Наталья Александрова - Проклятие фараона

– Вдруг, вдруг! – раздраженно повторил Михаил Аркадьевич. – На меня надавили! Мне угрожали! Мне сделали такое предложение, от которого я не смог отказаться!

– И кто же вам сделал это предложение?

– Не заставляйте меня! – неожиданно взвизгнул Муфлонский и окончательно сорвал шейный платок. – Я не могу этого сказать! После этого мне не жить!

– Михаил Аркадьевич, у вас все в порядке? – дверь приоткрылась, и в кабинетик заглянул магазинный охранник. – Может быть, вам нужна помощь?

– Все в порядке! – рявкнул Муфлонский. – Уйди, Артур! Видишь, что мне не до тебя!

Охранник что-то обиженно пробормотал и покинул кабинет, хлопнув дверью.

– Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы и ваша организация сможете меня защитить! – проговорил Муфлонский, затравленно взглянув на Наталью. – Даже если бы вы захотели, у вас нет для этого ни сил, ни возможностей!

– Не буду, – охотно согласилась Журавлева, – зато вот что я вам скажу. Вам ведь важно, чтобы те люди, которых вы так боитесь, ничего не узнали, правильно?

– Правильно, – кивнул антиквар.

– Так вот, они и не узнают о вашей разговорчивости, если вы сами не проболтаетесь. И если мы с вами договоримся. Потому что вы сами признали – я совсем не похожа на капитана милиции, и наш с вами приватный разговор вряд ли кого-то заинтересует. А вот если вы будете молчать, как белорусский партизан, – я могу обидеться. И знаете, что я тогда сделаю?

Муфлонский ничего не ответил, да Наталья и не ждала от него ответа. Вопрос ее был чисто риторическим.

– Я выйду отсюда и буду шнырять по магазину, заглядывать во все углы, расспрашивать персонал. Причем делать это очень демонстративно. И между делом предъявлю кому-нибудь свое удостоверение. Например, этому охраннику, Артуру. А уж от него это моментально дойдет до тех людей, которых вы так боитесь. Я в этом практически не сомневаюсь. Лицо Артура почему-то вызывает у меня доверие. И эти люди, которых вы так очевидно боитесь, узнают, что вы, Михаил Аркадьевич, имели долгую и продуктивную беседу с капитаном милиции. И вот тогда-то вы действительно окажетесь в очень скверном положении!

Муфлонский побледнел, на лбу у него выступила испарина. Он откинулся на спинку кресла, расстегнул пиджак и достал из кармана пузырек с лекарством.

– Вам нехорошо? – сочувственно поинтересовалась Наталья. – Нужно чаще бывать на свежем воздухе. Вообще, вы ведете нездоровый образ жизни. Однако я боюсь, что, когда информация о вашем приватном разговоре с капитаном милиции дойдет до тех людей, – вам станет куда хуже, чем сейчас!

– Вы акула, – пробормотал Михаил Аркадьевич, – вы самая настоящая милицейская акула!

– Вы мне льстите, господин Муфлонский! – усмехнулась Наталья. – Вот вы действительно акула!

– Вы не оставляете мне никакого выхода! – антиквар положил таблетку под язык и немного порозовел.

– Надеюсь, что вы правы!

– Но вы просто не представляете, в какое ужасное положение я из-за вас попаду!

– Не из-за меня, – поправила его Наталья, – я тут совершенно ни при чем. Вы сами загнали себя в угол. Причем сделали это уже очень давно. Если бы вы не занимались скупкой краденого в особо крупных размерах и прочими милыми шалостями, думаю, ничего страшного с вами не случилось бы!

– Вот только не нужно читать мне мораль! – воскликнул Муфлонский, вытирая со лба мелкие капли пота. – Вы занимаетесь своим делом, я – своим, и не будем жевать сопли!

– Не будем, – охотно согласилась Наталья. – Совершенно с вами согласна. Итак, кто же с вами говорил об этой девушке?

Муфлонский положил под язык еще одну таблетку, перевел дыхание.

– Сергей Шустов!

Он выпалил это имя так, как будто выдал важнейшую государственную тайну.

В первый момент Журавлева испытала недоумение. Почему ее собеседник так боялся назвать это имя? Какой-то Шустов… Шустов… Шустов?

Муфлонский смотрел на нее с несколько странным выражением. Казалось, он был удивлен или растерян.

– Не хотите ли вы сказать, что это имя ничего вам не говорит?

И тут до Журавлевой дошло.

– Штабель? – неуверенно переспросила она.

– Тс-с! – Муфлонский прижал палец к губам и оглянулся на дверь. – Зачем же так громко? Здесь и стены имеют уши!

Наталья только потому не сразу поняла, о ком идет речь, что работала в «убойном» отделе, а господин Шустов, широко известный под кличкой Штабель, большей частью фигурировал по делам другого отдела, так называемого антикварного.

Он давно и прочно подмял под себя криминальный оборот произведений искусства и антикварных изделий в Северной столице. Если в Петербурге ограбили антиквара или коллекционера, если пропала ценная икона или музейная картина, если на черном рынке всплыла какая-то художественная редкость – можно было не сомневаться, что Штабель так или иначе причастен к этому событию.

Он был довольно молод, ему только-только исполнилось сорок, но среди криминальных авторитетов города он пользовался опасливым уважением.

Когда кто-нибудь спрашивал, откуда взялась кличка Штабель, друзья и недруги Шустова отвечали с примерно одинаковой интонацией:

– Он всех, с кем поссорится, в штабель складывает, а потом бензопилой…

И вот этого человека упомянул Муфлонский в связи с делом соседки Старыгина…

– Неужели сам Штабель приехал к вам просить за эту девушку? – недоверчиво поинтересовалась Наталья.

– Зачем – сам! Зачем – приехал! – отозвался Муфлонский с тяжелым вздохом. – Такие люди не ездят сами к Муфлонскому! Такие люди вызывают Муфлонского к себе, как будто Михаил Муфлонский – девушка по вызову!

Может быть, байка про штабель и бензопилу и была выдумкой, но только до какой-то степени.

Десять лет назад Сергей Шустов, отсидев свой первый срок за бандитизм и заручившись на зоне поддержкой старого криминального авторитета, приехал в Петербург.

Он стоял на площади перед Московским вокзалом и озирался по сторонам. Город показался ему слишком шумным и суетливым, возможно, по контрасту с тайгой, где он мотал срок.

Первым, на что упал его взгляд, оказался расположенный на площади антикварный салон. Сергей толкнул дверь, звякнув колокольчиком, и вошел внутрь.

И разинул рот от изумления.

Здесь было столько сверкающих, красивых, явно дорогих вещей!

«Вот где настоящие деньги! – подумал молодой бандит. – Вот чем надо заниматься!»

Вскоре он разобрался в сложном и опасном криминальном мире Петербурга, но первое впечатление осталось самым сильным. Он не изменил своего решения и всерьез занялся антиквариатом.

Кроме того, знающие люди просветили его, объяснили, что подпольная торговля антиквариатом и произведениями искусства – действительно очень выгодное занятие. На мировом криминальном рынке оно прочно занимает четвертое место, уступая торговле наркотиками, оружием и операциям по отмыванию денег. Подпольный оборот мирового антикварного рынка достигает пяти миллиардов долларов в год.