Сергей Алексеев - Запах цветущего кедра

— А кто третья?

— Жена одного вашего! Фамилию забыл... Ну, которого с Гнилой в наручниках привезли, вроде полковник ментовский.

— Галицына?

— Ну! Жёлтая, больная вроде. Молочка козьего просила. Говорит: жена полковника, а по разговору — только что с зоны откинулась.

— Угонять вертолёты я не учил, — упредил вопрос Колюжный. — Что делать будем?

— Ты — пахан, ты и принимай решение!

— Заявить надо! Угон воздушного судна, — предложил дежурный и воровато огляделся. — Строгие инструкции, терроризм...

— Не торопись заявлять, — остановил его Гохман. — Подумать надо...

— Что тут думать? Сейчас борт МЧС прилетит. Моё начальство прёт вместе с губернатором!

— Представляешь, что будет, если заявить ещё угон вертолёта женщинами? Когда здесь будет Неволина с журналистами?

— Да уж представляю... Выселят с аэродрома... И куда мне? Летать на парашюте умею, а на обласе плавать разучился.

— И ещё посчитай, сколько народу пострадает, — участковый стал загибать пальцы: — Жена Бурнашова — раз, Евдокия Сысоева — два, баба Галицына — три. Им всем срок корячится. А ещё пилот, хозяин вертолёта, арендатор. Ну и ты сам! За ненадлежащее хранение оружия. Если всех сажать, Усть-Карагач бы уже парился на нарах.

Дежурный скис.

— Ну и что теперь, Фёдор?

— Думай. Ты говорил: ясашные — народ самый мудрый.

— Так-то так, но от баб никак не ожидал. Наши обласка без спросу не возьмут...

Гохман стал подсказывать:

— Вертолёт частный: откуда прилетел, куда улетел — какое дело? Ты же за него не отвечаешь?

— Нет, но я видел!

— Тебе померещилось. Что ты видел в свои щёлки? Вчера, поди, не только козье молоко потреблял? Говори: с похмелья глаза вообще заплывают, ничего не заметил.

— Ага, понял...

— Нет, а что делать-то будем? — опомнился Бурнашов. — Вперёд Неволиной теперь никак не успеть. Женщин с острова не снять... Придётся к артистке на борт попроситься! Славка! Вся надежда на тебя!

— Мы с ней поссорились ещё в Москве, — хмуро признался тот. — Нахамил и деньги не перевёл на фонд...

— Ну, я-то полечу с ней в любом случае, — победно заключил участковый. — По долгу службы!

— Я тоже, — примкнул к нему Бурнашов. — У меня жена там! Надо спасать. Милицию не сожгла — привлекут за угон воздушного судна. Это аргумент. Остаёшься ты, Слав.

— У меня аргументов нет, — тоскливо отозвался тот. — И ещё не факт, что Неволина соизволит здесь приземлиться. Может, напрямую пойдёт, без посадки.

— Куда денется? — уверенно заявил дежурный и пнул мешок. — Губернатором приказано лодки подготовить к загрузке. Журналисты не только с воздуха — с воды снимать будут, как проститутки эти на деревьях висят.

— Откуда здесь жена Галицына взялась? — сам себя спросил участковый. — И за каким... на Гнилую полетела?

— Мужа искать, например, — предположил Бурнашов. — Она с него не слезет. Эту бабу знать надо. Она его живым в землю зароет. Думаешь, почему Галицын драпанул?

И осёкся, поскольку на дороге к аэродрому показался бегущий человек с портфелем.

— Ну вот, ещё и Кошкина несёт, — сразу узнал и скис Гохман. — Сейчас строить будет. Про угон молчите: это прокурорский следователь.

От одного общения с блаженным Сорокиным Колюжный словно заразился его предощущением опасности. В тот момент он себе ничего объяснить не мог, но на всякий случай ушёл в бурьян за бетонной площадкой и там сел на землю.

