Эл Ригби - #Тени приходят с моря

Хава обернулась. Алопогонные ее не преследовали. И у нее был шанс окончательно сбить их с толку, если она успеет спуститься по скалам к пляжу и затаиться близ ледника. Поняв это, она стремительно побежала вперед. Навстречу Зверю. На тропу.

У алопогонных – черное тэ. Как его колеса.

Она достигла цели за несколько мгновений до того, как стук стал невыносимым. Но поток воздуха сбил ее с ног и она рухнула на каменистую землю, ударившись виском. И последним, кого Хава разглядела, прежде чем потерять сознание…

…был тот самый Зверь. С черными колесами. Он окутал себя облачком белого светящегося тумана и исчез.

Открыв глаза, Хава увидела, как мерно покачивается маленький светильник, крепящийся к кольцу в стене. Стена была обита деревом. Потолок тоже. И все это тоже слегка покачивалось, как и сама Хава.

Плечо болело. Ее одолели смутные воспоминания – вот над ней кто-то склонился, затем ее куда-то несут, ей пытаются что-то сказать. Но кто, что…

– Ты проснулась!

Хава вздрогнула. У изголовья сидела белокурая остроухая девушка с огромными зелеными глазами. Из ее бровей росло по три особенно длинных, темных волосинки, загнутых, как ресницы. Хава поняла, что перед ней была представительница почти вымершего на Веспе народа – шпринг. Точнее, полукровка.

– Да, я…

Она замолчала и пошевелилась, осматриваясь. Совершенно невыразительная комната. Почти без мебели. Маленькие окна, как на корабле. Впрочем, кажется, – судя по качке – это и есть корабль.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросила незнакомая девушка. – Мы плывем. Здорово, правда?

– Нормально, только…

Отвечая, она осеклась. И кое-что вспомнила.

Она снова его услышала – звук, который преследовал ее после того, как она вырвалась из чужих рук и побежала. Теперь она осознала: это был смех . Алопогонные смеялись над ее наивными искренними словами. Смеялись так сильно, что один даже ослабил хватку.

– Почему ты плачешь? – встревожилась шпринг, присмотревшись к ее лицу. – Болит рана? Да ладно тебе, меня вот сегодня ранили в ухо, смотри. – Она ткнула когтистым пальцем в бинт. – Алопогонные. Какие же они мерзкие, ужас. Как вы на Веспе с ними живете…

Хава сглотнула. И улыбнулась:

– Все хорошо. И живем хорошо. Они…

– А как тебя зовут?

Хава помедлила с ответом. Почему-то ей казалось, что лучше ей не называть себя. Может быть, потому что носившая ее имя сегодня куда-то пропала, оставив напуганное и запутавшееся существо в незнакомом, явно незнакомом месте. Напуганному существу нужно было новое имя. Совсем другое и в то же время похожее. Хава, продолжая ровно улыбаться, представилась:

– Ева.

В конце концов, все говорили, что Ева и Хава – одно и то же, а тэ близнецов едино. Черное или нет, но едино. Шпринг заулыбалась:

– Красиво. А я Таура. Что ж, добро пожаловать к Страннику… Ева. Ты хочешь есть? Или еще поспать?

Кажется, Хава все сделала правильно. Потому что новое имя закрепилось в голове удивительно просто. Будто всегда принадлежало ей.

Вскоре она вновь крепко уснула и увидела во сне мчавшегося по серебристой тропе Зверя с черными колесами. Над его бронированной спиной летели крылатые, смуглые, желтоглазые существа.

«Идущие домой».

В Такатан Странник прибыл поздно, когда Небесный сад уже сиял ликами сестер Зуллура. Ночь была теплая и ясная, и город отчетливо выделялся на ее фоне, напоминая огромный маяк, – повсюду были сикинараи . Эти капризные растения, выведенные лавиби и дающиеся только им, все четыре ветряных смены цвели голубовато-фиолетовыми мелкими цветами. Днем бутоны, съежившись и пожухнув, впитывали в свои лепестки свет Зуллура. А ночью отдавали его, распускаясь и ярко светясь. Сикинараи обвивали ограды, деревья, стены построек, даже портовые сваи. Их лозы переплетались друг с другом над крышами, по улицам, на океанском дне. Этот свет создавал хорошую видимость в темную часть вахт. Барсуки всегда умели отлично обустроить свой быт.

По большей части такатанские постройки были низенькими и коренастыми, как и сами лавиби. Над землей здания высились всего на два-три этажа, зато ниже располагались, как слышала Тэсс, десятки уровней, и на каждом – норы, связанные между собой коридорами и тоннелями. Правда, всего этого было не видно, и поэтому сверху город казался огромной, оплетенной синими цветами деревней. Только справа впереди, очень-очень далеко, краснели какие-то высокие башни с резными фасадами. Там сикинараи явно не росли, но стены все равно излучали какое-то свое внутреннее сияние, в маленьких окнах горел свет. И вся эта красно-золотая громада нарушала уютное однообразие города, словно единственный дозорный среди сотен мирно спящих.

Мади Довэ посоветовала все же дождаться рассвета, а пока, воспользовавшись темнотой, пришвартоваться. На борту Странника, в своей каюте, капитан Джер неожиданно обнаружил аккуратно сложенные флаги всех регионов. Было решено поднять флаг своего, Четвертого. Под этим флагом Странник величественно и неторопливо вошел в гавань.

Тэсс очень боялась, что встречатель – маленький кораблик с несколькими серопогонными на борту – станет последним, что она здесь увидит, прежде чем их застрелят. Когда кораблик (судя по всему, живой) остановился, перегораживая путь, и предупреждающе поднял красный фонарик, сердце у нее тревожно застучало. Теперь предстояло самое сложное: убедить серопогонных, что они всего лишь безобидные путешественники.

Джер сразу предложил, чтобы Ласкез засел на мачте с ружьем – чтобы кто-то был начеку на случай, если в Такатан каким-нибудь образом уже доставили донесение о корабле с рострой-рыцарем и боевым отрядом, атаковавшим алопогонных. Но доктор Довэ вполне здраво возразила, что если подобное донесение пришло, один стрелок, равно как два, три и даже десять ничем не помогут. Если Странника ждут, его встретят не меньше полусотни солдат. И пытаться предсказать их действия бессмысленно.

– И что же вы предлагаете, ла? – в обычной своей требовательной манере уточнил Джер.

– Честность, если тебе это о чем-то говорит. Умеренную дозу честности, – женщина улыбнулась уголками губ. – А главное, оденьтесь поприличнее и ничего не бойтесь.

Но какие-то меры безопасности принять все же удалось. Еще когда берег только показался, Ву поговорила с Дитом, и деревянный рыцарь, отлепившись от носа судна, соскользнул под воду. Вероятно, он наподобие рыбы-пластуна присосался к днищу Странника, а может быть, просто бесшумно поплыл на глубине следом. Теперь корабль стал совершенно безликим. И, безликий, он смиренно стоял нос к носу со встречателем.