Ольга Пашнина - Беглянка

Я тут же схватилась за ухо и нахмурилась.

– Ничего у меня не дергается! Хефнер, я серьезно, спи, пожалуйста! Чем больше ты спишь, тем быстрее выздоравливаешь.

– Ненавижу спать, – вдруг произнес Райан.

Это прозвучало как откровение. И если до сих пор мы просто переругивались и подкалывали, то сейчас голос мужчины был серьезен. Слова давались ему с трудом.

– Мне не снятся сны. Кажется, что на этот раз из темноты уже не выбраться.

Я была поражена. Никогда еще Райан не говорил мне о страхах или снах. Даже в то время, когда я считала себя его девушкой, он мало говорил о личном и все больше шутил.

– Мне тоже не снятся. И это хорошо, а то иной раз такое увидишь, что лучше бы и не засыпала. Тебе надо меньше думать о смерти. Иначе помрешь от страха перед ней.

– Разве ты не хотела этого?

– Нет. Конечно, нет, я не хотела, чтобы ты погиб. Я просто перепугалась и на какое-то время поверила, что ты заодно с Лавреско. Так что, увы, умирать тебе рано. Я еще не поквиталась.

– А по-моему, вполне.

Что ж, тут оставалось только согласиться.

– Вот, – я осторожно взяла его руку в свою, – пока ты чувствуешь прикосновение, ты точно живой. Поверь, на том свете нет второй Кайлы, которая коварно введет тебя в заблуждение.

– Да и на этом, по-моему, ты одна, – пробормотал Райан, засыпая.

Я думала, что он уснет и я смогу убрать руку, но, похоже, она действительно хоть как-то оставляла его в реальности. Ибо едва я пыталась вытащить ладонь, Райан просыпался и ворочался. В конце концов пришлось лежать тихо. Это все равно было лучше, чем голый пол. Намного.

Но, несмотря на кровать и комфортный сон, я проснулась очень рано. И сначала не могла понять, что же так тревожит. Лишь когда сознание более-менее прояснилось, я почувствовала, какой горячий Райан.

Ночью было холодно, и я осторожно подвинулась поближе. Он так и не выпустил мою руку. Сейчас мне казалось, словно пальцы сковали горячие тиски.

– Райан, – позвала я. – Эй! Проснись!

Но сон был слишком глубокий. Я потрясла его, стараясь не потревожить рану. Бессмысленно.

В комнате не было ни материалов для компрессов, ни жаропонижающих зелий. Ничего, кроме лекарств для повязок. И в комнате была только я, растерянная, не знающая, что со всем этим делать.

Я стучала. Громко. Звала хоть слуг, хоть кого-нибудь. Надеялась, что мои вопли услышат, но без толку. От бессилия хотелось плакать. Райан был не нужен даже собственному отцу. Про нас с ним словно забыли.

Он был жив. Пока, но сколько еще протянет с таким жаром и с такой раной.

Кстати, о ране. Она не заживала уже очень долго, я бы сказала, нетипично долго. Я помнила, как в детстве Ким случайно напоролась на острую ветку. Уже на третий день она вставала и перестала принимать обезболивающие зелья. А сколько лежит Райан? И если рана не затронула внутренние органы, то почему же он тогда не поправляется!

В сердцах я запустила стакан в стену, он разлетелся на мелкие осколки, а по красивым обоям потекли струйки воды.

Лишь спустя час после завтрака, когда меня надлежало кормить, дверь открылась.

– Позови Мэнфорда, – приказала я Сиси.

– Граф не велел его сегодня беспокоить.

– Что ж, тогда побеспокой его завтра и скажи, что сына пора хоронить. Дольше трех дней тело держать нельзя.

Девчонка испуганно на меня взглянула и уронила поднос. А вот это зря, еще убираться тут. Не мне, надеюсь.

Но убежала быстро, а вернулась буквально через минуту, с Мэнфордом, цвет лица которого мог побороться с брачным платьем невинной девицы.

– Он…

– Не мертв, – закончила я. – Пока что. У Райана сильный жар, и если бы вы не запирали меня, как нашкодившую девочку, я позвала бы помощь раньше.

В глазах мужчины я отчетливо прочитала, как хочется ему меня убить. Я ощутила мстительное удовольствие. Надеюсь, Мэнфорд пережил пару неприятных минут.

Он словно мне не верил. Подошел к сыну, пощупал лоб. И действительно напугался, потому что тотчас послал за лекарем.

– Убери здесь, – бросил он мне.

– Еще один подобный приказ, граф, и в следующий раз я сделаю вид, что крепко спала, в то время как ваш сын бился в припадке и умирал. Вы, похоже, совсем не цените добро. Найдите служанку, Мэнфорд, я пленница, а не прислуга.

Я отвернулась, отстраненно подумав, что завтраком-то меня накормить совсем забыли.

Как, впрочем, и обедом. Лекарь пришел через час и влил в Райана столько зелий, что я всерьез испугалась за его сердце. Каким бы сильным магом ты ни был, чужая магия, а тем более лечебная, требует серьезных ресурсов. Мы проверяли температуру раз в полчаса, но она или оставалась неизменной, или вовсе росла. Рана покраснела и никак не хотела затягиваться.

Лекарь мрачнел на глазах, а Мэнфорд не отходил от Райана. Я чувствовала, что мне скоро самой понадобится помощь лекаря.

Потому что из-под ног выбивали опору. Есть разная ненависть. Бывает такая, что хочется убить человека, пожелать ему самой мучительной смерти. Я с ней сталкивалась и даже испытывала не единожды.

Райан был человеком, которого я могла ненавидеть, лишь когда он был жив и здоров.

Сейчас, умирающий, страдающий от сильной боли, он был единственным человеком на свете, ради которого я жила. Мне было страшно, что однажды настанет утро, в котором его не будет.

Больше одиннадцати лет я жила, считая, что ненавижу его. Вспоминала чаще всего за бокалом вина. Мысленно проклинала за то, что он сделал, и за то, что после я так и не смогла полюбить.

Но все это было притворством перед самой собой. Сначала перед отцом, конечно, который пригрозил меня убить, если увидит хоть раз, что я вздыхаю по Хефнеру. Потом все вошло в привычку. И маска оказалась удобной, хорошо закрыла лицо, защищала от ударов, которыми судьба нас всех отрезвляла.

Но где-то внутри сидела семнадцатилетняя Кайла, которая все еще ждала, что Райан Хефнер, этот совершенно несносный и невероятный парень, вернется, улыбнется так, как только он умел, и объявит все плохой шуткой, которая почему-то затянулась.

К вечеру все стало совсем плохо. Райана начал бить озноб, он очнулся, но почти никого не узнавал. Мэнфорд отошел, и лекарь этим воспользовался.

Он повернулся ко мне, дрожащими руками запихивая в чемоданчик бутыльки.

– Простите, миледи Хефнер, я бессилен. Не все можно вылечить магией. И таково решение богов. Упорство сделает только хуже. Я сожалею. Желаю вам быть сильной.

Я почти не обращала на него внимания, вглядываясь в лицо Райана. Так лекарь и сбежал, забыв, кажется, пару флаконов.

– Привет, – тихо сказал Райан.

Его взгляд вдруг прояснился.

– Привет, – улыбнулась я.

– Ты голодная.

– Откуда ты знаешь?

Он с трудом – я видела, как непросто ему далось это движение, – поднял руку и коснулся моей руки.