Кошкин прибежал на аэродром, на ходу сунул руку Гохману и сразу пристал к Кириллу Петровичу — потребовал документы.

— Да меня только из милиции выпустили! — возмутился тот. — Фёдор — свидетель! Что за произвол? Хватаете людей!

— Где твой товарищ, Колюжный?

Бурнашов хоть и глянул в сторону зарослей, но свою оплошку тут же исправил, выхватил свой паспорт у прокурорского, завертелся перед ним, отвлекая внимание.

— Откуда я знаю? Сам ищу! Его из камеры куда-то увезли!

— Что случилось? — будто между прочим поинтересовался Гохман.

Кошкин поставил портфель, расстегнул пиджак и стал охлопывать себя, нагоняя прохладу: запарился.

— Сейчас придёт борт МЧС — полетишь со мной.

— Я и без тебя полечу, — ухмыльнулся участковый. — Там же ЧП на Гнилой. Я заметил: как к нам чужие приедут, так обязательно неприятности. Без гостей и начальства живём тихо и мирно.

Многословие и тон балагура не помогли, Кошкин не поддержал.

— Спасением баб пусть занимаются спасатели! У нас с тобой другая задача. Надо задержать двух лиц и препроводить в Москву. С твоим начальником договорился. Ты Колюжного в лицо знаешь?

— Конечно не знаю!

— А Евдокию Сысоеву?

— Я-то при чём? — огрызнулся Гохман и закапризничал. — Сысоеву ты сам отлично знаешь. У меня приказ — сопроводить спасателей и губернатора, оказать правовую поддержку. Надо, так сам и задерживай... Вообще никуда не полечу! У меня отгулы, между прочим.

— Фёдор, придётся, — убавил прыти Кошкин. — Ситуация гнилая! Московские на рассвете сбежали, ОМОН слинял! А на меня задержание Сысоевой и Колюжного повесили. По линии Интерпола, между прочим. И ещё этого Сорокина! Здесь где-то ошивается... Нашли крайнего!

— А на кого ещё вешать? Ты у нас — истинный ариец. Холост, в порочащих связях не замечен... Только новый пиджачок уже в перхоти.

— Кто тебе вот рожу разукрасил? — Кошкин стал отряхивать плечи. — Придётся проверить на предмет насильственных действий в отношении слабого пола.

— С чего ты взял, что они на Гнилой? — возмущённо уклонился от ответа Гохман.

— Где ещё, если вертолёт угнали?

Участковый глянул на дежурного — тот немо таращил глаза.

— Какой ещё вертолёт? — спросил он безвинно.

— Частный, вчера ещё здесь стоял! Пилот подал сигнал: воздушное судно захвачено. Сразу ясно, кто угнал и где искать.

— А я при чём? — почему-то стал оправдываться дежурный. — Частная авиация меня не касается! Я не диспетчер — сторож и радист МЧС! К тому же ясашный. Что с меня взять?

— Колюжный угнал! — заявил Кошкин. — Вместе с этой тварью...

Ясашный весело погрозил пальцем.

— Колюжный этот вертолёт пригнал! Глупый ты человек, Кошкин...

— А говоришь: не касается! Всё ты знаешь... Сысоеву здесь видел? Или Сорокина?

— Никого не видел! — мгновенно соврал дежурный. — Я как раз козу доил, когда этот частник взлетел! Потом мабуты готовил!

— Какие мабуты?

— Вот эти! — пнул он брезентовый мешок. — Приказано две резинове лодки на борт загрузить. И два мотора. Губернатор велел. У меня своих дел тут хватает! А я буду за частниками наблюдать...

Прокурорский даже недослушал.

— У нас есть шанс, — стал он убеждать Гохмана. — Вертолёт летит снимать женщин с острова. Не должны спугнуть. Мы их возьмём, Фёдор, спасателей проинструктирую... Интерпол разыскивает: особо опасные. Беглый Сорокин бродит в тапочках — никуда не денется. А вот эта парочка!..