Олег Дивов - Великий Дракон

— То есть вы даже мысли не допускаете?.. Нет-нет, я хотела сказать, вы уверены, что такое совсем, ни при каких условиях невозможно?

Я пожала плечами. Подумала, что мне в руки идет шанс подстроить Аннушке знатную ловушку. Надо пользоваться.

— Да нет, вероятность есть, разумеется. Допустим, нечистым на руку оказался кто-то из ее слуг, а Мэдлин стащила уже у него. Не знаю, зачем бы ей это потребовалось, но у аутистов странно работают мозги.

— Да, я об этом тоже подумала. Леди Берг, вы не могли бы узнать, что за клиника? Я не хочу беспокоить родных Мэдлин, им неприятно будет узнать, да и ее саму не встревожу, я знаю, как опасно для аутистов волнение… Я поговорю с врачами, и мы уладим проблему самым лучшим способом!

— Хорошо, я спрошу. Но готовьтесь к тому, что вам могут отказать в визите.

— Ну… — она просительно улыбнулась. — Вы только скажите, где это. Я что-нибудь сама придумаю. И конечно, я вас не выдам, нет-нет!

Она прижала руки к груди и ускакала в дом. Я проводила ее взглядом. Да-да, у господина Тана все куплено и схвачено. Особенно среди федералов. Отследить перемещения любого человека проще всего через полицию и федералов. Будь у него там надежные связи, он не искал бы Мэдлин при помощи глупой девчонки. Анне это даже в голову не пришло. Кто ее в агенты-то завербовал, тупицу такую… А с другой стороны, с кем она обычно работает? С людьми, которые вряд ли знают, чем различаются полномочия федерального агента и полицейского следователя.

Не зря, ох, не зря Август представился ей историком.

И тут до меня дошло, что Мелви была права: Август ведет свою игру.

Настолько серьезную, что готов притворяться униженным и раздавленным, слабовольным и подчиненным, скованным по рукам и ногам, да кем угодно, лишь бы не самим собой.

— Тебя долго не было, — заметил Макс.

Пока я отсутствовала, леди Памела велела подать легкие закуски, спиртное и расставить на веранде все, что нужно для церемонии культурного табакокурения. Сейчас на веранде были только мы с Максом — стояли у балюстрады, цедили бренди, Макс неспешно и со вкусом курил.

— А ты думаешь, покормить-искупать-уложить ребенка — дело пяти минут?

Макс скосил глаза на мой бокал.

— Нет, — я поняла его. — У меня нет молока. Ну, знаешь, после тех передряг хорошо, что хоть ребенок есть!

— Не оправдывайся, тебя никто не упрекает. Я только хотел спросить, чем ты его кормишь.

— Кормилицу нашла. Эльфийку.

— А! Это все, что мне надо. Я боялся, ты поведешься на рассуждения проплаченных умников, что ребенка надо кормить искусственными смесями, якобы там все сбалансировано, а в грудном молоке состав непостоянный…

— Ты спятил? Макс, я вообще-то понимаю, что родила князя. Это среднему классу интересно быть подопытными кроликами для обкатки разных дурацких идей, а потом рыдать горючими слезами. Слава богу, простые люди не идиоты и на такое не ведутся. Знают, что вам нужно все натуральное.

— Нам, — поправил Макс. — Ты не примазывайся к простонародью, хотя и любишь поскромничать, я помню. Тебя тоже не из бутылочки кормили.

— Это когда как! Если маме нужно было уехать или выспаться, она сцеживала молоко, а кормила меня няня. Из бутылочки! И Огги — думаешь, он прямо всегда из груди сосет? Во-первых, он ест через каждые три часа, ночью одно кормление может пропустить. Я, по-твоему, должна следить, чтоб у меня кормилица нормально отдыхала? Должна. А во-вторых, мне иногда хочется самой его покормить.

— Что говорит врач?

— Что все отлично. Огги развивается с небольшим опережением. Ровно таким, какое характерно для здоровых и сильных детей — норма ведь рассчитывается по всем условно здоровым, а там кто-то покрепче, кто-то послабей…

— Да. Наверное, это гены. Я тоже развивался быстрей.

