Анатолий Жаренов - Парадокс великого Пта. Повесть

- Учтите, это будет трудно, - заметил Диомидов. - Поэтому мы решили подключить к вам Ромашова. Вы знакомы, надеюсь?

Беркутов кивнул.

- Ну и ладно. Желаю удачи.

…Ложась спать, Диомидов подумал, что завтра предстоит хлопотный денек. Протянул руку к выключателю, а затем, уже в темноте, взглянул на часы.

Часы лежали на прикроватном столике. Светящиеся стрелки показывали два…

А в другом полушарии был день. В другом полушарии кипела жизнь. Вертелись стеклянные двери отелей, поблескивая в лучах солнца. Клерки корпели над бумагами в канцеляриях и конторах. Неслись лимузины по автострадам. Стояли в очередях за бесплатным обедом безработные. Вспыхивали и гасли табло на биржах. Кричали газетчики и продавцы патентованных средств. Много кое-чего делалось в другом полушарии. Здесь совершались убийства и сделки, преступления против нравственности и бракосочетания, именины и похороны.

Пророчества о сошествии на грешную землю антихриста в образе лиловых обезьян не сбылись. Телекинетик Вилли Браун из Филадельфии забыл о пришельцах и вернулся к своим прямым обязанностям. На экраны вышел фильм «Моя жизнь с шимпанзе». В главной роли выступала Глэдис Годфри.

И в самом эпицентре «фиолетовой чумы» наступило затишье. Оцепление пораженной местности поредело. В сельву отправились вооруженные отряды. Восстанавливались телефонные линии, жители стали возвращаться в покинутые поселки и города.

Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Странные существа исчезли, словно провалились сквозь землю. Только пепелища напоминали о бедствии. По обочинам дорог еще кое-где валялись останки лиловых страшилищ. Пришлось срочно организовать санитарные группы. Порядок понемногу восстанавливался.

Но вдруг газеты сообщили новое известие. Из сельвы в Рио явилась самодеятельная экспедиция, которую организовал Курт Мейер. Он закрыл зубопротезную мастерскую, снял со счета в банке свои сбережения и, найдя четырех смельчаков, которым можно было довериться, уговорил их отправиться в путешествие, чреватое опасностями и неожиданностями. Тайна профессора-эсэсовца не давала покоя Курту.

Курт Мейер добрался до лаборатории Хенгенау. Побывал он и в храме. Вернувшись в Рио, Курт на другой же день рассказал своим знакомым о разных странных находках. Кое-что тут же попало в газеты, которым уже надоело комментировать внезапное исчезновение фиолетовых обезьян. Новость явилась допингом, подхлестнувшим истощившуюся фантазию журналистов. Умолкшие было разговоры об обезьянах возродились с новой силой и на новой основе. В газетах стали появляться сообщения, которые очень не нравились полному джентльмену. Хотя остатки оборудования и были вывезены, упоминания об одной из фирм босса в газетах проскальзывали.

Некоторые из этих заметок попали на стол к Диомидову. Он прочитал, подчеркнул фамилию полного джентльмена и показал газеты генералу.

- Дирксен? - спросил генерал. - Ишь ты… Ну-ну… Значит, надо думать, что и Лейстер где-нибудь рядом.

- А помните того иностранца, что приезжал в ставку? - спросил Диомидов.

- Как же. Конечно. Выходит, вот оно куда поворачивает. - Генерал сломал сигарету и сунул половинку в мундштук. - Размах, видно, у предприятия был солидным. Эти джентльмены денег на ветер не бросают. Только что же в итоге получается? Надул их Хенгенау, что ли? Или погиб?

- Бергсон заявил московскому Ридашеву, что погиб, - напомнил Диомидов.

- Занятная история, - пробормотал генерал. - Однако сейчас самое время уточнить кое-что. Вы с учеными консультировались?

- Собираюсь, - сказал Диомидов. - К академику Кривоколенову схожу. Потом к Лагутину.

- А это кто?

- Психофизиолог. Говорят, занимается наследственной памятью.

- Подождите-ка - перебил его генерал. - Я что-то не соображу, какое отношение эти вопросы к нашему делу имеют.

- Я и сам плохо понимаю, - сказал Диомидов. - В общем, помните этого чудного старичка Бухвостова?

- Ну-ну… Лиловая рука… И так далее.

- Вот, вот. В этом «и так далее», кажется, что-то есть. Странные галлюцинации Бухвостова напоминают пробуждение наследственной памяти. И тут усматривается связь с этой штукой, которая была зарыта в саду у Беклемишева. Бухвостов однажды, незадолго до убийства старика, был приглашен к нему в дом починить письменный стол. После этого он неожиданно для себя запил. Причем не помнил об этом факте. Затем, это было в ночь убийства Беклемишева, он шатался около дома последнего как раз в тот момент, когда чудной прибор действовал. И сразу же у него начались галлюцинации. Понимаете мою мысль? Первый раз Бухвостов находился в нескольких десятках метров от этого прибора. И потерял память. Второй раз был вблизи от него, когда прибор действовал. Результат - галлюцинации и лиловая рука.

- Н-да, - протянул генерал. - А почему только Бухвостов? Другие-то, сам Беклемишев, например. Или этот Ридашев. Да и вообще что-то тут не сходится.

- Не сходится, - уныло произнес Диомидов. - Если только не предположить, что в этом Бухвостове есть какая-то особенность. Отличие от других, что ли…

- Какое там отличие, - махнул рукой генерал. - Однако… чем черт не шутит…

- Вот я и хочу поговорить с учеными, - сказал Диомидов. - Да и дневники Беклемишева следует изучить тщательнее. Одно дело - мы. Другое - специалисты.

- Правильно, - одобрил генерал. - А как с алиби моcковского Ридашева? Перепроверили?

- Да, - сказал Диомидов. - Совершенно точно. Он из Москвы никуда не выезжал.

- Так, так. А во время войны он, значит, был в Треблинке?

- Да, - кивнул Диомидов.

- Послушайте, - сказал генерал. - А не кажется вам?..

- Кажется, - улыбнулся Диомидов. - И очень давно уже кажется. Как раз с того дня, когда Бергсон полез к Ридашеву с разговорами. Но как нам поступить, ума не приложу.

- Надо придумать - сказал генерал. - Время идет. Кстати, подберите-ка мне все сведения об этих джентльменах - Дирксене и Лейстере. Возможно, мы что-нибудь упустили. А господа они серьезные. В то, что они с Бергсоном промашку дали, верится с трудом.

- Бывает, - усмехнулся Диомидов.

- Ну-ну, - заключил генерал. - Не очень-то на это рассчитывайте.

Жители больших городов редко смотрят на небо. Возможно, потому, что высокие дома заслоняют его и, чтобы взглянуть вверх, надо запрокинуть голову. А это опасно: ненароком можно потерять фуражку или шляпу, ненароком можно сойти с тротуара и угодить под машину - словом, много разных «ненароком» ожидает неосторожного зеваку в большом городе. Заглядишься на небо, а тебя толкнет невзначай спешащий на троллейбус прохожий. Толкнет, да и отругает вдобавок. И больно и обидно.