Руслан Бирюшев - Ночь, дождь, Город

— Он давал причины. Ему был нужен помощник, и он выбрал меня — потому что я невидимка, как он. Только похуже. Труба пониже, дым пожиже, как говорится. Я просто никому никогда не был нужен, а вот он — научился скрываться с глаз даже в самом людном месте. — «Роберт» широко ухмыльнулся. — Даже от всевидящих стеклянных глаз машины.

— Вот здесь поподробнее, будьте добры. — Голос следователя остался ровным, с лёгкими скучающими нотками, словно допрос уже начал ему надоедать, однако Хелси заметила, как напряглись его плечи. С трудом она сдержала несвоевременный кашель, мысленно пожалев, что не захотела наблюдать из смежной комнаты, через стекло.

— Он ходит там, где не смотрят — даже если это узкая полоска шириной в одну стопу, он пройдёт именно по ней. — Глаза допрашиваемого блеснули, мужчина сцепил пальцы в замок. — А если где-то, где надо пройти, смотрят — он делает так, чтобы смотрели, но не видели. Здорово, правда?

— Весьма. — Тёрнер затушил сигарету о край стола, отбросил окурок. — Как он это делает?

— Так я вам возьми и расскажи. — «Роберт» опустил веки, не переставая улыбаться. — Ведь интереснее узнать всё самостоятельно, разве нет?

Словесная дуэль между подозреваемым и полицейским длилась довольно долго. Майлз не уступал оппоненту в умении плести словесные кружева, однако тот был чертовски осторожен, и кроме уже сказанного не сообщил практически ничего нового. Наконец, свежие раны дали о себе знать, и «Роберту» сделалось нехорошо. Детектив, поморщившись, вызвал охрану.

— Не похож он на фанатика или психа. Однако парень явно не в себе. — Заметил Анна, когда допрашиваемого увели двое офицеров. Это она настояла, чтобы преступника из спецгоспиталя перевели в камеру полицейского участка, где служил Тёрнер, а не в изолятор НАР. Майлзу приходить туда для ведения допроса было бы непросто, требовалось оформлять горы бумаг и работать под наблюдением, Хелси же являться в участок могла когда угодно. Выходило куда удобней.

— Может и не фанатик, но определённо увлечён какой-то идеей. Чужой идеей, которой его кто-то увлёк, похоже. — Увидев, что инспектор достаёт сигарету, Тёрнер, тоже собиравшийся закурить, протянул ей спичку. — Другой вариант — очень ловко и обдуманно прикидывается, чтобы вывести нас на ложный след сообщника, которого на самом деле в природе не существует. Сам же косит под невменяемого.

— Звучит правдоподобно. — Женщина с благодарностью прикурила от огонька, кашлянула, скривилась, но сделал первую затяжку. Выдохнула дым. — Однако стоит признать, что провернуть все эти трюки с сообщником было бы куда проще.

— Не спорю. — Кивнул детектив, пряча спичечный коробок. — И мне очень интересно, что ими обоими движет… Не меньше того, каким образом они дурачат городскую систему.

— Будете допрашивать его ещё?

— Позже. Боюсь, без давления толку от него не добьёмся. — Майлз вздохнул. — А он пока слишком слаб для серьёзного дознания.

Так и стоя прямо в коридоре, возле окна, они поговорили ещё немного на темы, не связанные с расследованием — пока не догорели сигареты. Не без сожаления распрощавшись, Хелси направилась вниз, к своей машине. Она была в холле, когда здание участка сотряс оглушительный взрыв…

Мгновенно погас свет. С потолка осыпалась пыль, задребезжали стёкла, в своей кабинке испуганно взвизгнула молоденькая дежурная. Хелси, не устояв на ногах, удачно шлёпнулась на диванчик для посетителей. С оханьем поднявшись, крикнула выскочившему из караулки патрульному, чей рукав украшали нашивки сержанта:

— Что взорвалось? И где?

— Не знаю что, но в западном крыле. Там склад вещдоков и тюремный блок. — Офицер передёрнул пистолет и взмахнул им, указывая нужный коридор. Оттуда вырвалось облако серой пыли. — Я туда!

— Я с вами. — Несмотря на сильное головокружение, Анна вытянула из кобуры «серпенту». — Быстрее!

Вместе с сержантом они пробежали по коридору мимо множества распахнутых дверей, преодолевая встречный людской поток — большинство обитателей участка спешило убраться подальше от места взрыва. Анна постоянно кашляла, прикрывая рот ладонью, но держалась. Наконец, путь им преградил завал из битых кирпичей, осколков бетона и подобного строительного мусора. Внешняя стена здания, часть его фасада, здесь попросту осела вниз, засыпав коридор обломками на половину его высоты, образовав пробоину шириной метров в пять и высотой, похоже, в два этажа — потолок, он же пол коридора второго яруса, здорово просел.

Инспектор и патрульный появились как раз вовремя, чтобы увидеть, как по завалу, пробираясь в участок с улицы, карабкается человек в длиннополом пальто и… чёрной вязаной маске на лице, как у бойца А-17 или «Оцелота». В ладони его поблёскивал маленький серебристый пистолет.

— Стой, подними руки! — Рявкнул сержант, беря чужака на прицел. Тот отреагировал мгновенно — рухнул набок, будто споткнувшись, и из положения лёжа выстрелил. Пуля ударила патрульного в грудь, опрокинула на спину… Хелси рефлекторно скользнула в бок, вжимаясь в стену, дважды торопливо вдавила спуск, ловя противника в прорезь прицела. Свинцовые «подарки» выбили искры из куска бетонной балки, на которой лежал мужчина, и тот перекатом ушёл назад, скрылся от глаз инспектора за гребнем кучи.

— Ублюдок чёртов! — Прохрипела задыхающаяся от пыли и быстрого бега Анна, бросаясь вперёд с «серпентой» наизготовку. Внезапно у неё над головой раздался сухой громкий треск, и нечто твёрдое, тяжёлое, с силой ударило женщину по спине. Она не успела понять, что произошло — в глазах померкло, будто солнце выключили как ночник…

То, что первыми проведать её в госпитале пришли Старик и Майлз, инспектора Хелси не удивило. Удивило её то, что они пришли вместе. Причём Чарли под мышкой нёс небольшой картонный ящик, а в руке — букетик цветов, так что открывать дверь палаты пришлось полицейскому. Старик же, войдя, окинул комнату пытливым взглядом опытного сыщика, приметил на подоконнике пустую вазу, без лишних слов воткнул в неё свой букет и переставил на тумбочку, поближе к Анне.

— Женись, Чарли. И чем быстрее, тем лучше. — Усмехнулась женщина, глядя на цветы и поправляя тонкое, ветхое одеяло, сползшее набок.

— Не выдумывай, Анни. Просто ходить к другу в больницу с пустыми руками — неприлично. Когда я был молод, в палату раненому товарищу было принято таскать апельсины или мандарины. Были раньше такие фрукты, в оранжевой корке, их с юга привозили… — Пожилой инспектор придвинул к кровати стул, но садиться не стал — вместо этого плюхнул на сиденье коробку, открыл, перевернул её на бок. — Вот, любуйся. Секрет нашего невидимки.

В коробке лежала… ещё одна коробка. Только плоская и деревянная. Из аккуратно пропиленного в доске окошка выступала панель с клавишами и тумблерами, на верхнюю крышку крепилась катушка для плёнки — сейчас не заправленная.