Лев Гурский - Есть, господин президент!

— Макс, — тихо сказала я Лаптеву, — поверни голову влево, еще левей, да, правильно. Видишь через столик пожилого господина в очках? Ну который хавает курятину с помидорами и паприкой?

— Вижу, — вполголоса ответил мне Макс, — очень аппетитно наворачивает. Это кто такой, Яна? Выросшее дитя капитана Гранта?

— Наоборот. — Я стала медленно выдвигаться из-за стола. — Он как раз любитель подкладывать свой топор под чужой компас. Грубо говоря, один плохой человечек из моей прошлой жизни. Думаю, мне надо подойти и подпортить ему аппетит… Не напрягайся, Макс, никакого криминала. Скажу пару теплых слов — и тут же назад…

Человек со шрамом узнал меня сразу. Перестав мучить труп курицы, он улыбнулся так широко, что обе щеки уехали почти к самым ушам и там застряли намертво, как приклеенные «Моментом».

— А, Яна, здравствуй! — произнес он. — Лет десять уже тебя не видел. Говорят, ты стала экспертом по кулинарным делам, правда?

— Здравствуйте, Измаил Петрович. — Я сделала книксен. — И я вас тоже не видела сто лет в обед. Насчет кулинарных дел все верно, процветаю на страх врагам. А вас, говорят, турнули из прокуратуры? Мудрое решение, хотя и сильно запоздалое.

— Бог с тобой, Яна, что за слово «турнули»? — Измаил Петрович не перестал изображать приветливость. Выдавал его лишь сильно побелевший шрам на загорелом носу. — Я сам попросился в отставку, надоела эта нервотрепка, да и возраст уже… Сейчас вот консультант МВД по киднеппингу. Очень важная, актуальная и, я бы сказал, перспективная сфера. Все нынче просят рекомендаций, даже на ТВ, как видишь, зовут. Подправляю сценарии у сериалов.

Бывший первый зам главного московского прокурора вытащил из наружного кармана пиджака лакированную карточку и подал ее мне. Золотой двуглавый орел вверху, два развевающихся триколора по бокам. «Министерство внутренних дел России. Кравченко Измаил Петрович, старший советник юстиции». Домашний телефон, сотовый, е-мейл. Скромно, с достоинством. Я, впрочем, и не сомневалась, что сукин сын всплывет на хлебном месте. Такие никогда не тонут.

— Если что, обращайся, помогу добрым советом, — объявил мне старый негодяй, разлучивший меня когда-то с Фемидой. — В нашей стране от похищений никто, милая моя, не застрахован…

Вообще-то у меня есть привычка не выбрасывать чужие визитные карточки: я берегу даже самые глупые и никчемные. Но теперешнюю я тотчас же и с удовольствием опустила в пепельницу, а затем, взяв со стола «zippo», приблизила язычок пламени к лакированному краю визитки. Та вонюче задымила, как подбитый «мессершмит».

— Теперь-то я понимаю, Измаил Петрович, почему наши телесериалы — такое дерьмо, — нежно проворковала я. — Потому что вы их касаетесь своими ручонками. А по поводу похищений можете не беспокоиться: даже если меня угораздит попасть в лапы к самому страшному в мире Бармалею, я обойдусь без ваших поганых советов.

— Зря ты так непримирима, Яна. — Кравченко из последних сил разыгрывал роль почтенного джентльмена. — Что было, то прошло. В наше время надо уметь договариваться хоть с бармалеями. Любой экспромт должен быть спланирован. Это только в детских книжках и в кино помощь приходит неожиданно, в последнюю секунду… скажем, появляются алые паруса, вбегает рыцарь в сияющих доспехах…

— Нет ничего более далекого от вас, Измаил Петрович, чем сияющие доспехи, — объявила я ему, — а слова «алые паруса» в ваших устах пострашнее матерной ругани в темноте… Ладно, кушайте дальше, я ухожу. Между прочим, господин консультант, поздравляю вас с мастерским выбором. Здешняя курочка провансаль — самое бездарное блюдо во всем меню. Ее тут пересушивают и переперчивают. А вместо дорогого французского белого вина при готовке используют дешевое молдавское… Вуаля, мон ами!

