Павел Багряк - Синие люди. Повесть

- Вы можете не разыгрывать простачка, а говорить со мной серьезно? - сказала вдруг Дина Динст, опуская руку в маленький карман платья.

- Могу, - неожиданно согласился Гард. - Но при одном условии.

- Я слушаю.

- Вы будете стрелять лишь после того, как нам двоим все будет ясно.

Таратура не вошел, а вбежал в номер к Честеру, стремительно заперев за собой дверь. Он был возбужден, но Фред знал, что инспектор способен удерживать в себе заряды любых калибров, не выпуская их до тех пор, пока сам не посчитает нужным. Спросить сейчас Таратуру «что случилось?» и рассчитывать на ответ было равносильно тому, чтобы надеяться на получение пива из автомата, в который не собираешься опускать десятилеммовой монеты.

- Опять купался? - сказал Честер, взглянув на мокрую голову Таратуры. - Когда шеф вернется, я расскажу ему, какой роскошный уик-энд устраивал себе его помощник.

- И не забудь добавить, - попросил Таратура, - что я не просто купался, а в обществе очаровательной островитянки.

Это было уж слишком.

- Послушай, Дон-Жуан! - вскипел Честер. - Мне так же хочется шутить, как тебе быть серьезным!

Таратура улыбнулся своей глупой, обезоруживающей улыбкой.

- Во-первых, не Дон-Жуан, а Ромео…

- Каждый Ромео начинал или заканчивал Дон-Жуаном!

- А во-вторых, что тут плохого? Быть может, Фред, ты и бывал на таких островах, как этот, а я никогда. Неужто мне нельзя лишний раз искупаться в море? Если бы ты знал, Фреди, как часто я мок под дождем, месил грязь и ползал по вонючим чердакам и подвалам! Когда мы устроили большую охоту на Кирилла Шолли, я целый час плыл в канализационной трубе с пистолетом в зубах. Ведь ты не поверишь мне, если я попытаюсь тебя убедить, что я люблю плавать в канализационных трубах?

- Кончай трепаться. Сегодня ты чрезмерно болтлив.

Честер вновь лег на кушетку, на которой валялся с самого утра и которую, судя по всему, не собирался оставлять до вечера.

- Ты беспокоишься о Гарде, - сказал Таратура. - Я тебя понимаю. Но знаешь, что в этот момент больше всего заботит шефа?

- Что?

- Правильнее сказать: кто? Мы с тобой! Он больше всего боится, что нас переловят. Тогда и ему крышка. Три трупа в море и заметка в «Прекрасном одиночестве»: «Незадачливые яхтсмены». Ты не помнишь, Фреди, на какие сутки всплывают покойники? В холодной воде, кажется, на девятые. А в теплой?

- Иди к черту! - сказал Фред.

Таратура присел к нему на кушетку и доверительно, почти шепотом сообщил:

- Она замечательная девчонка, эта Сюзи Бейл! Нет, ты согласись, у нее очаровательная мордашка! А?

- Иди к черту!

- Плавает отлично, - продолжал задумчиво Таратура. - У нее акваланг. Мы решили вечером плыть вместе. К Гарду.

- Что?! - Честер вскочил с кушетки как ужаленный. - Что ты сказал?!

- Могу повторить. - Улыбка исчезла с лица Таратуры. Он, кажется, говорил серьезно, хотя в его глазах еще сверкали искорки смеха. - Я размышлял так. К сожалению, нам неизвестно, легальна или нелегальна организация, расположенная в зоне. Если это действительно «центр» по подготовке разведчиков, то почему до сих пор не вернулся комиссар полиции Дэвид Гард с Майклом на руках и тремя билетами на самолет и не сказал нам с тобой шепотом, чтобы мы на всякий случай забыли, с кем имели дело? Стало быть, нелегальная?

- Ну?

- Что «ну»? Не знаю! Вот об этом и стоит потолковать с Гардом.

- По радио?

- К черту радио. Надо встретиться и поговорить.

