Вольфганг Хольбайн - Космическая чума. Сборник

Какой-то добрый самаритянин вытащил меня из горящего автомобиля, и я надеялся, что у него хватило ума вначале спасти Катарину или хотя бы то, что от нее осталось. Эта мысль оказалась слишком тяжелой, и я с облегчением потерял сознание.

Когда я очнулся в следующий раз, было светло, и приятный мужской голос произнес:

— Стив Корнелл, вы меня слышите?

Я попробовал ответить, но не смог издать ни звука.

Голос позвал вновь:

— Не пытайтесь говорить, Стив. Лучше думайте.

«Катарина», — тут же подумал я, сообразив, что со мной говорит врач-телепат.

— Катарина в порядке, — ответил он.

«Могу я ее увидеть?»

— Не стоит, вы сейчас неважно выглядите.

«Неужели я так плох?»

— Куда уж хуже, Стив. Сломаны ребра, тяжелый перелом левой ключицы, сломаны предплечья, ушибы, ссадины, несколько ожогов, остаточный шок. И, если вам интересно, нет ни следа Мекстромовой болезни.

«Мекстромовой болезни?» — мои мысли в панике заметались.

— Не дергайтесь, Стив. Я заметил бы ее обязательно. Моя специальность — диагностика этой болезни.

«Хорошо, хорошо… Сколько я здесь лежу?»

— Восемь дней.

«Восемь дней? И все еще в таком состоянии?»

— Вам здорово досталось, Стив. Так что пришлось потрудиться. Но теперь, полагаю, вы в состоянии рассказать, что случилось.

«Мы с Катариной сбежали. Так поступали многие, с тех пор как стало трудно хранить личные тайны. А потом эта авария».

— Как это случилось? — спросил доктор. — Эсперы обычно чувствуют опасность задолго до ее появления.

«Катарина обратила мое внимание на странный дорожный знак, и я отвлекся. В итоге мы съехали с дороги и несколько раз перевернулись. Остальное вы знаете».

— Ужасно, — сказал доктор. — Но какой знак так приковал ваше внимание?

«Странный знак, — подумал я. — Декоративный железный диск, похожий на новенький бойскаутский значок, подвешенный на трех планках. Одна из них была оторвана. Я попытался сообразить, как это можно сделать, не повредив центральную конструкцию, и не уследил за дорогой!»

— Это весьма прискорбно, Стив. Но через некоторое время с вами все будет в порядке.

«Спасибо, доктор. Доктор?..»

— Простите, Стив. Меня зовут Джеймс Торндайк.

Много позже, очнувшись в очередной раз, я обнаружил, что моя чувствительность простирается уже до стены и даже на несколько дюймов за дверь. По всему было видно, что это типичный госпиталь; насколько хватало чувствительности эспера, вокруг была только слепящая белизна и нержавеющая сталь.

В моей палате находилась сиделка, шуршащая накрахмаленной одеждой. Я откашлялся и попробовал заговорить.

— Могу… я видеть… — Я остановился, потому что язык не слушался меня.

Но сиделка оказалась на высоте и сумела разобраться в моих мыслях.

— Мистер Корнелл? Вы проснулись?

— Взгляните, сестра…

— Проще, мисс Фарроу. Я позову доктора.

— Нет, подождите. Я пробыл здесь уже восемь дней?

— Немного больше, но вы были очень плохи, сами знаете.

— А доктор? Он сказал, что она тоже здесь.

— Не волнуйтесь, мистер Корнелл.

— Он сказал мне, что с ней ничего страшного.

— Конечно, ничего страшного.

— Тогда почему… почему она здесь так долго?

Мисс Фарроу весело улыбнулась.

— Ваша Кристина жива и здорова. Она отказалась уехать, пока вы в опасности. Не волнуйтесь. Скоро вы ее увидите.

Ее улыбка была веселой, но меня она обмануть не смогла. И сестра поняла это. Ее поспешный уход дал мне возможность прощупать дверь снаружи, так как она прислонилась спиной к деревянной панели и заплакала, ненавидя себя за то, что не смогла справиться со своей ролью, и, понимая, что я знал об этом.

Катарину никогда не называли Кристиной.

И Катарины не было в госпитале, потому что, если бы ее доставили сюда вместе со мной, сиделка знала бы ее настоящее имя.

Мисс Фарроу была телепатом, но я называл свою девушку не по имени, а только привычным ассоциативным образом.

Я почувствовал, что пора попытаться встать, но тут в палату бегом ворвался доктор Торндайк.

— Не спеши, Стив, — сказал он нетерпеливо и уложил меня в постель рукой, которая оказалась неожиданно сильной и в то же время мягкой.

— Катарина? — умоляюще прохрипел я.

Торндайк нажал кнопку вызова и набрал на пульте какой-то код, или что-то вроде того, перед тем как мне ответить.

— Стив, — признался он. — Все равно нельзя скрывать от тебя вечно. Хотя мы надеялись сказать тебе это чуть позже, когда ты окрепнешь…

— Кончайте ходить вокруг да около! — крикнул я. Пожалуй, мне показалось, что я крикнул, потому что крик этот прозвучал только в моем мозгу.

— Спокойно, Стив. Тебе здорово досталось. Шок…

Дверь отворилась, и вошла медсестра с доверху наполненным шприцем, его иголка была завернута в клочок ваты. После профессионального осмотра Торндайк взял шприц; медсестра молча вышла из комнаты.

— Не волнуйся, Стив. Это будет…

— Нет! Не надо, пока я не узнаю…

— Спокойно! — повторил он и поднял иголку к глазам. — Стив, — сказал он, — я не знаю, достаточно ли вы тренированный эспер, чтобы определить содержимое этого шприца, но если нет, можете поверить мне на слово. В нем находится нейрогипнотик. Вы не провалитесь в беспамятство. Вы очнетесь таким же, как прежде, но зато ваш мозг временно отключится и вы спасетесь от срыва. — Потом с удивительной стремительностью доктор вогнал иглу мне в руку, и моя кровеносная система приняла всю дозу до капли.

Я ощутил поднимавшееся во мне возбуждение, и мне стало не по себе от мысли, что эта дрянь сработала. Через полминуты я все еще мог взвешивать факты, но уже был не в силах ни на чем как следует сосредоточиться.

Торндайк увидел, что содержимое шприца подействовало, и спросил:

— Стив, кто такая Катарина?

Под действием наркотика моя голова пошла кругом от мыслей, кем была и что значила для меня Катарина, а доктор в это время пытался разобраться в хаосе мыслей в моем мозгу.

— Стив, ты еще не оправился от недавнего потрясения. С тобой не было никакой Катарины. С тобой вообще никого не было. Пойми это и прими как должное. Никого, ты был один. Понимаешь?

Я покачал головой. Мне казалось, что я говорю как актер, впервые читающий свою роль. Мне хотелось стукнуть по столу и усилить свой хриплый голос, но все, что я смог сделать, так это ответить спокойно:

— Со мной была Катарина. Мы… — Я не стал углубляться, потому что Торндайк отлично знал, чем мы занимались.

— Стив, выслушай меня!

— Да!

— Я хорошо знаю вас, эсперов. Вы чувствительны, может быть, даже больше, чем телепаты. Более впечатлительны… С вами случился несчастный случай. Вы разбили машину, вообразили, как было бы ужасно, если бы с вами была Катарина, а потом построили в подсознании историю катастрофы и подогнали ее под факты.