Николай Шмигалев - Космические опера (СИ)

Оттесненному в сторону Олегу, эта «картина маслом» показалось такой близкой, понятной и почти человеческой, что все окружавшие его инопланетяне, некоторые из которых выглядели просто чудовищно (взять хотя бы эту раскачанную «жабу»), стали ему ближе, понятней и… родней.

В этой непринужденной обстановке, даже хмурый Овий, не остался в стороне. Протиснувшись через окружавшую Элая толпу и приложив свою руку к его груди, он сказал дрогнувшим голосом:

— Я рад, брат, что живой! Будь всегда чист помыслами!

Лицо Элая, воспринимавшего поздравления и пожелания коллег со спокойной открытой улыбкой, после слов Овия опечалилось. Накрыв покоящуюся на груди руку товарища своей рукой, он ответил:

— Я вижу твою боль, милый друг! Она съедает твою силу, разъедает волю. Будь великодушен, не вини себя. Ты ни в чем не виноват.

— Твои слова идут от сердца, — вытянув свою руку из-под руки Элая, мрачно произнес Овий. — Но это только слова!

Овий пробился через притихшую толпу и быстро покинул кают-компанию. На несколько секунд в помещении воцарилась вязкая неловкая тишина.

Впрочем, длилась она недолго, так как в кают-компанию ворвался длинный и неуклюжий Мол. Сразу разглядев с высоты своего роста Элая в плотном кольце сослуживцев, он метнулся к нему с криками:

— Наш Элай вернулся! Хвала люминианским цефеидам, ты жив!

Бесцеремонно расталкивая беззлобно ворчащих старожилов Бюро, новобранец в оранжевом комбинезоне добрался до благоразумно прикрывшего лицо Элая и, опустившись чуть ли не на четвереньки, начал облизывать последнего своим длинным языком. Слабый ещё аурриец безуспешно пытался отбиться от люминянина, что вызвало всеобщий здоровый смех.

— Вот именно так наш Мойтин проявляют свою безграничную радость, — ввел Гай в курс дела Олега, отойдя к нему от хохотавшей толпы.

— Я так и понял, — не смог сдержать улыбки Белов, наблюдая за сопротивлявшимся Элаем.

Искренне радостный Мойтин кого-то ему сильно напоминал, только виляющего хвоста ему для полного комплекта не хватало.

— Вот вам врожденный рефлекс в действии, — вздохнул Гай и неодобрительно покачал головой. — Никак его не отучим от подобных привычек. Хотя, следует признать, прогресс есть. Раньше он, на каждую шутку реагировал так как принято на их планетах — тыкал языком кому в уши, кому в нос, — что соответствовало смеху. Кое-как отучили. А вот в такие моменты в нем просыпается истинно люминианские привычки.

— Иногда это бывает и к лучшему, — кивнув в сторону вновь весело разгалдевшихся космических оперов, произнес Олег.

Гай посмотрел на землянина, затем перевел взгляд на толпу коллег.

— Пожалуй… ты прав, — кивнул он и пошел вызволять из толпы Элая.

Адмирал Дирро хотел его увидеть, так сказать «на пару слов», прежде чем он и новобранец отправятся на Аурриум. Начальник базы считал, что и в отпуске его подчиненные будут безумно счастливы совместить приятное с полезным.

Так как корабль Элая находился на капитальном ремонте в самом большом, ремонтном секторе базы, куда, кстати, тоже пускали только по особому распоряжению, в родные края аурриец с сопровождавшим его землянином отправились попутным почтовым звездолетом с кратким и звучным названием «Курьер-23».

Кроме них и двух престарелых пилотов-почтальонов с Айтроны, на видавшем виды судне больше никого не было.

Элай почти всю дорогу спал, или, говоря военным языком, отдыхал лежа, не снимая обмундирования, и выходил из каюты лишь для приема пищи. Зато Белов, наоборот, найдя общий язык с болтливыми пилотами — похожими друг на друга как две капли воды, бородатыми гуманоидами с длинными как у спаниелей ушами, — не вылезал из рубки управления, лишь изредка наведываясь в каюту, проведать Элая.

Звездолет общительных «близнецов», как было сказано выше, многое повидал на своем долгом, не в одно столетие, веку и давно должен был отправиться на заслуженный отдых в плавильные горны утилизаторов. Однако его бессменные пилоты Ёц и Юч, избороздившие на своем восьмидюзовом «скакуне» не одну галактику, наотрез отказались пересаживаться на более совершенную модель «почтовика» и, проявив настойчивость, спасли звездолет от почетного ухода на «пенсию».

Такая привязанность объяснялась просто. «Курьер-23» был их средством передвижения, местом работы, домом и загородной дачей в одном «флаконе». У них не было семей, они не знали своих родителей и детей, — на Айтроне не существовало понятия о подобной ячейке общества, — и поэтому они особо не рвались на пенсию, на родную планету, где их никто не ждал. Тем более, что все интересное, что их могло там ожидать, с годами было им уже «неинтересно».

Почему? Да потому, что их самки, пардон, дамы, раз в год, после красочного карнавала, куда слетались айтронцы и айтронки со всей Вселенной, и на которых в молодые годы не раз куролесили и Ёц с Ючем, откладывали яйца в великолепных государственных инкубаторах и… навсегда забывали о них. Далее о своем «будущем» заботилось государство. И ни каких вам алиментов! Красота!

Ну да ладно, не будем завидовать. Вернемся к звездолету.

Несмотря на то, что у данного звездолета отсутствовал искуственный интеллект, присматривающий за системами корабля, типа Диамэка, а также множество других полезных новшеств, по словам Ёца и Юча, их восьмиэтажная «кроха» могла дать фору в маневренности и легкости управления, многим современным «тарелкам». А в надежности «Курьеру» вообще равных не было.

В общем, как понял Олег из разговоров с айтронцами, им с Элаем выпала редкая, а потому великая, честь прокатиться в такой достойной компании, на этом раритетном экспонате.

Возможно, айтронцы немного преувеличивали, но, несмотря на «пустяковую» поломку, с которой они провозились добрую половину единичного цикла, их «Курьер» и впрямь пользовался на просторах Вселенной почетом и уважением. Встречаемые на космических трассах «дальнобойщики», пассажирские лайнеры и даже патрульные корветы, первыми приветствовали скрипучий почтовый звездолет, переходя, при необходимости, на другой эшелон полета.

Дорога к Аурриуму заняла немногим больше четырех земных суток. За это время Олег, под пристальным наблюдением двух лопоухих наставников, немного научился управлять звездолетом, а ещё научился заваривать айтронский национальный напиток, по эффекту напоминавший родимый земной «чифирок», к которому он быстро пристрастился. «Чифирок», как сразу окрестил Белов напиток с труднопроизносимым названием, при правильном заваривании из вполне безобидной смеси сушеных айтронских ягод, по своей убойной силе вполне мог конкурировать с водочкой, так от него «хорошо» становилось. Однако, в отличие от водки и земного чифира, напиток не только хорошо бодрил, повышал настроение и тонус, но и на вкус был приятен, терпок как хорошее вино. Ну а под «чифирок», по «большому секрету», Олег походя узнал от бывалых путешественников все сплетни галактики, среди которых, по его мнению, парочку слухов компетентным органам стоило бы и перепроверить.