Карл Александр - Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

Возможно, в вопросе его собственной свободы – его воцарении в качестве князя тьмы – не будет слишком серьезных проблем. Если сегодня он одержит победу, то ему больше не придется опасаться преследования какого-нибудь неотвязного мерзкого глашатая позитивизма. Он будет творить зверства, как ему заблагорассудится, а машина времени станет для него подобием пламени древнего Бога Войны. Сатана будет править балом. Лесли Джон Стивенсон станет вечным всадником апокалипсиса, перемещаясь в четвертом измерении и сея смерть и горе по прихоти, по мимолетной мысли, по импульсивному порыву.

Стивенсон осушил стопку и довольно вздохнул. Встав с кресла, он бесшумно вернулся в прихожую. Там он выключил свет и подождал, чтобы глаза привыкли к темноте. Постепенно формы и размеры стали приобретать четкость и объем.

Услышав шум с улицы, он усмехнулся. Несомненно, это Эми Роббинс. Он рассеянно провел пальцем по кинжалу, и дыхание его участилось.

Тихий глухой удар.

Он резко обернулся. Этот звук шел от входной двери или из другого места? Не обманул ли его слух? Нет. Только что был еще какой-то шум. Кто-то в этой проклятой квартире все-таки находился. Он полуприсел, выставив перед собой кинжал. Сердце у него колотилось, мышцы напряглись. По его телу прошла дрожь испуга. Он начал потеть. Лесли Джон напряженно застыл, стараясь уловить хоть какое-то движение, ловил слухом хоть какой-то звук. Его кожа ощущала вибрацию воздуха. Медленно – очень медленно – он продолжил поворот.

И тут его взгляд зацепился за встроенный шкаф. Он же не заглянул в этот шкаф, когда вошел в квартиру, так?

Стивенсон глубоко вздохнул и, подняв нож, начал медленно приближаться к шкафу, выпуская воздух сквозь зубы с тихим шипением. Он протянул руку к дверце.

* * *

– Я их всех убил!

После этого Эйч Джи стало не до притворства: он упал лицом на стол и заплакал от облегчения. Если Эми все еще в квартире, то отданный Митчеллом приказ вполне может спасти ей жизнь. Сейчас это было важнее всего на свете. Ибо кто он такой без нее – всего лишь трагик вне времени?

«Хватит мыслей о вечном, – приказал он себе. – Тут еще останется постскриптум». Он сделал признание. Очень скоро он окажется в тюрьме, лишится возможности видеться с Эми. Более того, он не сможет добраться до «Утопии» и сбежать из этой современности, полной противоречий и неравенства. И тем не менее он оптимистично улыбнулся. Разве он не одержал убедительную победу над предначертанным?

Тут Митчелл ушел из комнаты, чтобы спустя несколько секунд вернуться с чашкой горячего кофе. Он сел, закурил – и продолжил допрос:

– Ты их всех убил, да?

– Сколько раз мне это повторять?

– Тогда почему ты не знаешь, сколько Джейд Чан брала за сеанс?

– Деньги меня не интересуют, любезный.

– Какую машину водила Долорес Кларк?

– Э… черную.

– Какая модель?

– Автомобили меня тоже не интересуют.

– Какого цвета были сиденья?

– Красные, – предположил Уэллс, а потом хитро улыбнулся: – Когда я с ней закончил.

Митчелл нахмурился.

– Что вы пили в гостях у Марши Макги?

– Не припоминаю.

– Не припоминаешь.

Уэллс раздраженно выпрямился:

– Я уже признался, лейтенант. Чего вы, к черту, еще добиваетесь?

– Правды.

Он не успел возобновить допрос: дверь открылась. Все тот же сержант Рэй заскочил внутрь, словно спасаясь от преследования. Его грубое лицо было белым как мел, полным страха и тревоги.

– Вам звонок, сэр, – объявил он уныло.

– Спроси, что хотят передать.

– По-моему, вам следует на него ответить, сэр.

Он говорил почти шепотом и косился на Эйч Джи – наполовину сочувствующе, наполовину благоговейно.

Эйч Джи резко встал.

– Она цела? – спросил он дрожа. – Ответьте мне! С ней все в порядке?

Митчелл сделал знак стенографисту – и тот удалился за дверь. А потом ушел и сам лейтенант, тихо прикрыв дверь, не глядя Уэллсу в глаза. Ответа не последовало.

Тогда Эйч Джи понял: его возлюбленная Эми мертва.

Лейтенант Митчелл оперся на стул, глядя в окно на акации, чьи кружевные листья подсвечивали красно-синие мигалки полицейских машин, стоящих на улице. За все время расследований убийств его рвало всего один раз. Это было семнадцать лет назад, когда он увидел, что обманутый муж способен сотворить со своей супругой с помощью крупнокалиберной винтовки на близкой дистанции.

Тут все было гораздо хуже. Отрешившись от тошноты и мерзкого запаха свертывающейся крови, он погрузился в размышления. Что за человек способен на подобное?

– Лейтенант, – прошептал дежурный полисмен, – вы в порядке?

– Не задавай глупых вопросов, – буркнул он тихо.

Он заставил себя вернуться в гостиную, где его давние и надежные напарники совершали необходимые действия. Они тоже были в ужасе: на их лицах застыло потрясение. Вся комната была забрызгана и залита кровью, словно убийца использовал куски жертвы как малярные кисти. Тут не нашлось бы ни одного предмета, не запятнанного кровью, – и, наоборот, не было ни единого фрагмента тела погибшей, который не был бы испоганен и изуродован.

Фотографы закончили свою работу и повернулись к Митчеллу, ожидая распоряжений. Тот жестом отпустил их. Ассистенты закончили сбор анализов крови и быстрый, но планомерный осмотр квартиры на предмет улик. И наконец – слава богу! – помощники коронера, которые обычно заканчивали первыми, уложили в пластиковые мешки все фрагменты трупа. Для них это была зловещая работа – сатанинский поиск сокровищ. Им приходилось сверяться с анатомическим атласом, удостоверяясь, что ничего не пропущено.

Митчелл остался в квартире. Ему необходимо было запечатлеть эту сцену насилия у себя в памяти: ведь на этот раз он совершил роковую ошибку в отношении подозреваемого. Это необходимо исправить. Он вспомнил остальные жертвы: проститутку-китаянку, продавщицу и Долорес Кларк. Все те убийства были стилизованы, почти срежиссированы: их наполняло ощущение ликующего зла. Здесь же все было иначе. Убийца был раздосадован, обозлен, взбешен. Расчленение было неуправляемым. Судя по предварительным докладам, полового контакта перед убийством не было. Значит, убийца был чем-то выбит из колеи – такой вывод сделал Митчелл. Что-то пошло не так.

Он начал спускаться по лестнице. Ну и что? Может, где-то залаяла собака. Может, неожиданно заглянул кто-то из соседей. Это не меняет того факта, что сейчас он к преступнику не ближе, чем несколько дней назад. Он мрачно признал, что его теория относительно Уэллса и убийств была совершенно логичной, но абсолютно неверной. По тем же соображениям он не купился на эту чушь относительно путешествий во времени. Единственный возможный вывод – это тот, который сделал сержант Рэй. Уэллс – экстрасенс. Иначе он не мог бы заранее узнать о двух убийствах как минимум.