- Не строй из себя идиота! За последнее время ты так вжился в этот образ, что вас невозможно разделить!

- Благодарю, - сказал Таратура. - Я давно догадываюсь, что вы, сеньор, прекрасного обо мне мнения. Однако теперь есть возможность проникнуть в зону.

- И потерять свободу? Ты же сам говорил, что мы чуть ли не единственная гарантия безопасности Гарда!

- А почему ты решил, что мы отправимся туда вместе? И кто сказал тебе, что я собираюсь расставаться со свободой? Потому-то речь и идет о черном ходе.

- Рискованно.

- За элементы риска мне дополнительно платят сто двадцать кларков в неделю.

- Хорошо. Что ты придумал?

- Тут я, признаться, ничего не придумал. Вернее, я придумал, что надо прямо спросить Сюзи, не знает ли она, как проникнуть в зону.

- Ты объяснил зачем?

- Да. Я сказал, что там затерялся мой приятель, и этого ей было достаточно.

- Ну?

- Она ответила, что не знает. И добавила, называя меня Арно. «Арно, - сказала она, - я часто плаваю с аквалангом. В четырех милях от пляжа, за мысом, в море выходит какая-то труба…»

- Ну?

- Пожалуйста, не нукай. Я сразу вспомнил канализацию, но Сюзи сказала, что из трубы идет чистая вода. Правда, подогретая. «Не сваримся ли мы в этой трубе?» - спросил я. Она ответила, что вроде бы не должны свариться. Тогда я спросил, точно ли эта труба идет из зоны. Она сказала, что точно не знает, но больше неоткуда. И тогда я стал уговаривать ее показать мне эту трубу.

Таратура умолк. Честер жадно закурил сигарету.

- Уговорил?

- Конечно, она боится. Она сказала, что в прошлом году два курортника случайно забрели в зону, их застрелили без всякого предупреждения, когда они постучались в стальные ворота. Скандал замяли. Официальная версия была такова, будто бы они нарвались на шального бандита.

- Ты все же уговорил?

- Разумеется, - улыбнулся Таратура. - Ей хоть и страшно, но любопытство пересиливает. Кроме того, я намекнул, где служу, она чуть не задохнулась от восторга и сказала: «Никогда не думала, что там работают такие обаятельные…» В общем, сам понимаешь.

- Хвастун ты, инспектор, но молодец! - восхищенно сказал Честер. - Когда же?

- Сегодня в пять часов. Я поручил ей купить акваланги.

- Я с вами.

- Ну уж нет! Ты будешь нашей общей гарантией безопасности.

Честер молча подошел к Таратуре, положил ему руку на плечо и посмотрел прямо в глаза. Конечно, нервы Фреда были на пределе. Наконец Таратура представил себе, какие глупости он натворит, оставшись один хотя бы на сутки. Уж лучше пусть будет перед глазами.

- Ладно, Фреди, - сказал инспектор. - Еще один акваланг я выиграю сейчас в тире. Плебейская привычка экономить кларки, даже казенные. Выйди в коридор. Никого нет? Я исчезаю. В пять на пляже, у нашего места! Понял?

За ним захлопнулась дверь…

Они плыли кильватерным строем. Сюзи впереди, за ней Таратура, Честер замыкающим. На пляже похохотали, подурачились для отвода глаз, потом, перемигнувшись, по очереди нырнули и ушли в море. За мысом они вынырнули, поставили шнорхели, чтобы не расходовать воздух в баллонах, и поплыли дальше. Честер пристегнул выигранный накануне вечером в тире подводный фонарь. Он колотил по правому боку, мешая плыть. Чтобы не отставать, Честер посматривал иногда вперед и замечал большое, увеличенное маской тело Таратуры, его синие ласты, от мерных колыханий которых вихрилась вода, а там, еще впереди, черный купальник девушки. Она плыла кролем, обгоняла их, а потом, обернувшись, поджидала, медленно и плавно покачиваясь на одном месте.