— А я думаю, что и эльфийское молоко сказалось.

— Кормилица — это та эльфийка-великанша, которую я видел в гостиной? Старовата вроде.

— Нет, это няня. А кормит ее племянница, мелкая и щуплая, зато с во-от такой кормушкой! Хватает и Огги, и ее дочке. Между делом у Огги появилась молочная сестра-инородка.

— Превосходно. Во-первых, не будет ксенофобии, во-вторых, эльфы невероятно преданные. Дел, вот что, это важно. Добейся, чтобы эльфийское семейство сменило фамилию. На «Ванденберг», в одно слово. Это наша традиция. Молочные родичи Бергов носят семейную фамилию, живут в семейном доме и имеют семейную пенсию. Обычай практически святой.

— Я и так собиралась. Кроме фамилии, хорошо, учту.

Макс чуть повернул голову ко мне. В рассеянном свете садовых фонарей его профиль казался мягче и эффектней.

— Поразительно. Из тебя получилась шикарная мать. Я перекинулся парой слов с леди Памелой, она в ужасе — ты как в Средние века живешь, все стараешься сама делать. И нянчишь, и купаешь, и спишь в детской… А я сказал, что если бы мне доставалось хотя бы десять процентов того внимания, какое достается Огги, я бы вырос ангелом. Но ей не нравится, что ты все время торчишь дома. Кстати, Дел, — она права.

— Август… тьфу, Макс…

Макс ухмыльнулся:

— Он тоже пилит?

— О! Меня пилят все. А я просто ничего не хотела. Я была такая уставшая… Потом поняла, что все дело в волосах. Я не узнавала себя в зеркале и старалась спрятаться.

— И что не так с волосами? Я еще удивился, обычно у беременных и только что родивших волосы портятся, а у тебя даже лучше, чем в юности.

— Макс, — я улыбнулась, — это наращенные. Мне на шестом месяце пришлось коротко остричься. Росли они плохо, словом, еще вчера утром я была похожа на истощенного и постаревшего мальчишку. Спасибо Мелви, заставила меня пойти и вытерпеть это наращивание.

— Волосы настоящие?

— Нет. Я в небоевой обстановке — брезгливая. Все равно что чьи-то трусы донашивать. Синтетика, хотя тебе это и кажется дико.

— Напротив. Это еда должна быть натуральная. Волосы я бы тоже не надел чужие. Это тебя Маккинби так на правильные взгляды выдрессировали?

— М-м… да нет, они как-то… Ну, положим, леди Элен очень много со мной возилась, но она скорей заставляла меня шевелиться, куда-то выходить, менять наряды… А выбирала я сама. Обычно в компании твоей матери, но Валери не придиралась к моим выборам.

— У матери вкус безупречный. Чувство цвета вообще как у художника. Даже когда она пьяна в стельку. Значит, природа в тебе проснулась. У тебя прабабка точно не согрешила с Бергом?

Я засмеялась.

— Дел? — тихо позвал Макс. — Ты меня еще любишь? Хоть капельку?

Я покачала головой:

— Нет. И, говоря по совести, никогда не любила. Единственный мужчина, которого я люблю по-настоящему, — это мой сын.

— Я так и думал, — успокоенно вздохнул Макс. — Я знал, что материнство — это то, что тебе как воздух необходимо. Я хотел, чтобы ты была счастлива. Чтобы любила от всей души, чтобы тебя переполняла любовь. Но я дам тебе один совет. Он и в целом пригодится. Я понимаю, что ты на меня зла… Но у тебя ключи от моей ячейки в Банке воспроизводства. Как восстановишь силы, роди еще одного. Не для меня. Для себя и для Огги. Чтобы не зацикливаться на нем. Мать сказала как-то, что женщина после первого ребенка прикована к детской кроватке, а после второго — свободна. После третьего вообще королева, но мать на третьего не решилась. Бабушка Дженнифер решилась — и погляди на нее. Элен решилась — то же самое.