Я развернулась и покинула Измаила Петровича, уверенная в том, что старший советник юстиции смотрит сейчас не вслед мне, а на свою злополучную курицу. Так и надо. Рассказать правду о блюде — гораздо более эффективная месть, чем плевок в тарелку. Будет не только испорчена одна порция, но и отравлены все последующие.

Едва я опять уселась за свой столик, как Лаптев уже в который раз потеребил нашлепку на щеке и озабоченно спросил:

— Яна, если не секрет, у того человечка из твоей прошлой жизни… у него на носу — это то самое, о чем я подумал?

— Не бойся, Макс, — улыбнулась я, — у тебя-то шрамов не останется. Десять лет назад мои ногти были не в пример длиннее и острее… Гляди-гляди, нам уже пирог несут. Спорим, что и Вадик сейчас появится? Сколько его помню, он всегда успевал к раздаче.

Ведущий программы «Вкус» влетел в кадр вслед за пирогом. Первым делом он пододвинул свою тарелку, взрезал корочку из картофеля, добрался до рыбной начинки, понюхал, закатил глаза и протянул:

— Ска-а-а-а-азка!

И лишь после этого вдруг заметил, что, кроме него самого, Яны Штейн и филе красного берикса в картофельной оправе присутствует вблизи еще кое-кто — незнакомый и несъедобный.

— Ой, простите, — сконфузился Вадик, — добрый вечер всем вам. Я Вадим Кусин, ведущий самой лучшей кулинарной программы на нашем телевизионном канале. Тем более, других на канале и нет.

— Я Макс Кунце, — представился и Лаптев. — Из Кессельштейна. Специалист по… гм… по европейской эзотерической кухне.

— Как же, эзотерика, наслышан, — рассеянно покивал Вадик, — ягодки Франциска Ассизского, ведьмин студень, мистическая пицца… очень, наверное, увлекательно… Ян, так чего с Адамом Васильевичем? Ты мне по телефону сказала, что уже была у него.

Несколькими фразами я описала нынешнее состояние Окрошкина. Кусин опечалился, но поскольку по своей природе не умел долго хранить какую-либо печаль, то вскоре утешился пирогом: сожрал всю свою порцию и даже выцыганил треть моей и треть Максовой.

— Ну спасибо, порадовали, я побежал. — Вадик промокнул рот салфеткой и глянул на часы. — Ого, опаздываю! Ты, Ян, кстати, не знаешь, какое может быть меню у альпинистской кухни?

— Спартанское, конечно же, — с ходу ответила я. — Походные галеты плюс консервированные бобы, подогретые на спиртовке. Чай из термоса. Ром из бочонка… А зачем тебе? Ты в горы собрался?

— Ни боже мой! — замахал руками Кусин. — Я — в горы? Ты что! По-твоему, я Журавлев? Я рехнулся? Вот его — да, его вчера

«скорая» увезла в Кащенко, сам видел, а я-то нормальный… Нет, ребятки, не я собрался в горы, а кое-кто спустился с гор… — Вадик огляделся по сторонам и продолжил, понизив голос: — Только чур строго между нами. Официально еще не объявлено, но я уже знаю: несколько часов назад откопали обоих наших альпинистов в Тибете, Шалина и Болтаева, живехоньких и здоровехоньких. Они уже летят сюда на самолете МЧС, через два часа сядут во Внуково… Завтра за ними будет ужасная давка, но я успею раньше — первым затащу обоих в свою программу! У меня-то, в отличие от всех, есть прихват — сеструха моя двоюродная, Катька, замужем за братом жены Болтаева… Ну все, чао, я поскакал во Внуково! В последнюю секунду я успела ухватить Вадика за ремень: