.