Олег Дивов - Великий Дракон

— Если новорожденная — тоже нормально.

Макс, естественно, потянул руку к ребенку.

Я шлепнула его по кисти. Он отдернул лапу:

— Извини, просто не мог удержаться.

— Делла, ну ладно, оправдаем его частично и условно, — снова подала голос бабушка. — Дай подержать. Глядишь, осознает, что стал отцом, и за ум возьмется. Макс! И не вздумай нос драть! Тебя не простили, тебе только аванс на будущее выдали!

Я кивнула. Старая леди, когда мы обсуждали план на вечер, сказала: «Делла, не беспокойся, я все возьму на себя. Макс мне правнук, и, конечно, он паршивец, но не могу же я совсем не любить его?»

— Вон кресло. Садись.

Я мигнула няне, она тут же постелила Максу на колени чистую пеленку. Я осторожно вложила ребенка в руки Макса.

— Делла, — слегка ехидно позвал Алистер, — а по индейским законам ты только что изменила мужу. Ты позволила другому мужчине коснуться ребенка, который по их поверьям еще часть тебя. Причем интимная часть.

— С каких это пор индианке нельзя дать подержать ребенка слуге? — бросила я через плечо. — Алистер, не учи меня индейским законам, я скоро по ним экспертом стану.

— А Макс уже твой слуга?

— Именно! — весело отозвался Макс. — И документальное подтверждение есть. В бортовом журнале «Кондора», который я поднял с Саттанга. Ну и индейских — пачка. Договор о найме, упоминание в перечне приданого невесты и так далее. Я ее имущество.

Он внимательно изучал ребенка. Внимательно и восторженно. Огги полежал, потом тихонько хныкнул. Макс тут же встрепенулся. Я забрала сына.

— Что это он? Недоволен?

— Огги всегда недоволен. Весь в тебя. От горшка два вершка, а туда же — князь! Сейчас он еще в хорошем настроении, просто ему пора есть, вот он и напоминает.

Огги выслушал мой спич, разинул беззубый рот и завопил. Я понесла его в детскую.

Стоило выйти из гостиной, как меня тут же нагнала Анна.

— Леди Берг…

Похоже, господин Тан сдержал слово и сделал внушение повнушительней, чем мог себе позволить Август. По крайней мере, Анна резко заняла подобострастную позицию.

— Простите… наверное, я бестактна… просто я ничего не понимаю и очень, очень боюсь ошибиться…

— А что такое?

— Полковник Люкассен — он кто?

— Полковник — мой бывший муж и отец моего ребенка. А кроме того, если вы еще не догадались, он старший из правнуков леди Дженнифер. Ну и троюродный брат Августа.

— О-о… Как все загадочно. Просто я ни разу не слышала о вашем муже. Как будто он изгой.

Я резко остановилась и повернулась к Анне.

— Что вам нужно?

Она попятилась. Выглядело это довольно забавно, особенно если учесть, что она была очень высокой.

— Леди Берг, я думала, вы меня простили…

— И вы тут же кинулись дружить-дружить? Как мило! Анна, вы не видите, что у меня на руках ребенок? Не слышите, что он плачет? Вы другого места и времени для болтовни подобрать не сумели?

— Но…

Мартышка настырная.

— Передавайте мои наилучшие пожелания господину Тану.

Крепко прижав к себе расстроенного Огги, я вышла в сад и по садовой дорожке почти перебежала к Детскому Дому. Справа возвышался корпус, где мы с Августом обычно жили, приезжая в Пиблс; после родов меня отселили, мотивируя тем, что к Августу иной раз и ночью люди приезжают, бывает шумно. Я согласилась, тем более что Детский Дом был самым новым зданием в комплексе.

Санта встретила меня на пороге:

— За вами кто-то бежит.

— Объясни этой дуре, что сюда посторонним вход воспрещен.

— Я скажу Керу.

Полчаса обязательных хлопот, затем Огги вручили кормилице, и он затих, занявшись самым серьезным делом — едой.

— Макс приехал, — сказала я Санте.

Она неодобрительно покачала белой аккуратной головой:

— Так и не угомонился.

— А ты ждала чего-то другого?

Мы засмеялись. Индейский смех довольно неприятен, похож на лай, но у нечистокровных индейцев он звучит иначе. У метисов с людьми смех совсем обычный, а у тех, кто несет в себе каплю орочьей крови, он больше напоминает пыхтение. Санта знала об этом, поэтому запрещала мужу и его второй жене — чистокровным индейцам — громко смеяться при людях. Слуги в Пиблс считали, что Кер смеяться не умеет вообще, а Моника очень серьезная и стесняется эмоций. А Санта пыхтела в свое удовольствие.

— Что сказал Август? — спросила Санта.

— Ничего. Не исключено, что даже обрадовался. Он завел себе пассию и собирается жениться. Кстати, это она за мной бежала.

Санта застыла.

— Жениться? Не спросив тебя?!

Понятно. Это индианка. У них двоеженство в порядке вещей, но вторую жену можно взять исключительно с разрешения первой. А чаще всего именно первая жена и выбирает своему супругу вторую. Так поступила Санта, найдя для Кера юную рыжую Монику, красивую и весьма неглупую даже по нашим меркам.

Я промолчала.

— А я тебе говорила, — проворчала Санта. — Я тебе говорила — почему ты не спишь с ним, он соскучится и найдет себе другую жену. А тебя оставит кому-нибудь из своих стариков или вовсе одну. Говорила? Говорила. А ты все отмахивалась. Вот и получила. Потому что мужу нужна радость с тобой ночью, а не только твоя забота днем. Ты же после свадьбы ни разочка с ним в одну комнату ночью не ходила.

— Да я и на свадьбе… только спала рядом.

Санта подбоченилась и посмотрела на меня с укором:

— Ты раньше не говорила об этом! Делла, так нельзя. Была бы у него вторая жена, спи хоть всегда одна. А ты? Глупая ты женщина, вот что я тебе скажу. Такая глупая, что даже умных не слушаешь.

Вот такая у меня домоправительница. Надо сказать, она честно предупредила: индианки о себе высокого мнения, шею перед хозяевами не гнут и по любому вопросу имеют свое бесценное мнение. Мнение высказывают тут же, как только оно появляется. Индианкам нельзя держать эмоции в кулаке, они от этого злые становятся.

— Дурацкая у меня судьба. Как проклял меня кто. Стоит в моей жизни чему-то появиться — тут же находятся желающие его отобрать. Вот был Макс. Ты помнишь Иду? Почти все подружки так себя вели. Еще и требовали, чтоб я уступила. И ведь я спала с ним. А толку? Август. Он вообще не хотел жениться. Он женщин-то боялся. Только перестал — и тут же нашлась желающая прибрать его к рукам.

— Так, может, дело в тебе? Не радуешься мужу?

— Санта, если бы только мужчин это касалось… Любой успех, чего бы я ни добилась, у меня стараются отобрать. Даже те, кому это ни к чему. Иногда мне на голову сваливается проблема, я с трудом справляюсь, только дух переведу — а у меня все отнять пытаются. Взять хоть княжество. Макс отдал его мне. Тут же появился его кузен и попытался меня убить. И с этой… красоткой не лучше. Знаешь, что она заявила? Что я должна обучить ее быть колдуньей, чтобы она могла занять мое место! То есть вот это место я сделала своими руками, а теперь должна отдать, только потому, что Августу приспичило покувыркаться с ней! Ей мало его постели, она хочет забрать все!