Алексей Большаков - Страстные приключения Изгоя (СИ)

— Дай Бог… Совсем достала нас его демагогия и непредсказуемость!

Дуля логично заметил:

— А подари вам Ельцин хорошую жизнь, вы бы смирились с его экстравагантностью… Разве не так?

Эдуард неожиданно для себя заметил:

— А я и так живу неплохо. Но все равно Ельцин мне не нравится. Хотя может быть как раз уровень жизни при нем по сравнению с Горбачевым и не упал!

Шамай подобревшим голосом заметил:

— А причем тут экономика? Я могу подарить любому из вас триллион машин и самых роскошных дворцов во вселенной. Материальные проблемы вовсе не являются самыми существенными. В вину Ельцину в первую очередь можно поставить развал СССР. А для тех у кого есть голова на плечах, при его правлении было лучше!

Эдик скептически заметил:

— Ты был слишком молод при коммунистах, чтобы сравнивать!

Шамай хихикнул и ответил с недоброй усмешкой:

— Ты видимо забыл, что я существую вечно? Во всяком случае, мне уже надоело разговаривать с тобой. Давай следуй за нами, я покажу тебе нашу организацию.

Любопытство оказалось у Эдуарда сильнее здравого рассудка.

Глава 14

Елена легкомысленно ответила:

— Вот его повелителя зла мы как раз и не видели.

Борис содрогнулся:

— Еще увидим, вряд ли нас это обрадует.

Тем временем в небе появилось третье зеленое светило. Стало еще жарче из Елены и Бориса тек пот, хотелось пить.

Кое-где между песков все еще струилась теплая мутная вода и, подставив ладони, бывший маньяк набрал ее. Потом жадно глотнул, горло сдавило спазмами, такой горечи он никогда не пробовалась. Жидкость вырвало, Борис долго сплевывал.

У красотки Елены тоже вырвало.

— Ух, ты гадость! Такой мерзости я еще не знала. Это словно понос.

Борис в досаде произнес:

— Да уж это называется ад, даже воды испить не дадут.

В небе возникло четвертое красное светило, температура перевалила за сто градусов и продолжала нарастать, кожу обжигало, она стремительно покрывалась волдырями.

Борис с некоторой долей восхищения произнес:

— Новая пытка солнцами, довольно оригинально, я много прочел литературы, в детстве очень любил фантастику, но такого извращения, ни у кого не было.

Елена со стоном проворковала:

— Бесы специализируются на том, чтобы выбить боль, так что ничего удивительного в этом нет.

Пятое фиолетовое светило, добавило мучений, кожа стала слазить, а мясо гноиться.

Девчонка испугано проорала:

— Мы обугливаемся Борис, это похоже на прожарку.

Юноша с отчаянной надеждой выкрикнул:

— Может этих солнц станет намного больше, и окончательно сгорим, и на этом все кончится.

Борис с грустью продекларировал, автоматически сочиненные стихи.

Не поверил Божьему наказу

В Ад поверить ты не захотел!

Не надейся, ты сгоришь не сразу

Вечность в муках грешника удел!

Устрашись и кайся враг Господний,

Будешь ты извергнут прямо в ад…

Черти станут жарить в преисподней —

Вечно будешь пламенем объят!

Нет, моя прелесть, аннигиляция для нас с тобой это благо. На самом деле самое страшное в аду — это продолжительность наказаний! Ад будет всегда!

Чувствительная Елена заплакала, ее слезы впрочем, сразу испарялись.

Шестое светило голубое и мирное, привело к тому, что температура превысила триста градусов. Вся вода уже давно улетучилась, и стал размягчаться песок.

Даже говорить было больно, но великолепная Елена сквозь рыдания произнесла.

— Я готова поверить в Троицу и даже в человеческого Христа лишь бы этот ужас прекратился.

Борис неожиданно проявил силу характера:

— Не унижайся, раз не можем умереть, то надо стиснув зубы терпеть, я не хочу, чтобы бесы праздновали очередную победу.

Седьмое желтое светило, привело к тому, что последние тени исчезли. Температура превысила пятьсот градусов, запахло паленым мясом.

Елена всплакнула сухими слезами:

— Это наша плоть горит и разлагается.

Борис тяжело прохрипел:

— Ничего есть и этому предел.

Восьмое ослепительно белое светило ничего существенного не добавило, а на девятом стали краснеть стальные цепи. Десятая розовая звезда была немыслимо огромной, плоть загорелась, температура превысили полторы тысячи градусов, а сталь медленно плавилась.

Густая длинная, светлая с волнами грива Елены горела, словно стог стена, точно также как волосы Бориса. Бывший маньяк испытывал страдания аналогичные нахождению в печи Освенцима, но при этом сохранял способность говорить.

У Борьки появились какие ложные воспоминания:

— В аду у фашистов я испытывал похожее. Правда, от огня, а не солнц, тем не менее, ко всему даже боли привыкаешь.

Елена просвистела:

— И ты еще можешь болтать?

Борис тяжело вздохнул и отвел, в легких буквально булькал огонь:

— Это отвлекает, вот как ты думаешь, кто тот таинственный враг, что нанял сначала бандитов, а потом и правительственных оборотней в погонах, чтобы уничтожить нас?

Девушка со стоном ответила своему незадачливому любовнику:

— Точно не знаю, но ходили слухи что суперолигарх, самый богатый человек в Российской империи Абрамович делал предложение императрице, а она отказалась. Вот он и захотел ее обвинить в измене, а вследствие этого мы мертвы.

Борис в ярости проорал:

— Рано или поздно и он умрет, а за свои грехи неизбежно окажется здесь!

Елена хихикнула сквозь зубы и ответила:

— Это слабое утешение! Хотя с другой стороны если нас такую мелочевку и так истязают, то, как будут мучить его.

Борис понимал, что его преступления вовсе не мелочевка, но все равно злорадно выдал:

— Предположить страшно! Дай Бог ему такого и в тысячу раз сильнее!

Разговор немного отвлек от окружающего ужаса. Светил стало уже два десятка, металл испарился, а песок расправился, огненная лава ужасно терзала сначала ступни, потом икры, а затем Борис и Елена погрузились в нее целиком, поплыв по поверхности.

— Плоть горит, мы плывем, света столько что ни черта не видно, и при этом не так паскудно на душе. — Отметил бывший маньяк.

— Хотя нас палят, я тоже готова признать, что пережили предыдущие страдания, переживем и эту пытку. Давай смеяться.

Из горла Елена вырвался истеричный хохот. Хотя даже само содрогание причиняло ей боль, становилось намного легче и, голосок девчонки повеселел:

— Мне кажется, что не так жарко. В геенне тоже можно жить.

Количество светил продолжало нарастать, они были как гвозди вбиваемые солнечное сплетение, но при этом казалось уже, что добавить к боевым ощущениям уже невозможно. Иван пробовал считать загорающиеся «солнца», но глаза так сильно резало, что он бросил эту затею. Постепенно небо превращалось в сплошной сноп огня, а промежутки между светилами становились все короче.