Эл Ригби - #Тени приходят с моря

– А я совсем вас заждалась! Почему так долго?

Тэсс выбралась из-за створки. В дверном проеме стояла Ву – с небольшим чемоданом в руке и четырьмя лапитапами у ног; еще несколько зверьков теснились поодаль. Ночные волки окружали маленькую группку молчаливым кольцом и не подходили. Многие прижимали уши. Только ровный золотой свет иллициев по-прежнему напоминал о возможной опасности.

Ву сделала шаг вперед. Мади Довэ наконец опустила свое ружье.

– Как ты нас напугала! Где ты была так долго?

– Гуляла и прощалась. – Девушка переступила с одной босой ноги на другую, а затем, наклонившись, вытащила кусок мха, застрявший между пальцев. – А теперь пошли.

– А… эти? – уточнил Джер.

– Волчата? – Ву рассеянно поглядела вокруг себя. – Они нас не тронут. Они же боятся.

– Тебя? – Лавиби едва не выронил ящик, который только-только начал поднимать. – Слушай, ты…

– Их. – Ву указала на одного из лапитапов.

– Ты хочешь сказать, что волки боятся зайцев? – на всякий случай переспросил Ласкез.

Он даже вынул из кармана старую разговорную тетрадь с болтающимися карандашом и ручкой. Тэсс знала: хотя брат давно уже в ней не нуждается, он до сих пор не смог ее выбросить. Всегда носит ее с собой, чтобы перечитывать обрывки своих старых разговоров и секретов. А иногда добавляет к ним случайные интересные факты.

Теперь Ласкез тоже приготовился записывать, забыв даже о волках, скалившихся поблизости. Но Ву только пожала плечами:

– Это не зайцы. Это лапитапы. Их надо отличать, смотри, у них пятнистые спинки.

Тэсс невольно усмехнулась: про наличие больших ветвистых рогов девушка не упомянула. Мади Довэ тоже с трудом скрывала улыбку. После всего, что они пережили, повод улыбнуться им бы явно не помешал.

– А почему это? – полюбопытствовал Джер, потягивая носом. – Что безрогие, что рогатые, воняют одинаково.

– Это тебе так кажется. Для доги они пахнут совсем по-другому. – Ву потрепала длинное ухо одного из лапитов. – Они агрессивно дерутся, если на них напасть. Ну а их мясо могут есть только двуногие расы, для зверей оно ядовито. Думаешь, почему их развелось так много?

Точно в подтверждение ее слов маленький рогатый звереныш вдруг резко повернулся вправо и ощерился. Дернулись длинные уши, показались острые хищные зубы. Молодой волк, неосторожно высунувшийся вперед своих собратьев, отпрянул.

– Умница, – похвалила лапитапа Ву.

Ласкез удовлетворенно кивнул, делая пометку и убирая тетрадь. Ву нетерпеливо топнула ногой.

– А теперь пошли? Только не смотрите на эти желтые лампочки. Они мерзкие.

Девушка тихонько свистнула.

Рогатые зайцы выстроились в неплотное широкое кольцо. Мади Довэ первая подхватила вещи и шагнула через порог, Джер почти сразу последовал за ней, с трудом удерживая огромный ящик.

Тэсс, поколебавшись, крепко сжала руку Тауры и тоже вышла.

Они продвигались вперед все вместе, старательно глядя только перед собой. Лапитапы бежали странно и нелепо, но казались их непобедимой стражей. И вокруг них беспрерывно мерцал давящий, переливчатый желтый свет. Но волки действительно не решались приблизиться.

Вступая в рощу, Тэсс обернулась в последний раз. Кров – древний бродячий замок, по какой-то нелепой своей прихоти уснувший посреди одинокого острова, – смотрел ей вслед черными провалами окон. Усилившийся ветер гнал клочья укутавшего его тумана прочь.

Выбитый над крыльцом девиз – «Под кровом все равны» – снова был хорошо виден.

Неожиданно Тэсс подумала о том, что все равные, кажется, сегодня сгинули. А неравные уходят неизвестно куда.

Море не волновалось, корабль темнел впереди. Самая большая и грузоподъемная лодка, вытащенная из загончика еще когда Тэсс вернулась с палубы Странника, ждала, прикрытая несколькими кусками непромокаемой ткани. Поместив в нее принесенные вещи, Ласкез и Джер с Ву и ее ушастой свитой отправились забирать остальное. «Самок» Джер оставил ждать.

Мади Довэ прислонилась к борту лодки и задумчиво смотрела вперед. Вглядываясь в смуглое лицо, Тэсс вдруг подумала, что для доктора расставание с Кровом будет тяжелым. Трудно было объяснить причину этого, но еще труднее – не заметить. Тэсс в который уже раз вспомнила все то хорошее, что пыталась делать для нее смуглая черноволосая женщина с пристальным взглядом. От самой сладкой микстуры до зеленого кулона, висевшего теперь у Тэсс на шее.

– Не расстраивайтесь, – глухо попросила она. – Путешествие – это, наверное, хорошо.

– Когда оно первое в твоей жизни, – мягко отозвалась ла Довэ, поворачивая к ней голову. Кованые золоченые сережки чуть качнулись. – Не когда ты только-только нашел себе дом…

Тэсс перевела глаза на Тауру. Та, сев на камни, подперла руками голову, ссутулилась. Девушка чертила палочкой по песку. Возможно, она думала об управителе, а возможно…

– Куда ты хочешь попасть в Большом мире? – осторожно спросила Тэсс, наклоняясь к шпринг. Та шевельнула ухом:

– Я не знаю. Совсем. Это… от многого зависит. Для меня этот мир, наверное, слишком большой.

Тэсс только кивнула. «Многое» предстояло еще попытаться найти. И вряд ли шансы были велики, если вспомнить слова Джера о запахе крови. Шпринг вскинула голову, быстро встала:

– Идут.

Ву без труда тащила тяжелый ящик. Джер и Ласкез несли сразу по два. Наконец вещи были погружены, и все расселись. Джер, берясь за весла, вздохнул:

– Еще чуть-чуть – и как пить дать потонем.

Среди камней по-прежнему оставалась стоять только Ву, окруженная приподнявшимися на задние лапы зверьками. Тэсс бездумно посчитала их: пять, десять, двенадцать…

– Они что, все с нами? – рявкнул лавиби, даже не скрывая ужаса. – Так мы не…

– Не все. Они просто провожают. А вы отчаливайте.

– А ты? – встревоженно уточнила доктор Довэ.

– Я доберусь. Трогайтесь!

Пока лодка отплывала, Тэсс не сводила глаз с худой девушки, казавшейся издалека очень маленькой. Она склонилась к окружившим ее животным. Потом из рощи показались знакомые золотые огни: доги заинтересовались происходящим. Их слабый монотонный вой опять разносило соленым ветром.

Ву резко хлопнула в ладоши и спрыгнула в воду, за ней последовали только четверо зверьков. Вся пятерка быстро поплыла, догоняя лодку. В опускающихся сумерках Тэсс отчетливо видела крапчатые рыжеватые спинки и высокие ветвистые рога.

Остров был дикий. Дикие рощи, дикие пустыри, дикие облака и дикие бухты. Лишь одно из побережий оживляла единственная, кроме Крова и Объекта № 8–56, постройка – радиомаяк. Это слово – «дикий» – первым пришло на ум Рониму Грингроссу, когда он стоял на широкой опушке леса, провожая глазами удаляющийся самолет. Их оставляли здесь на неопределенный срок. Не меньше недели – это точно, но вряд ли больше трех. И воспринимать это как отпуск просто не получалось.