Екатерина Лейфрид - Правила экстрасенса (СИ)

– Одевайся. Сейчас чайничек поставлю, чая горячего попьешь, придешь в себя, всё хорошо будет.

При слове «чайничек» в голове у Воронцова словно сработал большой рубильник. Воспоминания горой ввалились в его голову: допрос Рыбкина, его вызов к Марчуку, потом гулянка соседнего кабинета и… чайник. Ведь он еще подумал, что штепсель выглядит как-то не так, еще более размызганней, чем обычно. В итоге его ударило током, причем неслабо, а виноват в этом был…

– Рыбкин… – Лёня не заметил, как произнес эту фамилию вслух. Стас тем временем немного пришел в себя и доставал из нижнего ящика стола конфеты и печенье, стараясь при этом все-таки не смотреть Воронцову в глаза.

Патологоанатом вышел из комнаты отдыха и протянул Леониду, уже одевшему на себя халат, большую эмалированную кружку с дымящимся чаем. Капитан с благодарностью отпил несколько глотков, чувствуя, как горячая жидкость медленно растекается по организму и прогоняет последние остатки морозильного холода.

Доктор сел на стул напротив Лёни:

– Ну, давай знакомиться. Меня Афанасий Павловичем Баркиным зовут, а это, – он указал на санитара. – Стас. Ты на него не обижайся, он здесь новенький, только после училища, не привык еще к такому.

– Лёня. – представился Воронцов. – Я только не понял… а что со мной случилось?

– Летаргия, дружочек. Самая обыкновенная летаргия. Тебя вроде током шибануло, если я правильно помню. Вот и, можно сказать, недошибануло.

– И что, часто у вас тут так некоторых… недошибает?

– На моем веку ты – одиннадцатый. Но ты еще хорошо себя вел, по-тихому. Другие орать начинают, чушь всякую пороть – хоть психиатра вызывай. Хотя, некоторым потом действительно помощь нужна психиатрическая. Я уж не говорю про обыкновенное медобследование. Ты себя как чувствуешь?

Воронцов прислушался к своим внутренним ощущениям:

– Да вроде, нормально. Как всегда.

– Все равно завтра с утра тебе к врачу сходить нужно. Пусть осмотрит, удары током редко остаются без последствий.

«Нет», – подумал Лёня, – «Первое, что я завтра с утра сделаю, это вызову к себе этого гада Рыбкина. Уж он у меня попляшет! Он у меня в коленях валяться будет!»

Составив план действий на завтра, Воронцов понял, что понятия не имеет, какой сегодня был месяц или день. Взглянув на окно и переведя взгляд на настенные часы, он понял, что сейчас на дворе было полвторого ночи. Действительно, не самое лучшее время, чтобы воскресать из мертвых. Нужно ехать домой и подождать до завтра.

– Ты сейчас езжай домой. – словно прочитав его мысли, проговорил Афанасий Павлович. – Отоспись…

Лёня усмехнулся:

– Нет уж, спасибо, уже выспался. Больше не хочу. Сколько я здесь провалялся-то?

– Так, давай посмотрим. – патологоанатом повернул к себе журнал приема. – Доставили тебя во вторник, 22 февраля около часу дня, получается, уже четвертые сутки.

«Чтобы максимум через неделю был покойник, ты меня понял?» почему-то пронеслось у Воронцова в голове. «Что ж, вот вам, товарищ полковник, и покойник. Правда, не тот, на которого Вы рассчитывали».

***

Алексей Костылёв завернул машину во двор, окруженный обыкновенными питерскими пятиэтажками, и остановил её у третьего подъезда.

Миша вылез из другой стороны салона и сверился по бумажке:

– Замшина, 33. Это должно быть здесь.

– Конечно, здесь. – дернул плечами Алексей. – Я же здесь уже во вторник был, квартиру опечатывал.

Старжевский смутился и убрал бумажку за пазуху:

– Да я так, для себя. Адреса учусь запоминать – говорят, очень полезно в работе.

Леха улыбнулся:

– Ну, учись, учись, студент.

Они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Взглянув на усеянную печатями бумажку, соединяющую дверь и косяк, Костылёв недовольно нахмурился:

– Порвали. Опять детвора балуется. – он вытащил из куртки связку ключей и, открыв дверь, пропустил вперед младшего лейтенанта. – Так, у меня дел еще по горло, некогда мне тут ошиваться. Так что давай быстро в спальню, там в шкафу должен костюм висеть, я пока новую «опечатку» накалякаю.

Согласно кивнув, Старжевский последовал по небольшому коридорчику вглубь двухкомнатной квартиры и оказался у развилки. Дверной проем слева открывал вид в гостиную с маленькой кушеткой, сервантом и телевизором. Спереди был проход на кухню с синими шкафчиками и маленьким холодильником. Дверь справа вела в спальню и была прикрыта. Миша вошел в комнату и, не обратив внимания на одеяло, горой лежащее на раскладном диване, подошел к шкафу.

Первое, что он увидел в зеркальной дверце шкафа, было непонятное шевеление этого самого одеяла. Затем из-под одеяла показалась чья-то рука, и, наконец, лицо. Лицо человека, которого они собирались сегодня хоронить.

Зажав рот ладонью, чтобы не закричать на весь дом, Мишка молнией метнулся из комнаты в коридор к Костылёву.

– Алексей Витальевич, там… там…

– Ну, что там? – спокойно осведомился капитан.

– Воронцов! – наконец выпалил Старжевский. – Он там, на диване лежит.

Леха засмеялся:

– Что-то ты путаешь, Мишаня. Воронцов в морге лежит, на третьей полке.

– Да нет же, он там! Я его только что видел! Пойдемте, пойдемте, сами убедитесь! – младший лейтенант потянул Костылёва в спальню. Вопреки Мишиным опасениям, покойник никуда не делся. Но и нападать на смертных, посмевших нарушить его покой, он тоже не собирался. Вместо этого капитан мирно почивал у себя в постельке, словно никогда и не совершал путешествий на тот свет.

– Не понял. – непонимающе пробормотал Алексей и, подойдя к Лёне, осторожно дотронулся до его руки. Она была теплая.

– Лёнь? Лёня. – Костылёв потеребил Воронцова за плечо.

Лёня медленно открыл глаза, сфокусировал их на гостях, и в следующую секунду вскочил в постели. Миша в ответ на такую реакцию с такой же скоростью отскочил к двери.

– Вы как здесь оказались? Откуда у вас ключи от моей квартиры?

– Нет, Лёнь, это ты как здесь оказался? – сердито крикнул Алексей. Теперь, когда он убедился, что капитан действительно был живой и здоровый, он мог со спокойной душой высказать ему все свои претензии. – Это что, прикол такой был? Если да, то он не смешной! Мы сегодня всем отделом на похороны собрались. Только не спрашивай, чьи!

Лёня принял сидячее положение и поднял вверх руки, показывая, что вполне понимает недовольство коллеги.

– Лёш, это не шутки. Я действительно мертвый был. Ну… то есть не мертвый, а в этом… в летаргическом сне. Я сегодня ночью в морге очнулся. Хорошо, там патологоанатом хороший мужик оказался. Он меня домой отправил, даже денег на такси дал. Я сегодня с утра хотел прямиком к вам идти, рассказать всё. А вот на фига вы сейчас ко мне припёрлись, я не понял.

– Костюм хотели у тебя найти. Сегодня похороны на час дня заказаны. – Леха стесненно замялся. – Всем отделом деньги собирали побыстрее, не хотели, чтоб ты в морге валялся, как ненужный.