Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте

– Вы зря злитесь на артефакт. Когда вы переноситесь, он руководствуется тем местом, где вам будет максимально безопасно. Только и всего.

– А почему перстень не снимается?

– Не хочет, чтобы его выкинули в воду, я полагаю, – усмехнулся зеленокожий мужчина. – Вы успокойтесь. Уберите из сознания злые мысли. Теперь попробуйте снять. Видите… Все получилось. Теперь надевайте обратно. Вещь-то бесценная…

Изумрудные глаза сузились, вглядываясь туда, где море сходилось с небом.

– Жаль, что так все получилось с принцем Ричардом, – не отрывая взгляд от горизонта, прошептал Ир.

– А вы… тоже считаете, что у меня роман с его отцом?

– Я не знаю… Но… Вы не похожи на женщину, у которой роман, – заметил Владыка Ир. – Да и император Фредерик не выглядит счастливым.

– Может, вы объясните это Ричарду?

– Зачем? Он должен понять это сам.

Море тихо дышало. Оно было таким же томным, спокойным, как его владыка. Интересно… этот зеленый когда-нибудь выходит из себя? Может, йогой занимается в свободное время? Кстати, надо попробовать…

Этой ночью я сошла с ума. Я даже засыпала с мыслью о том, что хочу увидеть Ричарда. Наверное, виноваты мои путешествия по местам боевой и политической славы, так сказать… А что… Перстень несколько дней таскал меня по нашим спальням, погружая в воспоминания…

Это был лес, в котором мне уже приходилось бывать. Я не столько узнала пейзаж, сколько почувствовала это. Но место было другое. Луна светила настолько ярко, что можно было разглядеть окружающие деревья. Огромные исполины с листьями, по форме напоминающими лопухи. Каждый лист устлан ковриком иголок – как у нашей елочки, только зелень ярче и мягче на ощупь. Мох под ногами был сухим. Меж голубоватых стволов, на полянке стоял домик. Эдакий приют охотника на привале. Дверь избушки даже не скрипнула, когда я тихо проскользнула внутрь. Пахло деревом, травами и еще чем-то очень знакомым, причиняющим боль…

Почему-то я была одета в то самое платье, которое сшили для свадьбы. Золотистый атлас шептался с лунным светом, подсматривающим сквозь зашторенное окошко в темноту комнаты. Кожей чувствовала, что платье надето на голое тело.

Перед очагом была расстелена огромная мохнатая шкура, на которой спал Ричард.

Я была настолько взбудоражена воспоминаниями… к тому же – это же сон. Мой сон. Так что смущаться? Прежде чем сообразила, что творю, я скользнула к нему.

– Ника, – прошептал он, не открывая глаз. – Это снова ты…

– Я, – потерлась щекой о его грудь.

– Счастье мое, – потянулся он ко мне. – А мне столько времени одни кошмары снятся…

– Это только кошмары, – почему-то ответила я, тая под его поцелуями. – Не верь им.

– Ника, – простонал он. – Радость моя. Любовь моя…

– Я ведь без тебя не живу, – шептала я ему в ответ. – Я ведь твоя. Только твоя…

Все было по-прежнему. Все наконец-то было правильно. Только мы. И наша тихая, бесконечная, трепетная нежность.

Сливались стоны и дыхание, сплетались тела, словно боялись друг друга потерять. Мы опять совпали – как волны прибоя и долгожданный берег. Каждым прикосновением мы жаждали объяснить друг другу, как плохо нам, когда мы не вместе. Мы сожгли себя в пепел, расставшись, корчились от боли, а теперь возрождались в объятиях…

Я распахнула глаза и поняла, что где-то ярко светит солнце. Ричард дремал, крепко прижимая меня к себе. Склонилась над ним, нежно коснулась губами шершавой щеки.

– Моя, – прижал он меня к себе еще сильнее. Мгновение – и он оказался во мне. Мы с ним одновременно застонали – он хрипло, я как-то жалобно. А потом я кричала от ликования, потому что была счастлива. Потому что так и надо засыпать и просыпаться. В объятиях друг друга, сгорев дотла от страсти.

– Никогда не думала, что во сне можно заснуть и проснуться, – чуть укусила я его за ухо. – Так хорошо… Жаль только, что не в реальности…

– Ника, – как-то напрягся Ричард. – Ты что, действительно считаешь, что тебе все это… приснилось?

– А разве нет?

– Нет. Ты приходила ко мне три раза. Этот был третий. И – лучший.

Я вспомнила, что пришла к нему сама. Что творила ночью. Что он творил со мной. Что шептала ему – человеку, который выгнал меня из своего дома и из своей жизни…

Вспомнила и застонала. Почувствовала, как он навалился на меня всем телом. Услышала, как он злобно заскрежетал мне на ухо:

– Теперь переживаешь, что изменила не только мне с императором, но и императору со мной? Думаешь, он будет настолько же добр, как и я?

Я даже спорить не стала с этим непробиваемым созданием. Только спросила:

– Как я здесь оказалась?

– Видимо, перстень после помолвки настроен на меня…

Я вспомнила, как этот чертов артефакт раз за разом таскал меня по всем спальням, где мы побывали с Ричардом, доводя меня до слез… А потом перенес и сюда. К нему под бок. Меня даже замутило от ненависти.

– Что? – закричала я. – Все это время ты манипулировал мной?

– По-моему, в искусстве манипуляции нет равных как раз тебе, – презрительно протянул Ричард.

– Отпусти меня, немедленно.

– А то что? – В его глазах снова билось алое пламя гнева.

Я зажмурилась, чтобы этого не видеть.

– Ты же пришла сама, – прошептал он мне на ухо. – Скажи еще, что я тебя принудил. Или что тебе было плохо.

– Пожалуйста. – Меня уже трясло. – Отпусти.

– Не понимаю тебя. – Он погладил меня по щеке. – Не могу простить измены, но не живу без тебя…

– Отпусти, – закричала я и рванулась.

– Ника, прекрати! – зарычал он, но откатился.

Я вскочила, схватила платье. Оно было разорвано. Я растерянно обвела взглядом домик, не понимая, что мне делать.

– Погоди, я дам тебе рубашку.

Ричард поднялся. Ничуть не стесняясь своей наготы, он пересек комнату, склонился над саквояжем, протянул мне белоснежную рубашку.

– Ника, ты же понимаешь, что так нельзя. Ты просто стравливаешь нас с отцом.

Я закрыла глаза. Лучше бы это и правда был кошмар.

– Повторяю, я не любовница твоего отца, – выговорила я наконец и поздравила себя с тем, что голос не дрожал – хоть маленькая, но победа. – Я никогда ей не была. Вас действительно пытаются стравить, но это делаю не я. А теперь немедленно сними с меня свой перстень… Я скорее отрублю себе палец, но на мне его больше не будет!

– Даже так… – насмешливо протянул Ричард. – Какое серьезное заявление.

Я посмотрела ему в глаза. В них была пустота, от которой захватывало дух. Не знаю, что он увидел в моих, но через мгновение он сказал:

– Не надо истерики. Давай руку.

Перстень с пальца сниматься не хотел.

– Ника, это действительно не я.

– Мне уже все равно, кто это. Просто сними, – закричала я.

– Тебе так ненавистна мысль о том, что ты – моя невеста?