Дуглас Престон - Богохульство

– С добрым утром.

– Помощница руководителя проекта, специалистка по теории струн, отменный повар… еще и ухаживаешь за лошадьми? У тебя море талантов. – Форд старался говорить в непринужденно-дружеском тоне. А сам думал о том, что ему известно и о других дарованиях Кейт, о которых теперь вспоминать не следовало.

– Можно сказать, да.

Она выпрямилась, провела по лбу рукой в резиновой перчатке и, взяв ведро с зерном, направилась в сторону Форда. В ее блестящих волосах желтела соломинка. На ней были узкие джинсы и старая джинсовая куртка поверх белоснежной мужской рубашки с незастегнутыми верхними пуговицами. Форд взглянул на выглядывавшую из-под рубашечной ткани округлую грудь, проглотил слюну и почувствовал, что надо срочно что-нибудь сказать, но не придумал ничего более умного и пробормотал:

– Ты стрижешь волосы.

– Конечно, ведь они, как у всех нормальных людей, все время растут.

Отвечать на остроту тем же Форд не хотел.

– Тебе идет, – мягко сказал он.

– Это моя личная версия традиционной японской прически.

Волосы Кейт всегда были больной темой. Ее мать-японка не желала, чтобы Кейт вела себя хоть в чем-нибудь по-японски, поэтому не позволяла никому в доме разговаривать на японском и настаивала на том, чтобы Кейт ходила с распущенными волосами, как девушки-американки. В этом Кейт с матерью не спорила, но начинала бунтовать, когда та начала прозрачно намекать, что Форд может стать для ее дочери прекрасным американским мужем.

До него вдруг дошло, с чем может быть связана перемена, произошедшая с волосами Кейт.

– Твоя мама?..

– Умерла четыре года назад.

– Сочувствую.

Они немного помолчали.

– Хочешь прокатиться? – спросила Кейт.

– Да, для того и пришел сюда.

– Ты умеешь ездить верхом?

– Научился этому еще десятилетним мальчишкой, когда проводил лето за городом, на одной ферме.

– Что ж, прекрасно. Только не советую брать Фыркуна. – Она кивнула на того коня, с которым беседовал Форд. – Куда собираешься съездить?

Уайман достал из кармана карту местности и развернул ее.

– Мне хотелось бы разыскать того знахаря в Блэкхорсе и побеседовать с ним. Если ехать на машине, насколько я понимаю, придется целых двадцать миль пилить по кошмарным дорогам. Если же спуститься вниз по тропе, на противоположной стороне горы, путь сократится до шести миль.

Кейт взяла карту и рассмотрела ее.

– Это же Полуночная тропа. Она по зубам только опытным наездникам.

– Но так я сэкономлю уйму времени.

– Я на твоем месте, несмотря ни на что, поехала бы в Блэкхорс на джипе.

– Не хочу показываться Бегею на глаза в машине с правительственными знаками.

– Хммм… Что ж, это верно.

Они вновь помолчали.

– Хорошо, – сказала Кейт. – Бери Болью. – Она сняла с крюка недоуздок и вывела из стойла коня цвета грязи и с оленьей шеей.

– Выглядит так, будто не годится даже на собачий корм.

– Не суди о лошади по ее наружности, – произнесла Кейт. – Надежнее нашего старины Болью днем с огнем не сыщешь. Он – умница и прекрасно знает, что по Полуночной тропе надо спускаться крайне осторожно. Возьми седло.

Они почистили Болью, оседлали его, надели упряжь для верховой езды и вывели коня из хлева.

– Как забираться на лошадь, знаешь? – спросила Кейт.

Форд взглянул на нее в некоторой растерянности.

– Ставишь ногу в стремя и запрыгиваешь. Правильно?

Она подала ему поводья. Форд покрутил их в руках, набросил петлей на лошадиную шею, поправил стремя и поставил в него ногу.

– Подожди, перво-наперво нужно… – начала было Кейт.

Но Форд уже запрыгивал наверх. Седло скользнуло вбок, Форд полетел вниз и уселся задом в песок. Болью стоял, как ни в чем не бывало, не обращая ни малейшего внимания на съехавшее ему на ребра седло.

– Я только хотела сказать: сначала проверь подпругу, – произнесла Кейт, с трудом удерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Форд поднялся и отряхнул пыль с брюк.

– Вот какими методами ты воспитываешь тут мужчин…

– Я же говорю: хотела тебя предупредить.

– Ладно, забудем об этом. Я поехал.

Кейт покачала головой.

– До сих пор поверить не могу, что тебя занесло не куда-нибудь, а именно сюда.

– По-моему, ты не слишком этому рада.

– Не рада совершенно.

Форд хотел было ответить очередной колкостью, но оставил ее при себе. Следовало подумать о деле.

– Лично я давно пришел в себя после того, что с нами было. Придешь и ты.

– Не беспокойся. Я тоже давным-давно совершенно пришла в себя. А говорю, что не могу поверить, потому что сейчас, как никогда, хотела бы обойтись без осложнений.

– Каких еще осложнений? – спросил Форд.

– Не бери в голову.

Форд помолчал. Он и не собирался вступать с Кейт в любовную связь. Следовало предельно сосредоточиться на задании.

– Сегодня опять пойдешь в Бункер? – спросил он.

– К сожалению, да.

– Так много проблем?

Кейт опустила глаза. Как показалось Форду – настораживаясь.

– Проблем хватает.

– Каких?

Кейт взглянула на него и тут же снова отвела взгляд в сторону.

– Неполадки с оборудованием.

– А Хазелиус сказал – с программным обеспечением.

– И с ним тоже. – Она вновь бросила на Форда быстрый взгляд и сразу отвернулась.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил Уайман.

Кейт посмотрела на него встревоженными глазами, явно о чем-то умалчивая.

– Нет.

– Надо понимать… неполадки очень серьезные?

Она мгновение-другое помолчала в нерешительности.

– Ты лучше занимайся своей работой, Уайман. А со своей мы разберемся сами. Договорились?

Резко повернувшись, Кейт пошла назад к конюшне. Форд смотрел ей вслед до тех пор, пока ее не поглотил царивший внутри полумрак.

Скача верхом на Болью, Форд мало-помалу успокаивался и старался отвлечься мыслями от Кейт, о которой раздумывал недопустимо часто и слишком подолгу. Стоял один из последних теплых дней, приправленных легкой грустью. Она живо напоминала о том, что грядут холода. Среди сухой травы желтели листья горца и утесника, виднеющиеся вдали верхушки «оперения апачей» [9]были уже не разноцветные, а красно-белые. Все вокруг говорило о наступлении осени.

Когда асфальт закончился, Форд продолжил путь по бездорожью, ориентируясь с помощью компаса. Спутанные кусты можжевельника и причудливые формы камней, следы чьих-то лап на песке, оставленные будто первобытным человеком, медвежья тропа… Форду казалось, он попал в доисторическую пору. «Медведь» на языке навахо будет shush , всплыло в его памяти давно позабытое слово.

Через сорок минут он подъехал к обрыву. Внизу, в нескольких сотнях футов, желтели уступы из песчаника, ведшие к поселению Блэкхорс, где жил знахарь. Отсюда, с расстояния в полмили, деревня казалась несколькими геометрическими фигурами, вычерченными посреди пустыни.