Наталья Александрова - Проклятие фараона

Человек в кресле, надо полагать, обиделся, что на него не обращают внимания.

– Семен, – строго проговорил он, – ближе к делу.

– Ах да! – спохватился Эрлих. – Присаживайтесь, Дмитрий Алексеевич, разговор будет долгим.

Он кивнул на диван, но Старыгин выбрал жесткий стул, уселся на него верхом и положил подбородок на спинку. Он примерно представлял себе, кто такой Эрлих – был когда-то приличным искусствоведом, работал в крупном музее, потом польстился на легкие деньги и нанялся «карманным экспертом» в криминальные структуры. Так, стало быть, его уголовный босс стоит за всеми последними происшествиями в Египетском отделе. Очень интересно!

– Зачем вы преследовали меня? – отрывисто спросил он. – Для чего вы залезли ко мне в кабинет? Что это за история с иероглифами? Кто вы вообще такой?

– Ошибаетесь, – скрипучим голосом ответил человек в кресле, – я и не думал вас преследовать. Это не мои методы – следить, преследовать, пугать по телефону… когда мне нужен человек, его просто привозят сюда для беседы.

– А когда не нужен? – не удержался Дмитрий Алексеевич, хотя элементарное благоразумие подсказывало ему, что задавать такие вопросы не следует.

– В данном случае все зависит от вас, – спокойно ответил человек в кресле, – если мы придем к соглашению и вы выполните мою просьбу, все будет в порядке, останетесь довольны, если же нет – пеняйте на себя. То есть то дело, которое я хочу вам поручить, вы все равно выполните, но все будет для вас гораздо болезненнее, и, разумеется, никакой награды вы не получите.

– Это что – вы хотите нанять меня, чтобы я добыл шифр? А для чего тогда были такие сложности – кровью на стене писать, девушку убивать? Вызвали бы сразу сюда…

– Вот как раз про девушку поговорим, – перебил хозяин кабинета, – только все по порядку. Семен, приступай!

– Вы бы представились, – посоветовал Старыгин. – А то невежливо как-то…

– Верно. Меня зовут Сергей Шустов, в этом городе я занимаюсь произведениями искусства и антиквариатом. Возможно, вы слышали такое прозвище – Штабель, так это я.

– Не слышал, – сухо сказал Старыгин, и тот, в кресле, понял, что Старыгин не врет, что он и вправду понятия не имел раньше, что в городе есть такой страшный человек по прозвищу Штабель, а оттого и не боится сейчас его.

– Дмитрий Алексеевич, – Эрлих подбежал к нему и тронул за плечо, – имейте в виду, Сергей – очень серьезный и опасный человек. Лучше вам с ним не ссориться, уж поверьте мне на слово.

– Отчего это я должен верить вам на слово? – спросил Старыгин, брезгливо стряхивая руку Эрлиха со своего плеча. – Да я вам сто рублей взаймы – и то на слово не дам. Вы, Эрлих, доверием у порядочных людей давно уже не пользуетесь, хотя сами, кажется, и не воруете…

– Браво! – Штабель скрипуче засмеялся. – Здорово вы его уели, Старыгин. Только поберегите остроумие до лучших времен, если они для вас наступят, конечно. Итак, я повторяю, ни о каких иероглифах я понятия не имею, они меня в данный момент нисколько не интересуют. А интересует меня одна картина, которая как раз сейчас находится у вас в мастерской. Семен, озвучьте подробности!

– Картина работы неизвестного флорентийского мастера, – начал Эрлих, обиженно поглядывая на Старыгина, – доска, дерево, темпера, размер двадцать шесть на сорок два сантиметра, название предположительно «Мадонна с младенцем и Иоанном Крестителем». Состояние, насколько я знаю, неважное.

– И что? – удивленно спросил Старыгин. – Что вы хотите знать в связи с этой картиной?

– Мы не хотим знать, – резко сказал Штабель, встал с кресла и показался Старыгину очень высоким, – мы, вернее я, хочу иметь. Иметь эту картину.

– Вы шутите? – ошеломленно спросил Старыгин.

– Вы правильно уяснили себе, что в этом кабинете шутить могу только я, – согласился Штабель, – но в данном случае я абсолютно серьезен. Я в курсе, что картину эту недавно отдали вам на реставрацию. Стало быть, вы вполне можете сделать с нее копию, а картину отдать мне. Не за так, конечно, я заплачу вам приличные деньги. Очень приличные деньги. И все будут довольны, за руку вас не поймают, потому что копия будет чрезвычайно хорошая, вы способный человек, я наводил справки. Экспертизу картины делать тоже не станут, поскольку ее же никуда не вывозят, что касается материалов, то это вы обговорите с Эрлихом. С этим мы вам постараемся помочь.

– Невероятно… – прошептал Старыгин.

– Слушайте, кончайте ахать и охать! – Штабель повысил голос. – И не смотрите на меня как на дьявола во плоти, в свете последних событий, случившихся в Эрмитаже, еще одна замена оригинала на копию останется незаметной.

Старыгин вскочил со стула.

– Семен Борисович, неужели это вы ему посоветовали? – вскричал он. – Ни за что не поверю! Предлагать такое мне!!! Ушам своим не верю! Ну ладно, этот… – он кивнул на Штабеля, – в жизни порядочных людей не видел, но вы-то ведь много лет среди музейных работников вращались! Или совсем уже мозги набекрень от жадности…

Он взмахнул руками, и тотчас сзади его схватил тип в похоронном черном костюме, который стоял у двери так тихо, что Старыгин забыл о его существовании.

– Сидеть, – жестко сказал Штабель, – сидеть тихо, я крика не люблю.

– Бить будете? – устало спросил Старыгин, когда его толкнули обратно на стул.

– А вы как думаете? – криво усмехнулся Штабель.

– Думаю, нет, – сказал Старыгин, – вам мои руки и глаза нужны в целости и сохранности.

– Верно думаете, – согласился Штабель, – вот, приятно иметь дело с умным человеком. У меня есть другой способ заставить вас сделать все, что нужно.

– И какой же это? Я, как вы верно знаете, одинок. Ни жены, ни детей, родители умерли. Подруги даже на данное время нету, так что шантажировать меня некем.

– Вот насчет подруги, – Штабель подошел близко и смотрел теперь на Старыгина сверху вниз, – разумеется, я понимаю, вы на все согласитесь, только чтобы выйти отсюда. А там что-нибудь придумаете. В милицию вы, конечно, обращаться не станете – там вас и слушать не будут, им не до того. Но придумаете себе какую-нибудь длительную командировку за рубеж, пересидите в общем. Так вот, ничего у вас не выйдет, потому что как только я пойму, что вы не собираетесь делать копию, я тут же дам ход делу об убийстве неизвестной девушки. И вы будете отвечать за него по всей строгости закона.

– Пытались уже меня в нем обвинить, но быстро отказались от этой мысли! – сообщил Старыгин. – У меня, вообще-то, алиби, и потом там чужие отпечатки нашли.

– Слушайте, ну что вы как малое дитя прямо! – с досадой сказал Штабель. – Ну сумели вы отвертеться, сказали небось, что девушку в первый раз видели, так завтра же в милиции будут фотографии, где вы с ней отдыхаете на Канарах, сидите в ресторане и весело проводите время в постели. То есть милиция поймет, что она была вашей постоянной подружкой, вы поссорились и убили ее, а потом перетащили в квартиру к соседям, чтобы на вас не подумали. Глупо, конечно, но вы испугались и запсиховали. И отпечатки, если нужно, заменят на ваши, и оружие у вас в квартире найдут. Это вопрос денег, а поскольку передо мной этот вопрос не стоит, то все будет сделано. И станете вы убийцей. Каково из порядочных-то людей в уголовники перейти?