Наталья Александрова - Проклятие фараона

Вот изображения под микроскопом наиболее распространенных красок.

Найдя фотографию, больше всего похожую на то, что видел под микроскопом, Старыгин довольно потер руки.

Конечно, это не темпера.

Это смесь темперы с маслом.

Именно тот состав, которым чаще всего пользовался Леонардо.

Доказательства ложились на его стол одно за другим.

Но все они были недостаточно строгими.

Да, смесь темперы с маслом. Но такой смесью мог пользоваться не только сам Леонардо, но и его ученики.

Значит, нужно еще искать!

Собственно, только одним способом можно стопроцентно доказать принадлежность этой картины кисти самого Леонардо да Винчи: установив ее происхождение, выяснив, каким путем она попала в Эрмитаж, проследив всю цепочку от мастерской великого живописца до запасников огромного музея…

И что еще волновало Старыгина – это вопрос, как Эрлих мог узнать об этой картине. Ведь он не имел к ней доступа, значит, ему ничего не известно ни о материале доски, ни о составе красок, ни о том, что точные размеры картины идеально вписываются в золотое сечение.

То есть у него нет ни одного из косвенных доказательств авторства, только что полученных Старыгиным.

И несмотря на это, они со Штабелем готовы пойти на любые расходы и на любое преступление, чтобы заполучить эту картину.

Значит, у Эрлиха есть другое доказательство, и доказательство неопровержимое. А таким доказательством может быть только достоверная информация о происхождении картины.

Откуда он ее получил?

Раздался требовательный стук в дверь, и на пороге появилась Наталья. Впрочем, сегодня она выглядела капитаном Журавлевой – в официальном брючном костюме, тщательно причесанная и накрашенная.

– Если вы немедленно, вот сейчас же, не расскажете мне, в чем дело, я не знаю что сделаю! – с ходу накинулась она на Старыгина.

– Тише-тише, – недовольно откликнулся он, – вы мешаете мне работать. Но, вообще-то, давайте передохнем.

Дальше Старыгин начал совершать странные поступки. Неслышным шагом подкравшись к двери, он резко отворил ее и выглянул в коридор. Коридор был пуст, Старыгин удовлетворенно хмыкнул, аккуратно прикрыл дверь и запер ее на ключ. Потом оглядел комнату алчущим взглядом и остановился на Наталье.

– Вы-то мне и нужны!

– Что это вы собираетесь делать? – она нервно отступила в угол. – Зачем заперли дверь?

– Я собираюсь с вашей помощью выпить кофе, – самым невинным тоном заметил Старыгин, – а вы что подумали, товарищ капитан?

Наталья почувствовала, что краснеет, лицо налилось жаром. Сколько раз она злилась на себя за дурацкую способность краснеть до корней волос из-за всякой ерунды!

Хорошо, что Старыгин, этот отвратительный тип, которого ей хотелось убить, отвернулся к низенькому шкафчику, заваленному какими-то справочниками и рулонами бумаги. Как величайшую драгоценность он достал из ящика кофеварку и бутылку воды, при этом опасливо оглянулся на дверь.

– В школе милиции случайно не учат варить кофе? – осведомился он. – Но если нет, не расстраивайтесь, вам нужно только заправить кофеварку.

– Да что вы ко мне пристаете со своей школой милиции! – вконец разозлилась Наталья. – У меня, если хотите знать, юридический факультет университета!

– Да ну? – весело удивился Старыгин. – То-то вы мне так нравитесь! Люблю образованных женщин! Ладно, я сам заварю! Кстати, у вас в сумке нет печенья? Есть очень хочется!

Как ни мало Наталья знала Старыгина, все же она наконец поняла, что с ним происходит нечто из ряда вон выходящее, глаза его возбужденно блестели, волосы были растрепаны.

– Что же случилось, Дмитрий Алексеевич? – спросила она помягче, доставая пакет соленых сухариков.

– Случилось замечательное событие! – объявил он. – Перед вами, Наташенька, незаурядная личность, которой повезло сделать гениальное открытие!

– Ну-ну… – усмехнулась она, – возможно, у вас мания величия? Этим объясняется ваше возбужденное поведение…

– Ох, ну до чего же вы вредная девица! – Старыгин в сердцах запихнул в рот разом два сухаря. – С таким характером никогда замуж не выйдете!

– Да я и не тороплюсь, – огрызнулась Наталья, – а вы-то что беспокоитесь о чужой личной жизни? И, Дмитрий Алексеевич, хватит уже пустых разговоров, переходите к делу!

Он раздраженно хрустел сухариками, потом отпил полчашки кофе и подобрел.

– Дело в том, что я, кажется, выяснил, кисти какого художника принадлежит эта картина, – он показал доску.

– И кто же это? – прищурилась Наталья.

– Леонардо да Винчи!

– Точно, вы заболели!

– И не надо делать такое скептическое лицо! – закричал Старыгин. – И гадости говорить тоже не надо! Вы сначала послушайте!

И он рассказал Наталье про встречу со Штабелем, про свои сомнения и утренние исследования.

– Ну, Фома неверующий, теперь не станете утверждать, что я болен?

– Быть не может! – не уступала Наталья.

– Вот только узнать бы, откуда Эрлих про это пронюхал, – бормотал Старыгин, – вот бы выяснить, куда он обращался за информацией… хотя бы проверить его запросы по Интернету…

– Есть один парень, – подумав, сообщила Наталья, – вообще-то, он классный хакер. Только не знаю, этично ли это…

– Да едем сейчас к нему! – вскочил Старыгин. – Забудьте вы на время, что в органах работаете!

Старыгин кивнул знакомому охраннику и вышел на набережную. Наталья двигалась следом.

На улице по-прежнему шел дождь. Холодная вода сразу же попала за шиворот, Дмитрий Алексеевич зябко поежился и поспешил к своей машине. Журавлева задержалась возле выхода, достав из кармана мобильный телефон. Старыгин недовольно оглянулся на нее, и из-за этого утратил бдительность, не успел вовремя отскочить, и промчавшийся мимо темный автомобиль окатила его грязной водой. Выругавшись в сердцах, он отряхнулся, как мокрый пес, и достал из кармана брелок автомобильной сигнализации.

В это мгновение на него налетел какой-то странный прохожий – высокий, сутулый, с серым безжизненным лицом, напоминающим скорее не лицо живого человека, а плохо подогнанную маску… казалось, эта маска велика ему и сейчас свалится, открыв подлинное лицо, но лицо это может оказаться еще страшнее маски. Самым же неприятным и пугающим в облике этого прохожего были его глаза – пустые, неживые, с неестественно расширенными зрачками.

– Смотреть надо, куда идешь! – раздраженно проворчал Старыгин, отстраняясь от прохожего. Тот ничего не ответил, только скользнул по лицу Старыгина своим неживым взглядом и оттолкнул его рукой в черной перчатке.

Дмитрий Алексеевич почувствовал легкий укол в том месте, где рука незнакомца коснулась его плеча, но списал это на свое разыгравшееся воображение.