Роберт Беннетт - Город лестниц

– Ну… я просто еще не делал никаких публичных заявлений… Плюс ваша страна не спешит с одобрением подобных сделок…

– Ты действительно хочешь наживаться на войне?

– Я тебе скажу, чего я хочу, – цедит Воханнес. – Я хочу превратить Мирград в индустриальный процветающий город. А какой вид промышленности больше всего нужен Сайпуру? Правильно, вас интересует только военная промышленность. Самая развитая индустрия в мире. А Мирград прозябает. Кроме Аханастана, у нас даже портов нормальных нет. А с верфей Галадеша каждый месяц сходит новенький дредноут. Так вот, у нас есть ресурсы, чтобы брать заказы не хуже! Мы тоже можем участвовать в производстве смерти и жути! Шара, я не могу изменить геополитический расклад. Зато я могу использовать его в своих целях.

С ума сойти. Она нервно хихикает:

– Батюшки… Приходилось мне иметь дело и с бандитствующими князьками, и с полевыми командирами… но я подумать не могла, что Воханнес Вотров станет одним из них.

Воханнес царственно выпрямляет спину:

– Я делаю все возможное ради блага моего народа.

– Умоляю тебя, Во, – вздыхает она. – Избавь меня от пафосных заявлений. Хватит с меня напыщенной риторики.

– А это не риторика. И не пафосное заявление, Шара. Я и раньше пытался заинтересовать Сайпур и его сателлитов в торговом сотрудничестве. Но Сайпур, видишь ли, не желает оказывать нам такой услуги. Он как раз заинтересован в том, чтобы сохранять статус-кво. Сайпур контролирует все и вся. Они не желают, чтобы мы тут пели гимны Божествам, – но и богатый и процветающий Мирград им тоже не нужен. И если мне придется в открытую торговать своим политическим телом, чтобы помочь родине, – что ж, так тому и быть.

А ведь он совершенно не изменился. Эта мысль шокирует и, одновременно, веселит ее. Он все такой же благородный идеалист – правда, крайне своеобразный, если не сказать извращенный…

– Во, послушай, пожалуйста, меня внимательно, – говорит Шара. – Я работала с людьми, у которых были такие же планы, как у тебя. Я их знаю как облупленных: увидел одного – считай, что с сотней познакомился. И большинство из них сейчас кормит червей. Или рыб. Или птиц. Или корни деревьев – бывают и такие варианты.

– Ах, вот оно что. Переживаешь, значит, за мою безопасность.

– Да! Переживаю, представь себе! Я не хочу, чтобы ты играл в эти игры!

– Ты не хочешь, чтобы я влезал в ваши игры. Вот что ты хочешь сказать.

– Да! И мне стоит большого труда понять, зачем ты лезешь в это! Тебе мало того, что ты уже имеешь?

– А что я имею, позволь спросить?

– Как что? Огромное состояние. Отличные политические перспективы. Очаровательную любовницу, наконец!

– Мы помолвлены, – холодно сообщает Воханнес.

И тут сердце Шары разрывается. И оттуда прямо в живот хлещет ледяная вода.

– А-а, – отзывается она.

Ее это вообще не должно интересовать. Ни в малейшей степени. Ведь она – профессионал! Какая глупость, какая глупость, нельзя так расклеиваться…

– Да. Сегодня она не надела кольца. На нем брульянт величиной с бокал для виски.

И он взвешивает на ладони воображаемые караты.

– Она говорит, это дань условностям. Да к тому же безвкусица. Так оно и есть, но все же. Однако мы еще не назначили дату свадьбы. Что она, что я к планированию не очень способны…

И Воханнес принимается разглядывать свои руки.

– Прости. Наверное, тебе… – тут он тихонько покашливает, – не очень приятно об этом слышать.

– Я всегда знала, что тебе предназначено великое будущее, Во, – выговаривает она. – Но, если честно… я никогда не предполагала, что такие, как ты, женятся. В смысле…

Тут наступает неловкая пауза.

Наконец он кивает.

– Да, – осторожно выговаривает он. – Но. Некоторые… э-э-э… предпочтения… гм… словом, они приемлемы за границей, а здесь… гм… словом, здесь к ним не столь терпимо относятся. Колкастани родился – колкастани и помрешь…

Он вздыхает и принимается растирать больное бедро.

– Мне нужна твоя помощь, Шара. От Мирграда остались одни развалины, это правда. Но он может стать великим городом. Сайпур держит в руках ключи от всех сейфов мира – пусть хоть чуть-чуть дверку приоткроют! Это все, что мне нужно. Попроси меня об ответной услуге. Попроси обо всем, что захочешь. Я все сделаю. Только помоги мне.

Никогда еще реальность собственной работы не казалась ей настолько нереальной и нелепой.

Но ответить она не успела – внизу вдруг пронзительно закричали.

– Это что еще такое? – растерянно спрашивает Воханнес.

Шара уже стоит у окна. Под внешней стеной усадьбы скрючились два тела.

– Угу, – тихо говорит она.

Они вышибают дверь и врываются в зал. Движения их отточены, как в танце – смертельном и прекрасном. Серые одежды развеваются, когда они, подобно хищным птицам, кидаются на этих развращенных декадентов. У Чейшека маска немного съехала, левый глаз не очень хорошо видит, но ничего. Сверкающий меч возмездия. Избранный – вот кто он.

«Смотри, как визжат и трясутся эти предатели, эти грешники! Смотри, как трусливо они бегут! Глядите на меня, о грешники! Бойтесь меня, ибо пришел час расплаты!»

Его соратник подбегает к бару и ударом ноги опрокидывает стойку. Бутылки бьются, зал окутывают пары алкоголя. Чейшек с братьями по оружию кричит: на пол! На пол, на пол, на пол, сукины дети! Чейшек направляет самострел на какого-то мужчину, который не спешит пугаться, рычит этому грешнику в лицо и валит на пол.

Как прекрасно быть орудием Божества. Как это прекрасно – сражаться во имя праведности.

Какая-то женщина заходится в крике. Чейшек грубо затыкает ее – нечего тут.

Быстро же они управились с этими мягкотелыми ублюдками. Другого от этих рафинированных тварей ждать не приходится. Губернатор полиса, кстати, здесь. И им приказано не трогать ее даже пальцем. Но почему? Почему?! Почему они должны простить человека, который подписал столько несправедливых приговоров?!

Заложники покорно попискивают на полу. Предводитель – имени Чейшек, естественно, не знает, да и зачем им имена? Они единое целое! – прогуливается между развратниками и вздергивает каждого за волосы – чтобы в лицо заглянуть.

Потом тяжело роняет:

– Тут нет.

– Ты уверен? – спрашивает Чейшек.

– Я знаю, кто нам нужен.

И он оглядывает толпу заложников. А потом подходит к пожилой женщине, нацеливает самострел прямо ей в левый глаз и жестко спрашивает:

– Где?

Та плачет.

– Где, я спрашиваю?!

– Я не понимаю, о чем вы!

– Кто-то о-ооочень важный здесь отсутствует, не правда ли? – издевательски ухмыляется он. – И где же эта важная персона, а?!

Старуха, всхлипывая, указывает на лестницу.

– А ты не врешь?

– Нет! – вскрикивает она. – Вотров и та женщина – они наверх пошли!