Софья Ролдугина - 13 кофейных историй

Это прозвучало страшно. Я хорошо помнила урок, преподнесенный мне жизнью. Тогда, после смерти леди Милдред, единственного родного человека, мир вокруг словно померк. Вечный траур - вот что тогда казалось единственно достойным выходом. Долго я жила только бабушкиными делами, чувствуя себя обязанной продолжать их, всю себя посвящала "Старому гнезду", общалась лишь с друзьями леди Милдред... Только тот случай с парикмахером-убийцей помог мне осознать ошибку.

Бабушка не хотела бы, чтоб я горевала о ней вечно, отвернувшись от остального мира.

Так и Эвани Тайлер никогда бы не пожелала Оуэну жизни затворника.

Самым сложным оказалось убедить его переехать в Бромли "на время" - якобы помочь мистеру Спенсеру с документами. Глупость несусветная - мой бессменный управляющий, несмотря на более чем почтенный возраст, справлялся с делами лучше дюжины молодых работников. Впрочем, отказаться напрямую Оуэн не мог и уклончиво пообещал "вернуться к этому вопросу после похорон". Я вздохнула с облегчением. Оставалось заручиться поддержкой самого мистера Спенсера, но уж это-то не составило бы никакой трудности.

Второй разговор был короче, но куда тяжелее. И хотелось избегать его и дальше... но Энтони Шилдс имел право посмотреть в глаза той, что убила его отца.

Комнаты для мальчика мы выделили на южной стороне, светлой. Когда я вошла, солнце едва не ослепило меня после полумрака длинных коридоров. Энтони сидел на кровати и читал - ту самую книгу о принце Гае.

И, кажется, одну и ту же страницу уже который день.

- Здравствуй, Энтони.

- Здравствуйте, леди Виржиния.

Он рефлекторно согнул ноги в коленях, словно хотел спрятаться, и дёрнулся испуганно. Доктор Брэдфорд говорил, что мальчик до сих пор не привык к тому, что снова может ходить, как нормальный человек.

- Как ты себя чувствуешь?

- Спасибо, леди, хорошо.

Его коротко обстриженные после всех событий волосы топорщились в разные стороны и золотились в солнечных лучах, теперь ещё больше, чем прежде, напоминая священный круг.

Я глядела на Энтони, он - на меня, а потом мы вдруг выпалили одновременно:

- Наверное, ты меня ненавидишь!

- Наверное, мне лучше было бы умереть тогда!

И замолчали сконфуженно. А потом Энтони отвел взгляд и произнес неожиданно серьезно и по-взрослому:

- Нет, леди. Я вам благодарен. Я... вспомнил всё. И про маму тоже. Мы ведь тогда на самом деле не просто так уехали. - Он поерзал на подушках, словно спину ему что-то жгло, и вновь посмотрел мне в глаза. - Мы уезжали от папы. Насовсем. Те люди в балахонах стали приходить слишком часто и оставаться надолго. Мама говорила, что отец... заигрался. - Энтони с трудом выдавил из себя слово, но это словно вскрыло нарыв. Дальше речь потекла плавней, легче. - Ритуалы, приметы... Он начал действительно в них верить. Я простудился как-то, а отец, вместо того, чтобы дать мне лекарство, зарезал белую птицу и накапал мне крови на подушку. Мама очень кричала, а на следующее утро мы с ней собрали кое-что в дорогу - и сбежали из дома. Она хотела, чтобы мы поехали к её двоюродной сестре, в Альбу. Тетя Анна добрая, и она жена генерала. Отец побоялся бы затевать скандал. Только у нас ничего не получилось. Был дождь, дорогу размыло, и экипаж упал с обрыва. А теперь, наверное, опять придётся ехать к ней и проситься пожить хотя бы до совершеннолетия... Но уже без мамы.

Пылинки кружились в солнечных лучах - ужасающе медленно. Наверное, какая-то пыль попала и мне в глаза, потому что я вдруг ощутила резь и моргнула.

- Мне очень жаль, Энтони.

- Вы-то здесь точно ни при чем, - улыбнулся вдруг он той прежней своей улыбкой, от которой становилось так светло на душе и грустно. - Наверное, и отец не виноват тоже. Его свели с ума книги и ритуалы. Нельзя безнаказанно смотреть на зло - оно через глаза прорастает в душу.

В комнате было тепло, но меня пробрало ознобом.

- Мудрые слова.

Энтони смущенно потупился.

- На самом деле так говорила ведьма Гырра из книжки. Леди... Не смотрите на меня так. Если и есть несчастное существо в этом доме, то это не я. Я рад, что всё закончилось наконец... Наверное, у меня тут, - он приложил руку к своей груди, - что-то устроено неправильно. Когда я сказал, что лучше бы умер раньше, то не чувствовал вины или горя. Просто тогда никто бы не погиб. Отец не испачкал бы руки в крови, а мисс Тайлер... мисс Тайлер была бы жива. Я скучаю по ней, леди, - добавил он вдруг.

- Я тоже. - На языке появился соленый привкус. - Я тоже, Энтони...

Вот тогда-то я и расплакалась наконец. Не после той жуткой ночи, когда Эвани умерла. И не потом, позже, на похоронах, когда плакали все, даже, кажется, у Эллиса глаза подозрительно блестели... А в залитой светом комнате, перед мальчиком с улыбкой солнечной и печальной.

Кажется, из всех нас он оказался самым сильным.

Похороны были... изматывающими.

Снова церковь, ладанно-полынный полумрак, тусклые огоньки свечей и блёклые витражи; снова ворохи белых и красных цветов, беззвучный плач и оглушающее молчание; снова солнце после церковной темноты - и точно новая жизнь.

Мадлен во время поминальной службы потеряла сознание, и Брэдфорд вынес бедняжку на улицу на руках. Уже после окончания церемонии, на свежем воздухе, Эллис отозвал меня тихонько в сторону и, оглядевшись подозрительно, прошептал:

- Конечно, я обычно не сую нос в чужие дела, но сейчас... Приглядывайте за своей Мадлен. Натаниэлл, бесспорно, человек хороший, но у него за плечами четыре несостоявшихся брака и несколько дюжин легковесных романов. Когда он оказывал знаки внимания вам, я был спокоен. Во-первых, вы здравомыслящая девушка, во-вторых, вы настоящая леди и попросту не способны разглядеть мужчину в человеке заведомо более низкого положения. Чего не скажешь, к сожалению, о Мадлен.

Я ахнула, прикрывая рот ладонью.

- Вы хотите сказать, что он может...

- Может, - вздохнул Эллис покаянно, словно это лично он нёс ответственность за любвеобильность доктора. - При этом будет уверен, что не совершает ничего плохого. Неплохой человек... но не без странностей, как говорится.

Солнце защекотало мне веки - мы вышли из-под деревьев на свободное пространство, - и я рассмеялась, кажется, впервые за последние три или четыре дня.

- Что ж, спасибо за предупреждение, Эллис, - без тени иронии поблагодарила я детектива.

- Пустое, - отмахнулся он, щурясь. - Давайте пройдёмся по округе и поищем вашу Мадлен и моего несносного друга. А потом у меня будет к вам разговор. Вы ведь хотели узнать, чем кончилось это дело?

- Скорее, с чего началось, - помрачнела я.

- Я готов отдать вам отчёт и даже рассказать кое-что не вошедшее в него, - пообещал Эллис.

Приблизительно подсчитав, сколько времени потребуется на завершение всех формальностей, я решительно кивнула: